Александра Бурдяк о том, кто чаще оказывается малоимущим в России

В ближайшие шесть лет перед Россией стоит задача снизить численность бедных вдвое. Где самый «дорогой» прожиточный минимум? Почему в число бедных попадают семьи с детьми? Нужно ли завидовать европейским малоимущим? Спасет ли переквалификация от бедности? Почему «бедным» может считаться владелец внедорожника и особняка? Отвечает старший научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Александра Бурдяк.

В социальной политике России бедность определяется по прожиточному минимуму. Бедный — тот, чьи доходы ниже прожиточного минимума, который устанавливается как на федеральном, так и на региональном уровне. В первом квартале 2018 года прожиточный федеральный минимум равен 10 038 рублей в месяц, для трудоспособного человека — 10842 руб., для ребенка — 9 959 руб., для пенсионера — 8 269 руб. В случае необходимости государство или субъект РФ доплачивает до регионального минимума, учитывая все доходы на семью.

В разных регионах разный прожиточный минимум, так как он отражает стоимость определенного набора продовольственных товаров, а она очень сильно отличается.

Самые дорогие регионы — северные территории, там самый высокий прожиточный минимум, в два раза больше, чем федеральный: в Чукотском округе — 21,5 тыс. руб., в Ненецком округе — 20,6 тыс. руб., на Камчатке — 19,2 тыс. руб., в Магаданской области — 17,9 тыс. руб. В Москве прожиточный минимум в первом квартале составлял 15786 руб. (17990, 11157 и 13787 руб. для трудоспособного, пенсионера и ребенка), и она тоже относится к группе регионов с «дорогой» стоимостью продуктов, товаров и услуг. Самыми недорогими для проживания в первом квартале этого года были Саратовская (8407 руб.), Тамбовская (8339 руб.), Воронежская (8269 руб.), Белгородская (8207 руб.) области и Республика Мордовия (8160 руб. в месяц) — здесь прожиточный минимум составлял 81-85% от федерального. Соответственно, отличие в 2,6 раза самых дорогих от самых дешевых регионов по стоимости базовой корзины товаров, по которой рассчитывается прожиточный минимум для всего населения, трудоспособных, пенсионеров и детей.

Справедливо ли считать бедных только по уровню дохода? А если доход на два рубля превышает минимум?

Справедливость — это не просчитываемое понятие, поэтому в госстатистике принято оперировать конкретными цифрами. Если люди оказались в трудной жизненной ситуации, то органы соцзащиты оценивают сложность их положения и оказывают определенную помощь. Пособие малоимущим семьям назначается исходя из уровня их дохода, и да, те у кого доходы на два рубля выше прожиточного минимума, не считаются малоимущими.

Можно ли сравнивать российских и европейских малоимущих?

Напрямую сравнивать их нельзя, в разных странах социально-экономические системы различаются: где-то школьное образование платное или бесплатное, медицинские услуги платные или бесплатные, а даже если и тут, и там платные, то различаются по стоимости. С одной стороны, уровень заработных плат в европейских странах выше, поэтому риск бедности довольно низок. С другой стороны, уровень жизни, общепринятые стандарты потребления там выше, поэтому сама черта бедности устанавливается повыше, то есть их бедные при пересчете на нашу стоимость жизни у нас считались бы не бедными.

Но повторюсь, прямое сравнение некорректно, особенно если учитывать, что в европейских странах устанавливается относительная черта бедности в процентах от медианного дохода, а у нас просчитывается стоимость корзины товаров и зависит не от доходов населения, а от цен в магазинах. Тем не менее у бедности и в европейских странах и у нас есть общие черты, например для некоторых категорий семей риск бедности стабильно выше, например, в Европе тоже повышен риск бедности семей с детьми, хотя и не столь сильно, как у нас.

Чаще всего бедные — это семьи с детьми, потому что в них есть иждивенцы, которые не зарабатывают. Если в семье есть несовершеннолетние дети, а зарплата у обоих родителей даже на уровне средней по региону, то от бедности чаще всего это не спасает. Такой семье может быть недостаточно доходов даже на уровне прожиточного минимума, например, когда они еще и платят ипотеку или выплачивают потребительский кредит.

Для пенсионеров существуют региональные доплаты до прожиточного минимума. С 2010 года с помощью этой доплаты как раз с бедностью пенсионеров успешно борются. Другой вопрос, что

прожиточные минимумы на два соседних года могут случиться разные, а для целей доплаты прожиточный минимум устанавливается заранее. Допустим, на 2018 год он был зафиксирован в конце 2017 года, и было совершенно непонятно, насколько адекватно эта сумма будет отражать стоимость жизни в первом, во втором квартале и так далее.

Впрочем, так получилось, что в этом году прожиточный минимум для расчета доплат заранее установили даже немного выше, чем реальный. Соответственно, доплаты пенсионерам в первом квартале 2018 года во многих регионах получились в рублях чуть больше, чем прожиточный минимум, о котором мы говорили выше. То есть можно говорить, что статистически проблема бедности среди пенсионеров не существует, здесь у нас формально все хорошо. Конечно, вопрос о том, как «нормально» прожить пенсионеру на ту сумму, которая заложена в прожиточном минимуме, остается открытым. Особенно если это одинокий пенсионер, если у него значительная часть денег уходит на лекарства или услуги по уходу, гораздо выше, чем сумма, заложенная на эти цели в прожиточном минимуме.

Не грозит ли повышение пенсионного возраста всплеском бедности среди пенсионеров?

Пенсионеры, которые работают и уже получают пенсию, однозначно не обеднеют. Более того, так как за счет повышения пенсионного возраста планируется повышать размер пенсий, то доход работающего пенсионера при равных сравниваемых условиях увеличится. Не работающим сегодня пенсионерам обещано опережающее инфляцию повышение выплат — они тоже оказываются в плюсе.

Проблема трудоустройства или смены работы людей предпенсионного возраста существует, она была и пять лет назад, есть и сейчас, и повышение пенсионного возраста, по идее, должно усугубить ситуацию для этих граждан. Возможно, таким людям помогут специальные программы переподготовки и трудоустройства для пожилых людей. Если будут разработаны жизнеспособные программы поддержки трудоустройства «старших» работников — есть шансы удержать доходы данной возрастной группы над уровнем бедности и не дать им скатиться в категорию малоимущих.

Почему трудоспособные граждане соглашаются на мизерную зарплату, которая ввергает их в категорию «работающих бедных» и не меняют специальность?

Это определяется тем, где люди живут и работают, какая у них специальность. Чтобы поменять работу, надо иметь определенное образование, стаж, опыт, навыки. К тому же, смена специальности не гарантия, что ты сразу найдешь работу. Я знаю людей, которые после первой переквалификации не смогли трудоустроиться, пошли получать третью специальность, но потом и после нее так и не нашли работу. Когда человек живет в небольшом населенном пункте, где рынок труда не сильно диверсифицирован, то даже переквалификация не спасает. А на переезд нужны значительные средства, нужно менять работу всем членам семьи, тащить за собой пожилых родственников, что далеко не всегда представляется возможным в наших реалиях. Все-таки здесь очень большие риски, и поиск и оплата жилья на новом месте — краеугольный вопрос.

Много лет идут дискуссии о переходе на более адресную социальную помощь. Почему не переходим?

Во-первых, программа адресной поддержки у нас существует с 2000 года — это программа жилищных субсидий.

В начальные годы 10% семей получали субсидии на оплату жилья и коммунальных услуг, в 2003 году число получателей даже достигало 15%. В последние годы около 6% семей у нас получают жилищные субсидии.

Люди показывают сумму затрат на коммунальные услуги и весь доход домохозяйства. Если расходы на ЖКУ получаются выше, чем 22% дохода семьи, то эту часть затрат можно возместить через субсидию. Приведенный расчет проводится для небедных семей, а если семья бедная и ее доход ниже прожиточного минимума, то планка возмещения пересчитывается в пользу семьи, то есть для нее «приемлемый» уровень расходов на жилье в процентах от доходов будет ниже. Так что адресная программа в стране есть и работает.

Что касается адресной социальной поддержки именно бедных семей с целью доведения их доходов до уровня прожиточного минимума. Здесь две сложности. Первая – семей с низкими доходами очень много, и определить, кому именно надо помогать, кто заслуживает социальной поддержки, а кто сам со временем сможет выбраться из бедности, довольно сложно. Администрирование такой программы, проверка доходов обратившихся за социальной поддержкой домашних хозяйств требует больших затрат, в том числе в виде зарплаты сотрудников соответствующих органов соцзащиты. Вторая проблема — это то, что часть зарплат у нас остается «в тени». Соответственно, выплачивать пособие по официальному заработку, не учитывая то, что человек получает «в конверте» или где-то летом зарабатывает на вахте в другом конце страны, не совсем справедливо.

Здесь же возникает вопрос и внутрисемейной помощи — когда бабушки-дедушки помогают внукам деньгами, это доходы или не доходы? Вроде как эти деньги тоже должны учитываться при определении бедных семей, при выделении среди них «самых» нуждающихся и расчете необходимой для поддержки денежной суммы. И таких нюансов много.

Получается, что дети и внуки будущих пенсионеров, которые станут получать пенсию позже, попадают в уязвимую категорию?

По сравнению с текущим моментом да. В мелких населенных пунктах и в сельской местности пенсия — это самый стабильный источник дохода. Очень многие рассчитывали и до сих пор так считают, что на пенсии у человека будет постоянный и довольно высокий доход. Насколько передвижка порога выхода на пенсию будет источником роста бедности, зависит от многих факторов, в том числе от того, смогут ли уже взрослые дети пенсионеров зарабатывать достаточно приличные деньги. Понятно, что те, кто собирался сразу выйти на пенсию, а теперь должен будет продолжать какое-то время работать, в материальном плане — самая уязвимая категория. Поэтому задача государства — просчитать все варианты и обеспечить поддержку этим людям в том или ином виде.

Насколько эффективно введение учета имущества домохозяйства при назначении социальной поддержки? Например, человек получает жилищную субсидию, но ездит на внедорожнике за 5 млн рублей.

Дискуссии относительно необходимости такой оценки ведутся давно. Речь идет об оценке условий быта, имущества и способов его приобретения — важно же, например, купил человек машину или ему ее подарили родители, а если дорогая машина есть, то где водитель берет деньги на бензин и ее обслуживание. Как и что считать, оценивать, выявлять, контролировать, например, на кого автомобиль зарегистрирован — сложно. Хотя понятно, что оценка текущего уровня доходов не идеально отражает материальную обеспеченность или нуждаемости семьи в пособии для бедных. Ресурсы государства ограничены, и есть малоимущие люди, которые чрезвычайно нуждаются в выплатах.