«Двадцатка» не хочет быть «шестеркой»

Есть мнение, что саммиты «Большой двадцатки» (G20) развитых и развивающихся стран, равно как и почти аналогичные встречи «Большой семерки» (G7) ведущих развитых стран, проводятся только для того, чтобы сделать ряд каких-либо формальных заявлений, но, с точки зрения экономики и бизнеса, они безрезультатны. Это не так. Разница между «семеркой» и «двадцаткой» не только в количестве стран и не только в том, что «семерка» — это элитарный «клуб» семи наиболее развитых индустриально и технологически стран, а «двадцатка» объединяет ту же «семерку» плюс другие страны, весьма неоднородные по своему уровню развития. Разница на самом деле в другом. Встречи G7 напоминают регулярные пикники мировых лидеров на природе, во время которых лидеры неспешно делают красивые и безрезультатные заявления о «ценностях», демократии и глобализме, а G20 — это что-то вроде заседаний дискуссионного клуба стран и глобальных институтов. Практическая ценность таких заседаний до сих пор была не самая высокая, но год от года она повышается. И повышается именно потому, что G20 изначально создавалась не как элитный «междусобойчик» (куда посторонним вход почти запрещен, если только лидеры не соизволят пригласить чужака к своему столу без особого права голоса), а именно как открытый институт для обсуждения проблем конкретных стран и конкретных географических регионов. Однажды «семерка» неохотно пригласила к себе такого «чужака» в лице России, причем в большей степени из лицемерного сострадания к ослабленной не без ее же помощи стране, но практически без права голоса по каким-либо вопросам, и формально превратилась из «семерки» в «восьмерку», да ненадолго. Когда же Россия попыталась начать высказываться самостоятельно, например, достаточно деликатно заявить о том, что России не нужна такая же демократия, как в охваченном войной и террором Ираке, это вызвало у стран Запада только раздражение, а у США даже озлобленность. И этот негатив против России в полной мере проявился уже в 2014 году, когда «семерка», исключив не захотевшую стать марионеткой Запада Россию, перестала быть «восьмеркой». Причем, скорее всего, навсегда — Россия совершенно не спешит туда возвращаться, а надо ли? Особенно когда есть G20. В отличие от западного «междусобойчика на семерых», заседания «двадцатки» открыты практически для любой страны мира. Очень важной характеристикой «большой двадцатки» является еще и то, что она является дискуссионным клубом не только быстроразвивающихся стран, но и развивающихся стран-экспортеров. Сюда относятся страны-производители и экспортеры энергоресурсов и иных сырьевых товаров, такие как Россия, Саудовская Аравия, Индонезия, Бразилия, Мексика, ЮАР; страны-экспортеры потребительских товаров, инновационной и технологической продукции — Южная Корея, Япония, Китай, Индия, Турция. И эти новые экономики являются серьезными конкурентами экономик стран Старого Света (Запада), который в XX веке рассматривал такие страны разве что как источники экспорта дешевой рабочей силы. Еще одним аргументом в пользу более высокой значимости «двадцатки» для мировой экономики, чем «семерки», говорит то, что на сегодняшний день страны G20 вместе составляют 85% мирового ВВП, 75% мирового внешнеторгового оборота, а также 2/3 населения Земли, а страны, лидеры которых входят в «элитарный клуб» G7, вместе составляют только 40% мирового оборота внешней торговли и примерно 47% мирового ВВП. Казалось бы, «двадцатка» изначально обречена быть чем-то вроде Европарламента, где разные политические силы высказывают противоположные мнения и бесплодно ругаются друг с другом, а результатов никаких. И предпосылки к такому развитию событий теоретически есть — в первую очередь, неравномерное экономическое развитие входящих в G20 стран. Кроме все той же «семерки» развитых стран, в нее входят и богатая, но не застрахованная от кризисов и структурных экономических проблем Саудовская Аравия (12-е место в мире по ВВП на душу населения), и высокотехнологичная Южная Корея (28-е место), и находящиеся где-то в топ-50−60 по ВВП на душу населения Россия, Турция и Аргентина с их структурными проблемами и высоким уровнем социального неравенства, и находящиеся почти «на дне» первой сотни самых богатых стран мира Южная Африка и Индонезия, и богатые природными ресурсами, но испытывающие серьезные социальные и политические проблемы Бразилия и Мексика (топ-80 по ВВП на душу населения) и Индия, развивающая высокотехнологичные производства, но не преодолевшая катастрофическую бедность (122-е место по ВВП на душу), и, наконец, Китай, мировой лидер по размеру ВВП в долларах и лидер по темпам экономического роста, но занимающий только 88-е место по ВВП на душу. О чем такие страны могут договориться? А договориться могут о многом, если слушать друг друга, а не навязывать всем собственное мнение. И многие саммиты G20 это доказали. Более того, на саммиты G20 постоянно приглашаются и пока не входящие в ее состав страны, в случае если их уровень развития позволяет в той или иной степени оказывать влияние на глобальную экономику либо экономику соответствующего региона. В частности, на саммит, проходящий сейчас в Китае, были приглашены Египет, Таиланд, Чад, а также некоторые другие развивающиеся страны, которые, по мнению организаторов саммита, через некоторое время смогут играть весьма значительную роль в мировой экономике. Интересно, что самым результативным саммитом G7 за всю его историю стал только саммит 1996 года во Франции, где французский президент Николя Саркози выступил с революционной инициативой расширения «семерки» до 20 стран, включающих ведущие экономики мира и отдельных регионов. Однако реально проект G20 заработал только в период мирового кризиса 2008 года, и первый саммит «двадцатки» в мировой прессе сразу же назвали «антикризисным». Встреча G20 не принесла на тот момент конкретных результатов по выводу глобальной экономики из кризиса, однако, проект состоялся — дискуссионный клуб развитых и развивающихся стран начал работать. Долгое время G20 критиковали за недостаточную результативность, однако, конкретные результаты появились только в последние несколько лет. А появились они только потому, что из-за неравномерности экономического развития стран, входящих в «двадцатку», страны начали на первый план выдвигать решение конкретных проблем своего региона. С одной стороны, это доказало, что глобализация, старательно продвигаемая США и некоторыми глобальными институтами, такими как МВФ, Всемирный банк и ВТО, затрещала по швам, уступив место страновым и региональным интересам, с другой — заставила многие национальные правительства усомниться в необходимости «единого мирового президента», роль которого, по умолчанию, должны были бы играть США, причем такой «мировой президент» не избирался бы никем, а назначал себя сам при молчаливом одобрении остальных шести стран-«мировых лидеров». Глобализация экономики настолько себя дискредитировала, что в необходимости ВТО как института сомневаются даже его отцы-основатели — развитые страны. Так, по данным организации Global Trade Alert, аффилированной с ВТО, после 2009 года в мире было введено свыше 4 000 протекционистских мер (включая различные эмбарго и санкции), и подавляющее большинство из них приходится на страны, входящие в G20. Эксперты упомянутой организации, как сообщают зарубежные СМИ, напрямую увязывают рост протекционизма в мировой экономике с появлением «большой двадцатки», которая все больше превращается в форум стран, недовольных глобализацией. А на проходящем сейчас в Китае саммите «двадцатки» президент КНР Си Цзиньпин открыто заявил, что глобальные институты должны в большей степени учитывать интересы развивающихся стран, не только одних стран-членов ОЭСР. Он также напомнил участникам саммита, что инновации и высокие технологии не являются привилегией исключительно развитых стран. Скандал с Apple и Google, на которые власти Евросоюза наложили крупные штрафы за нарушение антимонопольного законодательства, являются звеньями той же самой цепи. США выразили свое возмущение нетолерантным отношением Европы к американским корпорациям, однако… дальше возмущения дело не пошло. Европа не проявила снисхождения к корпорациям из страны-«мирового президента». Очень возможно, что наличие такого форума как G20 сыграло в позиции ЕС определенную роль, ведь в рамках G7 многие вопросы решались келейно и закрыто (в частности, вопрос об антироссийских санкциях), а G20 предоставляет хотя бы трибуну для высказывания недовольства засилием «глобальных корпораций», большинство из которых зарегистрированы как юридические лица в США. Но не менее важную роль в том, что Европа теперь осмелела, сыграл Brexit — ведь основной мотивацией для выхода Великобритании из ЕС стали не только внутренние проблемы, но и нежелание большинства британцев во всем опосредованно, а иногда и напрямую, зависеть от США. Важным решением, принятым на проходящем сейчас в Китае саммите «двадцатки» стало соглашение между Россией и Саудовской Аравией о стабилизации цен на нефть. Пока точные детали этого соглашения не раскрываются, но уже ясно, что два значимых представителя G20 готовы преодолеть разногласия и начать договариваться о мерах по выводу не только своих национальных экономик, но и всего мира из глобального кризиса. Такое соглашение уже демонстрирует значимость G20 — хотя бы для того, чтобы искать консенсус, результаты которого будут выгодны и самим его участникам, и всему миру. Формат G7 никакого поиска консенсуса не предполагал изначально, так как он создавался для того, чтобы шестерка развитых стран формально выражала свою приверженность «общим демократическим ценностям», а фактически — свою почти собачью преданность США. Появление G20 не означает ее антиамериканской направленности, либо направленности против кого-либо из других стран. В «двадцатке» развивающиеся страны готовы вести диалог со всеми развитыми странами, и с США в том числе как с равноправным партнером. Но именно как с равноправным, а не сидеть и молча аплодировать «хозяину», как, до сих пор это делала «шестерка» развитых стран. Скорее всего, форум G20 не будет нуждаться в едином лидере, кто бы им ни был — Россия, Китай, Индия, или кто-то еще. Этот форум призван доказать, что у каждой страны есть свои собственные интересы, которые она имеет право отстаивать, понимая, что у партнеров по форуму также есть интересы, и демонстрируя готовность к компромиссу. Диалога России и Саудовской Аравии — один из таких ярких примеров.