Алиса Мельникова («Сбертех»): «Есть разные способы вырасти в Google. У нас высокие шансы»

В новой постоянной рубрике Forbes — интервью с интернет-предпринимателями. Героиня нового интервью блога «Рунетологии» на Forbes — Алиса Мельникова, генеральный директор АО «Сбербанк-Технологии», сокращенно «Сбертех», самой большой IT-компании России, по крайней мере с точки зрения величины штата: на март 2017 года в ней трудилось около 9,5 тысяч специалистов. В свою очередь, бюджет организации на 2017 год соизмерим с доходами крупнейших технологических бизнесов страны — ни много ни мало 29,7 млрд рублей. А планы «Сбертеха» выглядят смелыми даже при его нынешних масштабах. — Как бы вы вкратце описали «Сбертех» — понятно и в то же время вдохновляюще? — Сбербанк ставит перед собой очень амбициозную задачу — стать технологическим лидером рынка. Не только финансового — рынка услуг для всей экосистемы, которая его окружает. Для всех своих клиентов и партнеров. Чтобы Сбербанк стал технологическим лидером, технологическим лидером надо стать «Сбертеху». Лидерство подразумевает, что мы всегда что-то делаем первыми. Мы технологическая компания и стараемся первыми придумывать, «пилотировать», разрабатывать технологии. Поэтому обращаем внимание на все интересное и новое, что появляется на рынке. Мы это берем, пробуем, стараемся делать промышленные технологии. — По формальным признакам вы крупнейшая IT-компания страны. Сколько у вас сейчас проектов в работе? — Больше пятисот. Работаем мы на одного заказчика — Сбербанк. Но внутри него у нас заказчиков множество. С одной стороны, мы на рынке пока, наверное, не слишком известны. С другой — пожаловаться на однообразие или узость сферы деятельности не можем. Наоборот, по-моему, такого количества интересных задач, как у нас сейчас, нет ни у одной компании в России. Вместе с тем мы, несмотря на большой штат, ощущаем нехватку высококвалифицированных IT-специалистов. И очень много сил тратим на подготовку и обучение сотрудников. — У вас девять половиной тысяч сотрудников — и все равно людей не хватает. Насколько остро? — Зачастую самим людям недостает квалификации. Технологии стали меняться настолько быстро, что образование и опыт, которые люди получали за предыдущие пять, десять, двадцать лет своей работы, не удается использовать в полной мере без освоения новых технологий. Иначе говоря, IT теперь не такая специальность, которую осваиваешь в вузе, чтобы потом работать по ней всю жизнь. IT — это область, где нужно постоянно изучать что-то новое и повышать свою квалификацию. Если ты ничему не научился за год, считай, ты безнадежно отстал. — Портрет вашего сотрудника чем-то отличается от образа среднего айтишника, работающего в Mail.ru Grou , «Яндексе» и других заметных компаниях отрасли? — Сегодня в «Сбертехе» представлены все типы айтишников, которые работают в отрасли: и в Mail.ru Grou , и в «Яндексе», и в интеграторских компаниях. Как с точки зрения квалификации, так и с точки зрения отношения к работе и ментальности. При такой численности штата получается, что как в стране, так и в Сбербанке, а как в Сбербанке, так и в «Сбертехе». — Понимаете ли вы, почему к вам идут люди? С упомянутыми мной российскими интернет-гигантами ясно: у них все-таки сохраняется обаяние стартапа. — Стоит провести разделение: как дело обстоит сейчас, и как мы хотим. На мой взгляд, мы пока не такие, какими хотели бы себя видеть. А хотим, чтобы каждый, кто работает в «Сбертехе», был звездой, технологическим лидером и тяготел к интересным задачам. Задачам с большой буквы. В особенности нам нужны те, для кого профессиональная деятельность — самое интересное в жизни. И нам есть что им дать. Да, у нас нет пока такой известности на рынке, чтобы к нам охотно шли все такие люди. У многих наша организация вызывает ассоциации с тем, как выглядел Сбербанк раньше. Хотя он сильно изменился, но прошлое еще довлеет над ним. Мы стараемся активно рассказывать людям и рынку о том, чем мы занимаемся, почему с нами хорошо и почему полная профессиональная реализация у нас возможна — и возможна только у нас. ДОСЬЕ НА ГОСТЬЮ В 1993 году окончила МАИ по специальности «автоматизированные системы управления и обработки информации» и Российскую высшую внешнеэкономическую школу по специальности «внешнеэкономическая деятельность: организация и управление». С 2000 по 2012 год занимала руководящие посты в «Ай-Теко», ISG, Egar Technology, курировала реализацию масштабных проектов в области технологической поддержки бизнеса для крупнейших российских и зарубежных банков. С июля 2012 года работала в должности советника старшего вице-президента НОМОС-банка, где отвечала за IT и операционную деятельность в проектах по развитию новых направлений бизнеса. В «Сбертехе» — с июля 2013 года. Сама компания существует с 2011 года. — Как устроен «Сбертех»? — Организационная структура у нас строится на разделении по компетенциям. В «Сбертехе» сейчас 46 крупных центров компетенций в среднем по 200–300 человек, например по разработке мобильных приложений, BI, супермассивам данных, интеграции. Внутри каждого — отдельные направления. Эта структура одинаково хорошо подходит как для проектной работы, так и для работы в командах по Agile, которую Сбербанк активно внедряет. В свою очередь, структура функциональная как раз и опирается на проектные команды и команды Agile. — Как построено взаимодействие между Сбербанком и «Сбертехом»? Люди из Сбербанка «сгружают» вам идеи, а вы, как рабочие пчелки, их воплощаете? — Это двусторонний процесс. Либо market ull, либо technology ush, как модно сейчас говорить на рынке. Люди, которые отвечают за развитие бизнеса Сбербанка, в большей степени придумывают идеи в области собственно банковского бизнеса. Наша задача — понять, как их грамотно реализовать с технической точки зрения. Доля «цифровых» клиентов сильно выросла, равно как и доля операций, совершаемых через удаленные каналы. Поэтому любая, даже самая безобидная задача бизнеса, может превратиться в сложную и интересную задачу в технологическом аспекте. И наоборот: часто люди, занимающиеся технологиями, смотрят на рынок, общаются с внешним миром, с коллегами из других компаний и тоже выдают технологические идеи. А те способны навести бизнес-заказчиков на мысли о том, как эти технологии применить на пользу конечным клиентам. Заказчики из бизнес-подразделений банка генерируют сами идеи по развитию банковских продуктов. А задача «Сбертеха» — их техническая реализация, в ходе которой мы тоже часто что-то предлагаем заказчикам. И конечно, мы бы не сумели вести одновременно больше пятисот проектов, если бы у нас не были отстроены процессы взаимодействия с заказчиками. Читать также: Герман Греф: мы не умеем работать в системе, нам нужен подвиг — Как идеи воплощаются в проектах? — Здесь два пути. Первый: в рамках реализации конкретного проекта формируется проектная команда из представителей того или иного функционального блока банка и сотрудников «Сбертеха». И они долгое время работают вместе. В процессе, если кому-то из членов команды — кому угодно — приходит в голову идея, она может быть вынесена на обсуждение и применена в самом проекте — открытом, уже реализуемом. Второй путь относится к инновациям, о внедрении которых раньше не думали. Например, как применить блокчейн или технологии machine learning. Для этого в «Сбертехе» создаются лаборатории инноваций. В частности, открываются тематические лаборатории. Как только мы находим какую-то новую технологию, которая, по нашему мнению, имеет право на существование и должна быть доведена до промышленной стадии, мы создаем компактные лаборатории в «Сбертехе» для «пилотирования» идей, основанных на ней. Плюс мы поощряем инициативу сотрудников абсолютно изо всех центров компетенций. Объявляем: возникла идея, мы ищем волонтеров, кто хочет поучаствовать, попробовать, поучиться. И отклик обычно очень хороший. Многие сами хотят в свободное от работы время заняться чем-то новым. Настоящие айтишники именно такие по духу. На таких людей мы и делаем ставку. За полгода, за год лаборатория доводит технологию до промышленной стадии, после чего становится новым центром компетенций. Тем временем возникают новые идеи, новые лаборатории, новые «пилоты». Естественно, к процессу мы привлекаем и профильные подразделения банка. У нас хорошо выстроена система взаимоотношений между представителями банка и представителями «Сбертеха»: кто занимается функциональными блоками, кто от банка отвечает за взаимодействие с IT. Нет вопросов, кто куда должен пойти. — Какие конкретные проекты реализуются в «Сбертехе»? — Есть мобильные приложения, мобильный банк, интернет-банк — из того, что видно клиенту. Удаленные каналы — это лицо Сбербанка во внешнем мире. Но ведь банк должен не только принимать заявки клиентов на проведение операций. Надо еще и обрабатывать все это внутри: платежи, переводы, вклады, кредиты. За фронтальными приложениями кроется огромная IT-архитектура, оркестровщики, бизнес-хабы, продуктовые фабрики. Это огромный IT-ландшафт, в котором сейчас больше 350 крупных систем, интегрированных между собой. По сути, наши проекты сводятся к их развитию. Что касается стратегии, до 2018 года мы запланировали и уже делаем проект по замене банковской платформы. Новая платформа — это, во-первых, более высокий технологический уровень для поддержки гораздо большего объема транзакций, чем прежде, без снижения стабильности производительности, а желательно даже с ее повышением. Во-вторых, возможность быстрого вывода продуктов на рынок благодаря применению новых технологий в самой платформе. В-третьих, работа с экосистемой. Мы делаем не просто более совершенную автоматизированную систему для Сбербанка, а новую платформу — ядро экосистемы, которую строит Сбербанк совместно со своими партнерами, клиентами и всеми, с кем у него находятся точки соприкосновения. — Насколько понимаю, от господина Грефа исходит идея создать огромный маркетплейс финансовых и околофинансовых услуг. Дальше — больше: любых других товаров и услуг. — Верно. — Похоже, вы начинаете биться с наступающими IT-компаниями на их поле с намерением встать вровень с «Яндексом» или Mail.ru Grou на российском рынке. Не как монополист, а как многопрофильный онлайн-холдинг. — Чтобы воплотить в жизнь замысел маркетплейса, необходимо быть технологическим лидером — и быть лучше всех IT-компаний на рынке. Все успешные компании, которые стали маркетплейсами, обладают своими платформами. Еще ни один из крупнейших игроков, включая Alibaba и Google, не зааутсорсил платформу. Они создавали собственные. У нашей будут свои особенности и свое предназначение. Мы не собираемся дублировать ныне существующие маркетплейсы. Но мы должны обеспечить богатые возможности по подключению партнеров, а значит, иметь открытый API. — Маркетплейс будет базироваться в том числе на продуктах и сервисах партнеров, не только на ваших? — Конечно. Предполагается, что Сбербанк будет в состоянии сгенерировать идеальное предложение для клиента и оказать эту комплексную услугу совместно с партнерами. — Вы почти госкомпания, и, думается, у вас нет возможности идти на такие риски, как в частном бизнесе, где обычно и вырастают IT-гиганты. — Наоборот, скорее мы «почти не госкомпания». Да, с госучастием. Однако Сбербанк — публичное акционерное общество. У него множество акционеров. И в банке сильно мотивированы к тому, чтобы сохранить свое лидерство и привлекательность для клиентов. — В любом случае вы компания очень большая. А прорывные решения в крупных организациях принимаются с трудом: бюрократическая система в них, с одной стороны, тормоз, с другой — способ застраховаться от опасностей. Развернуть Сбербанк в сторону IT-бизнеса — это чрезвычайно амбициозная задача, и выполнима ли она, для меня большой вопрос. — Если бы над Сбербанком тяготели бюрократия и рутина, не было бы тех изменений, которые заметны и внешним клиентам, и рынку. Изменения эти касаются абсолютно всех сфер деятельности банка, в том числе технологической. Не отрицаю, в больших организациях доля бюрократии присутствует. С ней трудно бороться, хотя мы усиленно боремся, как в «Сбертехе», так и в Сбербанке. Но если бы у нас царила бюрократия, мы бы не открыли эти пятьсот с лишним проектов и не делали бы их в таких количествах ежегодно. Не набрали бы столько сотрудников, не выполняли бы такой объем разработок. Конечно, отдельные «пилоты» могут не быть успешными: людям свойственно ошибаться. Какие-то предположения о пользе того или иного решения для банка или клиента оказываются ошибочными. Но такая крупная организация, как Сбербанк, имеет возможность параллельно вести множество проектов и на выходе гарантированно получать весомую долю успешных. Вот чем, кстати, большие компании выгодно отличаются от маленьких. Маленькая взялась за один проект, его постигла неудача — и пиши пропало: деньги кончились, все развалилось. — Либо не кончилось — и компания выросла в Google, пусть это и один случай на миллион. — Как показывает жизнь, есть разные способы вырасти в Google. Я верю в то, что с такой командой, которая сейчас работает в Сбербанке и в «Сбертехе», у нас высокие шансы стать пусть не «как Google», но просто очень передовой, прогрессивной и привлекательной в рыночном отношении организацией. — Насколько мне известно, примеров трансформации банка в крупную IT-компанию мир не знает. — А мы всегда делаем что-то, чего раньше не было. Это не шутка. В той же новой платформе мы применяем технологии, которых никто до нас действительно не применял. — Ваша большая цель — меньше чем за два года развернуть маркетплейс, который начнет предлагать услуги Сбербанка и организаций-партнеров. Есть какие-то вехи на вашем пути, которые будут видны и со стороны? — Конечно. Не стану сейчас говорить за весь Сбербанк, скажу о вкладе «Сбертеха». Сроки готовности ядра платформы — конец 2017 года. Дальше, в течение 2018 года, мы очень интенсивно, большими кусками, внедрим бизнес-функционал на новой платформе и параллельно будем вести несколько «пилотов» с потенциальными членами экосистемы (внешними компаниями), подключая их разными способами к платформе. — Ядро будет невидимой извне частью проекта? — Да. Это будет back-end. То, что почувствует Сбербанк внутри. Клиенты если и увидят, то лишь малую его часть. — «Пилоты» ведутся с госорганизациями или с коммерческими партнерами? — С коммерческими. Из ритейла, образования, недвижимости. — Далее состоится обширный релиз? — Релизы у нас происходят постоянно. Естественно, ядро платформы каждый день не обновляется. Оно должно быть стабильным и обеспечивать обработку массовых операций в больших объемах. На 2018 год намечено развитие бизнес-функциональности на платформе. Таким образом, чтобы бизнес-заказчики могли автономно, без обращения к разработчикам, эту функциональность настраивать, менять, кастомизировать. Добавим сюда подключение партнеров через API и возможность доработки верхнего слоя платформы внешними компаниями, уже подключенными через открытый API. — К рыночному контексту. Вас как-то задело импортозамещение? — На «Сбертехе» оно пока не сказалось. Но, наверное, и не могло. — У вас вообще нет внешних заказчиков? — Сейчас нет. Мы про это думаем. Создав платформу, наверное, мы сможем оказывать на ней услуги внешним компаниям. Это станет возможно где-то после 2018 года, когда мы справимся с внедрением платформы в Сбербанке. Что касается импортозамещения, то мы сами одно сплошное импортозамещение для Сбербанка. Мы — не какая-то зарубежная компания — разрабатываем прикладной софт для него. Другое дело технологический стек, связанный с более низкими уровнями: системным софтом, базами данных, «железом». Хотя здесь тренд нас тоже не коснулся. Ровно потому, что у нас пока не отобрали возможность пользоваться зарубежными технологиями, которыми исторически в России пользовались все организации. Но конечно, такая крупная страна, как наша, должна обладать высокой степенью независимости. Поэтому задача импортозамещения важна и сейчас активно прорабатывается со стороны Минкомсвязи и нескольких крупных корпораций. И я уверена, что она будет успешно выполнена. Естественно, пока Сбербанк не перешел полностью на российский системный софт. Мы не имеем права снизить уровень надежности и производительности нашего IT-ландшафта, иначе пострадали бы наши клиенты. — Как, по-вашему, будет меняться сама банковская система в ближайшие несколько лет в России? — Мне кажется правдоподобным сценарий, в котором классические банковские услуги будут постепенно отходить на второй план и становиться commodities (здесь: взаимозаменяемыми услугами широкого потребления. — Forbes). У клиента формируются потребности в совершенно других областях. Он хочется не взять кредит. Он хочет обеспечить себя жильем, детей образованием, для чего ему могут понадобиться финансовые инструменты, которые дают банки. Поэтому на первый план будут выходить компании, предоставляющие услуги клиенту. Сбербанк как раз в эту сторону и идет, чтобы не стать таким commodity-банком, который будет стоять за основными услугами, потребляемыми клиентом. Наоборот, Сбербанк превращается в маркетплейс, который будет оказывать услуги клиенту, подтягивая к решению задачи экосистему. Он должен становиться технологической компанией и переставать быть классическим банком. Репутация сейчас у нас есть, но за нее надо бороться. На ней невозможно ехать бесконечно: ее в современном цифровом мире надо подкреплять и завоевывать заново. Читать также: Финтех-сервисы и банки – партнеры или конкуренты? — Сбербанк практически монополист на розничном банковском рынке России. Если ваши замыслы осуществятся, его влияние лишь усилится. Не повредит ли это банковской сфере страны в целом? — Именно банковские услуги, повторюсь, будут отходить на задний план. И то, благодаря чему Сбербанк был и остается лидером российского рынка, не является залогом того, что в будущем он первенство сохранит. Многие компании на определенном этапе своего существования были лидерами, и казалось, что это навсегда. Но потом в течение трех-пяти лет они исчезали с рынка. Часто вспоминают Kodak с их лучшей в мире пленкой. В сфере технологий у всех равные возможности. Речь о том, что мы собираемся сделать как компания, которая старается повышать качество своих услуг и привлекательность для клиентов. Все то же самое может делать любая другая компания, и здесь никакого монополизма нет. У кого получится лучше и быстрее, тот и будет лидером. Мы верим в то, что это будем мы. — Судя по нарисованной вами картине, A le с A le Pay, Google с Android Pay и иже с ними — это практически готовые банки, которые могут с вами конкурировать? — Я бы не назвала их банками. Я бы и Сбербанк через какое-то время не стала называть банком. Это просто другая форма бизнеса — маркетплейсы. Если мы говорим о том, что Сбербанк будет маркетплейсом, то да, его ждет конкуренция с другими маркетплейсами. Интервью выходит в рамках спецпроекта Forbes и аналитической программы «Рунетология». Предприниматель и основатель компании «Нетология Групп» Максим Спиридонов беседует с руководителями интернет-проектов о том, какие бизнес-модели в Рунете могут позволить стартапу стать следующим «единорогом», и в целом о том, как технологии меняют наш мир

Алиса Мельникова («Сбертех»): «Есть разные способы вырасти в Google. У нас высокие шансы»
© Forbes.ru