Заключительный фильм трилогии о роли российских евреев в жизни страны и мира "Русские евреи. Фильм третий. После 1948 года" выходит в прокат 21 сентября. Журналист Леонид Парфенов поговорил с ТАСС о своей новой картине, а также о планах на будущее и своей общественной позиции.
— Еще после выхода первой части "Русских евреев" о главной идее фильма вы говорили так: "Это фильм об истории русских евреев последних 150 лет. Об их интеграции в русскую культуру и выходе через нее в мир". Можете ли вы сейчас, после завершения трилогии, рассказать, какова была сверхзадача всего проекта?
— Сверхзадача одна — показать, что есть такая форма русскости под названием "русские евреи". В фильмах проекта мы постарались рассказать о том, как эта нация прошла путь от участия в социализме до диссидентского сопротивления ему. Все это — на примерах трех поколений русских евреев — вождей, ученых, журналистов, чекистов, писателей, художников, режиссеров, предпринимателей, композиторов.
— Над трилогией вы работали на протяжении трех лет. Успели вывести формулу "еврейского счастья"?
— Фильм — это наш взгляд на тему богатства русской цивилизации. И у меня нет никакого мнения о том, как кого-то осчастливить. Я рассказываю, что значит прийти в русскую цивилизацию так, что она чувствует тебя своим. Но это не значит, что мы призываем к ассимиляции. Хотя как русскому патриоту мне приятно, что стольким немцам в XIX веке хотелось делать русскую карьеру. А в ХХ веке стольким грузинам и евреям. Увы, сейчас это уже не круто.
— Ваш фильм ставит точку на распаде СССР. Означает ли это, что еврейский вопрос потерял свою актуальность в XX и XXI веках и решен окончательно?
— Наверное, ни один вопрос никогда не решается окончательно. Но сейчас в России небывало благоприятная ситуация. И, кстати, Путин – нечастый пример российского правителя, лишенного антисемитизма. Юность его прошла с дзюдоистами Рахлиным и Ротенбергами и это определило отношение на всю жизнь.
Но не только поэтому не бывало у нас более спокойного отношения к национальному вопросу, чем сейчас. Пример, который привожу для контрастности с еврейскими: нынешний министр обороны России - тувинец. В советское время, когда декларировался интернационализм, такая карьера была бы немыслима. А сейчас ни у кого никаких вопросов. Это ведь не потому, что сверху скомандовали: не сметь задумываться о происхождении Шойгу!
Весь XX век вел к открытости и прагматизму. Да если разобраться, у большинства теперь — еврейская карьера, согласно прежним представлением. Ведь ничего не значит наше происхождение, как много веков прежде. Мы получаем образование, ремесло и живем его продажей.
— В вашем фильме много технического оформления — графика, анимация и т. д. Возможно ли сегодня документальное кино без этих средств? Интересно ли будет его тогда смотреть?
— Нет. Документальное кино сегодня должно быть организовано как актуальное, современное зрелище. Зритель привык к "интенсивному экрану", который до последнего держит внимание, как в клипах или блокбастерах. Кто будет смотреть пресную картинку? Зрелище требует современных подходов. Можно рассказывать о каком угодно далеком нафталине, но делать нужно актуальный модный продукт современным языком.
— О чем будет ваш следующий фильм?
— Есть, по моему убеждению, три нации, которые в разные периоды, но на протяжении всей российской истории становились титульными. Я говорю о евреях, грузинах и немцах. В равной степени я готов приступить к съемкам про оставшиеся два народа. Так что вообще задумана трилогия — про разные стороны второй русскости. Ведь нашей страной дольше всего правили немка и грузин.
— В поисковой системе "Яндекс" один из самых популярных запросов, когда набираешь фамилию Парфенов, сообщение о вашей репатриации в Израиль. Можете прокомментировать?
— Я никуда не эмигрировал. Хотя скитаюсь много, в Израиле в этом году еще не был. Вот в ноябре поеду с фильмом.
— Вам предлагают работать на телевидении? Хотели бы вы сами вернуться к ТВ-журналистике?
— Штатно, в смысле? Это ни для ТВ невозможно, ни мне не нужно. Но я замечательно себя чувствую, создавая документальные фильмы, через которые можно обращаться к зрителям. Я все время занят телепродуктом.