«Северный поток-2» утратил актуальность, не вступив в строй

«Газпрому» грозят рекордные убытки на главном экспортном рынке – в Европе. Спотовые котировки на газ рухнули вслед за нефтью, а коронавирус может подорвать спрос на голубое топливо, если европейская промышленность окончательно встанет. В первые 20 дней марта котировки на главном европейском хабе – нидерландском TTF – упали до $102 за 1 тыс. кубометров, а 19 марта цены обвалились до рекордных $90,3 за 1 тыс. кубометров. Апрельский фьючерс торгуется по $104,7 за 1 тыс. кубометров. И это только начало. Нефть упорно дешевеет – 23 марта стоимость майских фьючерсов Brent на открытии биржи упала на 7,1% – до $25,18. Можно сказать, дешевая нефть автоматически тянет на дно и цены на газ. По мнению аналитиков, нынешняя ситуация сопоставима только с 2004 годом. Тогда средняя цена Brent составила $38,3 за баррель, организованных спотовых торгов газом в Европе еще не существовало, а средняя экспортная цена «Газпрома» по поставкам в дальнее зарубежье находилась на уровне $138 за 1 тыс. кубометров. При этом нет надежды – в отличие от 2004 года, – что низкие цены позволят стимулировать спрос на газ в Европе. Напротив: в результате жестких карантинных мер из-за эпидемии коронавируса потребление газа может упасть до многолетних минимумов. Так, в Италии – а это второй, после Германии, европейский потребитель «Газпрома», – власти уже объявили об остановке всей промышленности, кроме жизненно необходимой. Газа в Европе сейчас хоть залейся – запасы хранилищах ЕС достигли рекордных 54 млрд. кубометров. И это при том, что, по прогнозам, запасы должны были снижаться сразу после перезаключения транзитного контракта «Газпрома» с Украиной. Аналитики считают, что теперь европейские клиенты «Газпрома» могут поступить как китайцы: заявить о форс-мажоре из-за коронавируса и снизить объемы закупок. Также есть риск требований пересмотра объемов выборки по take-or-pay, как это было после кризиса 2009 года. Для «Газпрома» это пахнет колоссальными убытками. Не исключено, что концерну придется сократить объемы добычи, урезать импорт газа из Туркмении и Узбекистана, а также пересмотреть сроки запуска ключевых добычных инвестпроектов. Плюс в такой ситуации один – замедление реализации новых проектов по сжижению газа в США. Теперь американские СПГ-инвесторы отрезаны от рынка Китая, а без них новым проектам не выжить. Cheniere уже допустила перенос сроков ввода третьей очереди завода Corpus Christi мощностью до 9,5 млн. тонн. Tellurian сообщила, что сократит 38% персонала для того, чтобы иметь возможность продолжать строительство завода Driftwood LNG в Луизиане. При этом спотовые цены на газ в США упали до многолетнего минимума – $1,665 за MMBtu ($65 за 1 тыс. кубометров). При таком раскладе у «Газпрома», надо думать, возникнет сильнейшее искушение поднять цены на газ внутри России. По оценкам, уже сегодня поставка газа в регионы Центральной России для «Газпрома» выгоднее, чем экспорт в Европу (с учетом уплачиваемой экспортной пошлины). Так, в Ленобласти оптовая цена на газ при текущем курсе рубля – $57,7 за 1 тыс. кубометров. Разумеется, у концерна есть и другие пути минимизировать экспортные потери. В их числе – сокращение астрономических зарплат топ-менеджмента. По итогам 2018 года, например, суммарные доходы членов правления «Газпрома» в 2018 году выросли на 4,3% – до 2,551 млрд. рублей. Эту сумму распределили между собой 16 топ-менеджеров концерна. Можно также свернуть непроизводственные проекты типа строительства роскошного гостиничного комплекса с яхт-клубом в Стрельне, по соседству с морской резиденцией президента. Резко сократить финансирование спортивных клубом, в том числе любимой «игрушки» Миллера футбольного «Зенита» из Санкт-Петербурга, медиа-проектов и проч. и проч. Но, не исключено, руководству «Газпрома» придется не по вкусу перспектива остаться без отелей, футбола и денег. И подходящим вариантом для экономии окажется отказ от достройки «Северного потока-2». – «Газпром» попал в идеальный шторм, когда теплая зима в Европе, увеличенное предложение на рынке газа, и эпидемия коронавируса сошлись, – отмечает директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов. – Из-за карантина люди стали не только меньше ездить и летать – закрываются производства, и потребление углеводородов резко снижается. В итоге все смотрят, как цены на нефть и газ падают – и не понимают, что с этим делать. В такой обстановке страдают все, кроме потребителей. Причем, в данном случае потребители не могут низкими ценами воспользоваться. Все ждут, когда каким-то образом разрешится ситуация с коронавирусом. В Китае, по официальным данным, удалось побороть эпидемию. Значит, можно ожидать, что и в других странах нечто подобное произойдет – вопрос только в сроках, и в темпах последующего восстановления спроса на газ. «СП»: – «Северный поток-2» в таких условиях становится ненужным? – Очевидно, что газопровод необходимо достроить – трубы не могут просто так валяться на дне моря. Но вопрос опять же в сроках – нет больше нужды вести стройку ударными темпами. Здесь также надо понимать: в строительство газопровода вложены миллиарды евро, и их нужно «отбивать». Тем более, для «Газпрома» тариф по «Северному потоку-2» будет в любом случае ниже, чем через Украину. «СП»: – Но с Украиной теперь заключен пятилетний контракт на транзит… – «Газпром» взял на себя обязательства оплатить мощности украинской газотранспортной системы в объеме 65 млрд. кубометров в 2020 году. В следующие четыре года объемы снизятся до 40 млрд. кубометров в год. Если потребление вырастет – снова потребуется «Северный поток-2». Так или иначе, экономическая наука утверждает: если цена снижается – спрос неизбежно должен расти. «СП»: – Может ли «Газпром» пролоббировать повышение цен на внутреннем рынке? – Обоснования для повышения цен можно придумать какие угодно – но в нынешней ситуации вряд ли. И правительство вряд ли на это пойдет, и «Газпром» вряд ли выйдет с такой инициативой. Просто потому, что это будет очень сильным раздражающим фактором. Замечу, когда газ идет по трубе на экспорт, компания должна платить в казну 30% от конечной стоимости в качестве пошлины. При этом СПГ освобожден от экспортной пошлины, поскольку у сжиженного газа выше себестоимость. Теоретически, если правительство захочет поддержать экспорт газа, оно может снизить экспортную пошлину. Но с другой стороны – правительству самому нужны деньги. И большой вопрос, как эта ситуация будет разруливаться на практике. «СП»: – Канцлер ФРГ Ангела Меркель впервые обратилась к нации с экстренным посланием из-за ситуации в стране: число инфицированных коронавирусом в Германии превысило 20 тыс. человек и продолжает расти. Меркель призвала граждан отнестись с ситуации максимально серьезно и сделать все для замедления темпа распространения эпидемии. Германия последует примеру Италии с закрытием производств, как это отразится на спросе на газ? – Этого никто не знает. Отмечу только, что немцы планируют закрывать АЭС и угольные ТЭС. При нынешних ценах на газ использовать его в качестве топливо дешевле, чем даже уголь. Но реализуются ли эти планы или нет – ситуация неопределенная. «СП»: – Как теперь выглядят перспективы наших конкурентов – сланцевых компаний США? – Сланцевые компании, хотя и наращивали добычу, показывали низкую рентабельность даже при более высоких ценах на газ. Многие из них в долгах как в шелках. При нынешних ценах, казалось бы, все они должны уже обанкротиться. В реальности компании США хеджировали риски. Когда они брали кредиты, то чтобы обеспечить гарантию возврата денег, сланцевики заключали соглашения со страховыми компаниями: если цена на нефть упадет, условно, ниже $50 за баррель, то страховщики обязаны погасить разницу (при разработке сланца нефть основной продукт, а газ – побочный). Хеджирование обычно делают на полгода. Это значит, весь этот срок сланцевики получают за свою нефть минимум $50 за баррель – разницу с рыночной ценой им доплачивают страховые компании. Но фокус в том, что страховка не вечная. И если всем сланцевикам компенсировать разницу, это сильно ударит уже по страховым компаниям. А они и без того испытывают огромное давление из-за проблем с коронавирусом. Получается, Белому дому придется поддерживать одновременно и страховые компании, и сланцевиков, и банки, которые выдавали кредиты. Одно здесь цепляется за другое, плюс ситуацию усугубляет падение капитализации компаний. Думаю поэтому, банкротств в Америке будет много. Просто потому, что даже правительство США не в состоянии всем обеспечить поддержку. «СП»: – Кто из производителей газа находится сейчас в наименее уязвимом положении? – Я считаю, мы и Катар. У нас по-прежнему самая низкая себестоимость добычи газа, и самые крупные его запасы в мире. То же можно сказать про Катар, прибавив в актив наработанные схемы поставок СПГ. Все остальные производители выглядят намного слабее. – Текущее положение связано с падением экономической активности из-за коронавируса, но это временное явление, – уверен директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин. – Насколько я понимаю, уже в текущем году вакцина будет получена и запущена в промышленное производство. А пока упало потребление не только нефтепродуктов и газа, но даже электричества. Но важно понимать: с точки зрения стратегической, ничего не меняется. В будущем нам понадобятся и мощности по добыче газа, и инфраструктура для его доставки. И еще: «Газпром» не будет поднимать сейчас внутренние цены. Политика внутреннего ценообразования ориентирована на инфляцию. Плюс, в текущей ситуации правительство просто не допустит покрытия потерь на внешнем рынке за счет внутреннего – иначе это верх цинизма. Нефть и газ: Техас, главный центр сланцевой добычи США, капитулировал первым Новости экономики: Цены на нефть вновь обвалились