Цена вопроса

Александр Андреев, управляющий партнер Metals & Mining Intelligence -- PRO, бывший заместитель гендиректора по стратегическому планированию УК "Распадская" Ранней осенью 2008 года, накануне отраслевого кризиса, российский уголь достиг самой высокой цены за свою историю -- 5,5-6 тыс. руб., или $225 за тонну на базисе FCA. Но уже к началу зимы цена спикировала до $50 и частично отыграла падение лишь к концу 2009 года, поднявшись до $90. Тогда рост в основном подкреплялся высокой себестоимостью добычи и инвестициями в развитие и промышленную безопасность РФ. Дальнейшая стабилизация и небольшой рост цен стимулировали угольщиков к привлечению капиталов. Но эти планы по большей части провалились из-за незавершенности стратегических идей у компаний и выросшей требовательности инвесторов. С октября внимание участников рынка и инвесторов сосредоточилось на рекордном для последних лет росте угольных цен и подкрепляющих его факторах. Но до февраля--апреля 2017 года -- китайского Нового года и конца азиатского финансового года -- какие-либо размещения под вопросом, да и примеров готовности к публичным заимствованиям в отрасли пока нет. К тому же в России значимые сырьевые проекты сосредоточились в руках трех-четырех игроков и зависят больше от их стратегий, чем от внешнего спроса. Могут ли российские угольщики ответить на рост цен и спроса новыми крупными сделками -- вопрос дискуссионный. Приватизация и консолидация крупных активов в отрасли закончились много лет назад. Но потенциал присоединения ими небольших игроков существует. Как минимум по двум угольным бассейнам есть примеры того, как получившие лицензии компании стали осуществлять "демонстрационные инвестиции" -- начало строительства инфраструктурных объектов, выход на небольшой уровень добычи -- для постепенной подготовки к продаже. Еще один вопрос -- может ли поддерживать цены и объемы на домашнем рынке потребление металлургического угля в России. Финансовая прочность крупнейших отечественных металлургов сейчас на рекордном уровне 20-36% рентабельности по EBITDA, но никто не планирует расширять доменные мощности и выплавку стали. В прошлые годы развитие отрасли базировалось на прогнозе ежегодного роста 3-5% -- если не в целом, то хотя бы для отдельных лидеров. Внедрение технологии пылеугольного вдувания топлива на ряде заводов не привело к резкому падению спроса на сырье, не было и массового перехода к электросталеплавильному методу. Но роста потребления угля в металлургии не наблюдается: в январе--октябре продажи коксующегося угля в РФ снизились на 3% при увеличении экспорта почти на 28%. По сути, рост происходит за счет внешнеторговых операций, которые требуют гибкости. Сейчас главным вызовом для нашей угольной промышленности на экспортном рынке будут обеспеченность off-take контрактами с азиатскими потребителями и успешность замены на их металлургических заводах североамериканских компаний. Привлекательность же российской угольной отрасли для иностранных инвесторов теперь определяется транспортно-логистической составляющей. Прежде всего смотреть будут на доступ к портовым мощностям, станциям отгрузки, на пропускную способность железных дорог. Причем возможности прямых промышленных инвестиций могут открыться через первоначальное налаживание азиатских коммерческих контрактов. А ждать притока непосредственно китайских инвестиций в отрасль можно будет только после реальных шагов в этом направлении от крупнейшего промышленного игрока КНР Shenhua Energy. Когда и если Shenhua эти шаги сделает.