Яков Миркин: В 2020 году риски для экономики могут вырасти
Во-первых, в 2019 году все были более-менее сытые и в тепле, хотя многие со мной не согласятся. К нам не прилетели «черные лебеди» из-за рубежа, цены на сырье и курс доллара к евро как факторы, от которых мы очень зависим, были благоприятны. Сохранилась сырьевая модель экономики, стабильность которой основана на крупном экспорте сырья и потоках валюты, валютном дожде. Фото: depositphotos.com Соответственно, экономика была стабильна. По официальной статистике, выросла ожидаемая продолжительность жизни, которая перевалила за 73 года. Это, конечно, радость, хотя по продолжительности жизни мы остаемся на 90–92-м месте в мире. Какие минусы? Естественная убыль населения перевалила за 200 тысяч человек, и, судя по всему, мы идем по самому худшему сценарию демографического прогноза Росстата до 2036 года. Это значит, что в будущем по этому сценарию можно ожидать и ежегодной убыли в 300 и 400 тысяч населения на долгие годы. Второе — очень низкие темпы роста: по сути, стагнационная модель. В этом году мы опять отставали от всего мира, который рос с темпами около 4% ВВП. Нас опережали не только экономики Китая или Индии, но и экономика США. В этом году, по прогнозам МВФ, нас перегонит экономика Малайзии — не только по ожидаемой продолжительности жизни и ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, как это уже произошло раньше, но и по номинальному ВВП на одного человека. Третье — сохранилась «болотная» модель экономики, в которой все подчинено резервам и рост которой полностью основан на бюджете и его преференциях. Заранее известно, что это тупиковая модель, очень низкие нормы инвестиций, потому что бюджет не резиновый, он не может одновременно выдержать и создание крупных резервов, и удержание социалки, и расходы на укрепление безопасности, а еще инвестиции. Четвертое. По-прежнему личная инфляция, если мы возьмем цены на ключевые продукты для населения и коммунальные услуги, превышала темпы роста доходов. Пятое. Это была по-прежнему экономика роста регулятивных издержек, вытеснения среднего и малого бизнеса, огосударствления и сверхконцентрации ресурсов в Москве. Шестое — по-прежнему сохранились крупные незаполненные продуктовые ниши. Например, в ноябре на всю великую российскую экономику произведено 373 металлорежущих станка. В этом смысле российская экономика в 2019 году стала еще более хрупкой и подверженной внешним эффектам. Прогнозируется, что 2020 год будет продолжением той же экономической политики и той же модели. В нем могут возрасти риски. В 2019 году сформировался мыльный пузырь на российском рынке, рост индекса ММВБ — 30% за год, при том что 50% оборотов на рынке создают спекулятивные нерезиденты, и на рынок массово вошли розничные инвесторы. В этом году очень быстро открывались населением счета на фондовом рынке: их количество превысило 3 миллиона, а доля розничных в оборотах на рынке акций — порядка 30%. Если этот пузырь рухнет, можем столкнуться с крупными потерями. И непредсказуемой цепной реакцией риска. То же самое может произойти, если прилетят внешние инфекции. Перегрет финансовый рынок США; по-прежнему неизвестно воздействие на глобальные финансы «Брекзита», который может состояться до конца января 2020 года; есть и другие точки концентрации крупных рисков, поскольку мировая экономика уже два года находится в состоянии замедления. И вдруг еще прилетят «санкции из ада». Любой резкий финансовый удар из-за рубежа может нарушить хрупкую стабильность, которая существовала в 2019 году и запустить цепную реакцию системных рисков. Альтернативой всему этому могла бы стать активная политика стимулирования роста, модернизация, расширение внутреннего спроса и предложения и укрепление домашних хозяйств.
