В формате открытого микрофона заместитель генерального директора, начальник управления программ и проектов Российского научного фонда Андрей Блинов рассказал о том, как в РНФ осуществляется взаимодействие научных коллективов и компаний, а также ответил на вопросы из зала. Они касались злободневных проблем, волнующих каждого грантополучателя: например, что лучше, продление или новый проект; как привлечь в проект иностранного коллегу и стоит ли ждать поддержки аспирантам.
Сейчас много говорят о том, как важно налаживать контакты между наукой и бизнесом, но практика показывает, что получается не очень. Заместитель генерального директора, начальник управления программ и проектов Андрей Блинов поделился опытом Российского научного фонда в попытках «поженить» две эти сферы.
У организации реализовывалось несколько проектов. Прошли конкурсы по приоритетам, в рамках которых грантополучатели решали задачи стратегий научно-технического развития. Оказалось, что проектов, которые действительно связаны с бизнесом и могут предложить для него что-то интересное, мало. Компании тоже не очень заинтересованы в сотрудничестве: для них такое взаимодействие связано с рисками и проблемами, особенно с правами на интеллектуальную собственность.
Какие-никакие результаты принесли конкурсы Президентской программы лабораторий мирового уровня с большим грантом в 32 миллиона рублей в год, и в этом не последнюю роль сыграло сложное требование Фонда. Оно заключается в обязательном привлечении индустриального партнера, который предоставляет софинансирование, причем с каждым годом выполнения проекта его доля возрастает. К окончанию гранта соотношение достигает 40:60 в пользу промышленной компании.
«Идея была простая: если разработка востребована, она должна перетечь в бизнес. Все наши конкурсы ажиотажны, чаще всего люди к нам приходят не потому, что у них есть конкретные проекты, а потому что им очень нужны деньги. Есть явное недофинансирование науки, и все пытаются компенсировать за счет фондов. Наше условие о привлечении партнера воспринимается как обременение, которое надо выполнить, чтобы получить деньги. Это не совсем правильно идеологически, и как результат — мы не видим того счастливого брака науки и бизнеса. Тем не менее, нам удается и в таких условиях отбирать успешные проекты, но это единичные случаи», — рассказывает Андрей Блинов.
Происходят и вовсе комичные ситуации: в одном из конкурсов был проект по ядерной физике, а индустриальным партнером выступила компания, занимающаяся обслуживанием фуршетов. Очевидно, что она навряд ли будет использовать наработки этой группы.
Слушатели подняли вопрос о том, какая судьба ждет исследователя по окончании проекта по гранту: не так редка ситуация, что без финансирования коллектив распадается, а тема оказывается заброшена. Спикер привел в пример программу поддержки постдоков: в ее рамках есть опция переезда в другой регион, при этом исследователь получает полмиллиона рублей на обустройство. Однако с 2017 года заявок на такую опцию было всего пара десятков. «Мы пришли к выводу, что у молодых нет видения перспектив. Два года прошло, а дальше что? Назад ехать, там оставаться — непонятно. Мы с этим постоянно сталкиваемся, когда заканчивается то или иное мероприятие. В 2014 году была поддержка комплексных программ на пять лет, а потом к нам пришли с вопросом: что делать с молодыми, которых мы набрали? Наша позиция такова: не надо забывать, грант имеет начало и конец. Это проектное финансирование, оно не постоянное и не бюджетное и не заменит его», — заявил Блинов.
Значительная часть вопросов и обсуждений была посвящена привлечению иностранных исследователей к проектам РНФ. Так, на данный момент несколько сотен исполнителей живут за рубежом, руководителей меньше — порядка нескольких десятков. Пандемия и внешнеполитические трения осложняют работу. Раньше все понимали, что приглашение иностранцев, которые привносят в российскую науку некие компетенции, связано с миграционными вещами, но это возможно и особых проблем нет. Теперь под вопросом остается сам факт того, что ученый приедет, а если приедет, как быть, например, с экспортным контролем данных, осложняющим реализацию технических проектов?
В целом на данный момент международное сотрудничество оказывается не слишком эффективным, особенно это касается экспериментального проекта по поддержке иностранных постдоков. Опыт Фонда показал, что коллективы часто меняют молодых исследователей, а те, в свою очередь, очень редко остаются в России надолго. Среди причин — проблемы личного характера, смена интересов и приоритетов, а также просто то, что «постдоки могут чувствовать себя некомфортно».
Интерес вызвала проблема выбора: на какой конкурс подаваться по завершении проекта — продления или новый. Блинов подчеркивает, что здесь решать нужно самостоятельно, учитывая то, что новый проект выгоднее, тогда как продолжать перспективную и рабочую тематику результативнее. Политика Фонда такова, что заявки по обоим мероприятиям поступают на один стол, что дает экспертному совету карт-бланш на перераспределение ресурсов между конкурсами. Все зависит от того, где оказывается больше хороших и перспективных проектов.
Один из самых спорных вопросов, который затрагивали и во время других сессий Конгресса, состоит в финансировании аспирантов. Ныне реорганизованный РФФИ до 2021 года выдавал молодым исследователям неплохой грант, на который многие рассчитывали с учетом маленьких стипендий. РНФ такую поддержку не предоставляет и не планирует:
«Аспирант должен взращиваться в рамках проекта, отобранного на конкурсной основе. У меня еще есть своя позиция: у аспиранта основная работа – вести научную деятельность, выполнять проект, делать диссертацию. А мы с самого начала сажаем человека на грантовую иглу, и говорим: ты не сможешь работать в научной сфере, если не получишь грант. Его должны обеспечивать государство и тот научный руководитель, с которым он работает», — подвел итог Андрей Блинов.