Огласите все санкции, пожалуйста. Комментарий Георгия Бовта

Президент России Владимир Путин, выступая на международном форуме «Российская энергетическая неделя», заявил: было бы хорошо, если бы все страны, желающие ввести санкции против России, сделали это «как можно быстрее». По его словам, «это развязало бы нам руки для защиты своих национальных интересов такими средствами, которые мы считаем наиболее эффективными для нас». Могут ли действительно ввести против России все санкции, которые хотят, и все, кто хотят, и что тогда будет? Об этом — в комментарии Георгий Бовт. А действительно, что бы было, если бы против России ввели все возможные и представляемые санкции? Притом как можно быстрее, как выразился российский президент. А то ведь словно кошке рубят хвост по частям. Это неприятная процедура. Впрочем, такова суть санкционной политики. По замыслу санкционеров, должны работать не только ограничительные меры, но и угроза их введения, а также неопределенность. Ведь именно неопределенность — главная угроза любому бизнесу, который не может просчитать риски, а также возможную сверхприбыль в случае, если он все же рискнет. В этом смысле санкции против России, увы, работают. Но не в качестве эффективного средства изменения ее политики — тут как раз санкционеры мало чего добились, по их же собственному признанию, а в смысле усиления непредсказуемости будущих условий ведения дел с нашей страной. Другое дело, что по мере ужесточения санкционного давления российская экономика вполне успешно адаптируется к новым условиям. Если, к примеру, в 2014 году даже частичное отключение от международных платежных систем казалось финансовым апокалипсисом, то сейчас создана национальная платежная система. На фоне санкций и контрсанкций осуществлено уже более тысячи проектов импортозамещения в самых разных отраслях. И это далеко не только появившийся откуда ни возьмись российский сыр тех сортов, которых тут отродясь не делали. На всякий случай зарубежную продукцию «поддавливают» в том числе там, где санкций толком не вводилось, но теоретически могут. К примеру, в медицинской отрасли и фармацевтике. Также на импортозамещение работает не только, а может и не столько западное эмбарго, но и девальвация рубля в связи с падением цен на энергоносители после 2014 года. И даже по оценкам Минфина США, негативный эффект от западных санкций для российской экономики составляет максимум лишь 40% ее проблем, а по некоторым оценкам, так и вовсе раза в три-четыре меньше. Мы стали больше производить сами. В первую очередь потому, что стало меньше денег, чтобы купить готовое за границей. Однако этого производимого самими по-прежнему все же недостаточно. Если послушать людей, принимающих решения и ответственных за социальный и политический оптимизм, то у нас «точки роста» обозначились в самых разных местах, и вот-вот все у нас будет хорошо. И нефтедобычу на шельфе мы скоро уже сами освоим без западных технологий. И элементная база для военной техники у нас будет своя, не зависимая от того же Запада и даже китайцев. И там что-то колосится, и вон там уже что-то всходит, оживают производства, простаивавшие годами. И зоны «опережающего развития» уже созданы. Вот только самого опережающего развития как-то не наблюдается, и почему-то все-таки рост ВВП болтается вокруг весьма скромного одного процента в год. А роста уровня доходов населения не происходит вовсе. Когда президент говорит, что, мол, пусть введут все санкции уже поскорее, то он, конечно, отлично осознает, что все мыслимые санкции против такой огромной страны, как Россия, вести все равно не смогут. Пока во всяком случае. И не только потому, что она слишком большая, и у нее более полутора тысяч ядерных боеголовок, еще и потому, что себе же дороже выйдет. Максимальные санкции ударят в том числе по самим санкционерам. Потому что вся мировая экономика взаимосвязана и взаимозависима. Однако гораздо более важный вопрос состоит в том, как понимать те национальные интересы, которые мы будем защищать в случае введения максимальных санкций такими средствами, которые мы сочтем наиболее эффективными для нас самих. То есть, например, если упростить и пофантазировать, то это, условно говоря, «взять Киев», уже не оглядываясь на возможные неприятные последствия, или построить без иностранного финансирования высокоскоростную магистраль от Москвы до Казани, а то и дальше? Совместить и то, и другое вряд ли удастся.