Что ожидает доллар

После того как нефть опускалась в цене ниже $25 за баррель, а доллар подорожал до 81 рубля, особенно странным может казаться вопрос об ослаблении американской валюты. Это притом что многие страны пытаются защититься от ослабления своих денег к американской валюте. Между тем в ответ на обвал фондового рынка ФРС сперва пообещала выделить $700 млрд, после обязалась направить на выкуп краткосрочных коммерческих бумаг до $1 трлн, а ключевая ставка была обнулена. Все это делается для повышения ликвидности на рынке, что на языке рациональных объяснений означает простой обмен мусорных бумаг на живые деньги. $700 млрд от ФРС рынку – это ничто. Не хватает нуля. $7 трлн было бы неплохо для начала. Рынок бы это скушал. Обвал настолько силен, что только тотальный обмен обесценивающихся ценных бумаг на деньги может сгладить ситуацию. Еще в 2016 г. биржевой пузырь в США был в 1,5 раза больше, чем в 2007 г., накануне начала большого современного кризиса. А ведь он вырос ещё. Три недели падения привели к уменьшению капитализации глобальных рынков на $27 трлн. Обрушился рынок золота. Ценность живых денег возросла. Либеральная экономическая школа называет это увеличением спроса на наличные деньги, прежде всего доллары. Классическая политическая экономия называет это возрастанием ценности денег. Расхождение в понимании крайне важное. Во времена написания «Капитала» Карла Маркса в кризисной ситуации не подразумевался немедленный размен ничего реально не стоящих мусорных бумаг на деньги, даже на правительственные гарантии. Сейчас нам говорят, что это спрос, и его нужно удовлетворять. Власти США и ФРС уже начали удовлетворять «спрос». Долларов на это потребуется намного больше, чем во время «великой рецессии» 2008–2009 гг. (и кто только из англосаксонских экономистов придумал это смешное и ничего не объясняющее название?). Изменится и поведение других государств. Тема коронавируса, опыт торговых войн, санкций и повышенной агрессивности США в последние годы дают основание для правительств не бросаться на помощь «гибнущей Америке». А ведь ситуация 2008–2009 гг. была совсем иной. Тогда «Большая двадцатка» обеспечивала взаимодействие правительств. Проводились встречи министров финансов и глав центральных банков, и, как декларировалось, имелся алгоритм спасения глобальной финансовой системы и самого процесса глобализации с приложением в виде «свободной торговли». Тогда много говорилось о недопустимости протекционизма. Первая волна мирового кризиса была, как говорилось, побеждена, и её тут же на прощание объявили «великой рецессией». Правда, на первый план вышли проблемы в ЕС, греческий бюджетно-долговой кризис и банковские трудности в Испании. Но это воспринималось как посткризисные частности, которые МВФ и ЕЦБ должны были держать под контролем, дабы не создавать трудностей для остальных государств. Но даже и в ЕС оптимизм властей возрос к 2014 г. А вот затем пришла новая — вторая — волна глобального кризиса. Она по западным рынкам почти и не ударила, хотя мировые цены на сырье падали в 2014–2016 гг. несколько раз. Зато эта волна камня на камне не оставила от «Вашингтонского консенсуса». Эпоха глобализации и сотрудничества в рамках неолиберальной политики завершилась, настало время неомеркантильного поведения, роста протекционизма и — там, где это оказалось возможным — усиления государства. Потому меры ФРС и правительства США являются теперь только их мерами, как их проблемы являются лишь их проблемами. Это не означает, что они не задевают другие страны. Это означает, что другие страны не будут специально брать на себя американскую инфляцию и спешить на помощь экономике США, жертвуя своими ресурсами и интересами. Удовлетворение спроса прогорающих финансовых спекулянтов на спасительные доллары становится делом одних американских регуляторов, как и все остальное в экономике США. Долларов на обеспечение спасения банков могут потребоваться десятки триллионов. Сейчас, быть может, это не очевидно. Но проблемный год только начинается. На этом фоне забавно звучит заявление Алексея Кудрина, будто бы «ФРС США действует на опережение», её меры есть «поддержка для экономики США, но и сигнал для всей мировой экономики». Задачу ФРС известный российский друг неолиберальных практик и глобальных конструкций видит в том, чтобы «предотвратить мировую рецессию». Что глобальная прецессия неминуема — уже понятно; предотвратить её невозможно. Неверно и другое положение: ФРС не действует на опережение. Если бы ФРС действовала на опережение, она должна была начать выкуп мусорных бумаг в огромных объемах до обвала, при этом не обязательно снижая ставку до нынешнего уровня в 0–0,25%, но обещая снижение до окончания операции по большой чистке. Чистка должна была бы быть беспрецедентной и формально обосновываться задачей укрепления финансового иммунитета в условиях уже наметившегося кризиса в Китае. О чем думали в Вашингтоне накануне обвала? Загадка. Очевидно лишь, что они как будто бы сами уверовали в речи Дональда Трампа о здоровье экономики. А разве не он объявил, что пузыри на фондовом рынке (его оценка ситуации в 2016 г.) после его избрания президентом уже не пузыри, а позитивная реакция инвесторов на правильную и эффективную экономическую политику? Теперь его спасение в двух вещах: разжигание паники по поводу вируса при списании на него всех экономических «последствий» и выработка антикризисного плана на новых, не либеральных принципах. Трамп мечтал об ослаблении доллара, и это ослабление становится возможным. Это ослабление даст шанс частичному восстановлению производства в США с той поправкой, что будет очень непросто продвинуть американские товары. США потребуются и социальные реформы, в принципе возможные лишь при слабом долларе — удешевлении рабочей силы и снижении всех издержек. Но главное, что нужно до всего этого, — усиление бюрократии и ослабление влияния финансистов. Они же и теперь направляют решения. В прессе появились публикации про доллар, которому обещают роль «тихой гавани» во время обострения кризиса. В реальности он является мостиком для тех, кто пытается выскочить из горящего фондового рынка США. Проблемный и неспособный вернуться к прежнему состоянию рынок, который будет еще долго лихорадить и который вовсе не подкреплен успехами американских корпораций, — плохая основа для доллара как «тихой гавани». Скорее мы увидим наращивание эмиссии доллара и заливание деньгами бесконечных проблем. «Вертолетные деньги» для народа в США, где будут выдавать по $1000 на гражданина, только прикрывают раздачу денег корпорациям и позволят списать на народные траты увеличившуюся инфляцию и иные беды. Но каков же вывод? Еще несколько лет назад автор статьи предупреждал: современный кризис закончится ослаблением доллара так же, как девальвация доллара 1971 г. упредила и подготовила десятилетие стагфляции — кризис 1973–1982 гг. То был такой же кризис смены длинной волны развития, волны Николая Кондратьева, как и теперь. Ныне мир как бы возвращается в исходную точку кризиса 1970-х гг., идет к сильному государству и регулированию рынка от «свободной торговли». Это не означает, что доллар сразу потеряет свои позиции. В условиях обвала рынков он увеличивает свою ценность, пусть даже в США нарастает эмиссия, а финансисты получат вскоре даже более $10 трлн. Неприятности ожидают доллар на следующем этапе, когда последствия всей этой эмиссии начнут сказываться на ценах. Так уже бывало в истории США. Ныне ни США, ни их фондовый рынок, ни доллар не будут «тихой гаванью». Экономика США испытывает большие проблемы, решить их чрезвычайно трудно. Но девальвация доллара, если таковая окажется достаточной и снизит преимущества экономик с ослабленными валютами, поможет американским властям справиться с пороками реального сектора. Вот только роль США в мировой политике в результате снизится: не будет уже тех ресурсов, что были. Так, кстати, тоже уже случалось в США. Последний раз — после 1971 г.