Пенсионная реформа: Путин мог бы улучшить жизнь старикам, но не станет

Счетная палата официально признала: повышение пенсионного возраста – это способ неплохо сэкономить. По подсчетам СП, экономия бюджета ПФР от повышения пенсионного возраста может составить в целом за 2019–2024 годы около 2,94 трлн. рублей, или в среднем около 490 млрд. рублей в год. В то же время, как уточнили в пресс-службе Счетной палаты, «на выплату страховой пенсии из федерального бюджета на 2019 год запланировано 1,87 трлн. рублей. Это на 34 млрд руб. больше, чем предусматривалось в 2018-м». Словом, что выигрывает от повышения пенсионного возраста ПФР и государство – совершенно понятно. Открытым остается вопрос – что выигрывают граждане? Да, президент Владимир Путин уже отвечал на него в августе 2018-го. В ходе своего телеобращения, посвященного повышению пенсионного возраста, президент в качестве главного аргумента в пользу реформы приводил рост благосостояния пенсионеров. «Предложенные изменения в пенсионной системе позволят не просто сохранить уровень доходов пенсионеров, но главное – обеспечить их устойчивый, опережающий рост. Уже в 2019 году индексация пенсий по старости составит около 7%... В предстоящие шесть лет мы сможем ежегодно увеличивать пенсию по старости для неработающих пенсионеров в среднем на 1 тыс. руб. В результате это даст возможность в 2024 году выйти на средний уровень пенсий для неработающих пенсионеров в 20 тыс. руб. в месяц – сейчас, напомню, это 14 144 руб.», – сказал тогда глава государства. Но убедительными эти слова не назовешь. Потому что ключевой показатель размера пенсии – не тысячи рублей, а так называемый коэффициент замещения. То есть, отношение средней пенсии к средней зарплате. В СССР в 1932 году Центральный совет социального страхования, с подачи Иосифа Сталина, установил коэффициент замещения 50% для большинства отраслей советской экономики. Грубо говоря, было принято решение: пенсия должна быть равна половине должностного оклада. Именно поэтому на советскую пенсию можно было безбедно жить. А что происходит сейчас? По данным Росстата, по итогам 2018 года коэффициент замещения составил 32,8%. Рекордным в новейшее время соотношение было в январе 2017-го: тогда благодаря единовременной денежной выплате в размере 5 тыс. руб. коэффициент заметно подскочил. Но потом все вернулась на круги своя: в январе 2019-го отношение стало 34%. Для власти такие цифры тем более неприятны, что в 2018-м Россия – после многолетних проволочек – ратифицировала 102-я конвенцию Международной организации труда (МОТ) по нормам социального обеспечения. Это означает, что мы должны поднять размер пенсии до 40% утраченного заработка. И чрезвычайно сомнительно, что к 2024 году обещанная Путиным пенсия в 20 тысяч будет соответствовать этому критерию. Напротив, по оценке РАНХиГС, отставание уровня пенсий от зарплат будет нарастать, и вести к падению качества жизни пенсионеров. Без повышения пенсионного возраста, подсчитали в РАНХиГС, коэффициент замещения снизился бы с 32,8% в 2018 году до 27,9% к 2030 году, а потом и до 22,9% к 2050 году. Эти выкладки справедливы, если исходить из более-менее реалистичного прогноза роста ВВП – на 1,5% в год. Так вот, повышение возраста выхода на пенсию при таком росте ВВП динамику снижения лишь замедляет – до 32,8%, 32,1% и 26,5% в 2018, 2030 и 2050 годах соответственно. Как выглядит перспектива роста пенсий в реальности? – Если власти всю экономию ПФР направят на повышение пенсий, к 2024 году они элементарно добьются 40-процентного коэффициента замещения, – отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. – Ведь что такое экономия 490 млрд. рублей в год? Это приблизительно 2,5-3% страхового тарифа в ПФР. То есть, то же самое, как поднять тариф с нынешних 22% до 25%. При 25% тарифа – с учетом ожидаемого увеличения смертности – вполне можно выйти на 40% коэффициента замещения. «СП»: – И власти пойдут на это – пустят экономию на повышение пенсий? – Вот это неизвестно. Элементарно, вместо повышения пенсий, власти могут снизить страховой тариф – до 20%. А потом, как и предупреждал Юрий Горлин в своем докладе «Повышение пенсионного возраста: пейзаж после…», после 2028 года вернуться к обсуждению нового повышения пенсионного возраста. Здесь надо понимать: для нашего правительства идеалом остается ситуация нулевых годов. Тогда правительство остановило регресс сбора пенсионных взносов, и снизило тариф до 20%. В нулевые это сошло членам кабмина с рук, потому что шло быстрое повышение заработной платы. Благодаря повышающемуся бюджету ПФР – даже при сниженном тарифе – власти имели хорошие доходы Пенсионного фонда. Хотя коэффициент замещения тогда падал – это тоже надо иметь в виду. «СП»: – Можно ли сказать, что идея такой политики – забирать деньги у пенсионеров и передать сверхбогатым? – Да, в этом смысле наше правительство – это Робин Гуд наоборот. Ведь снижение страхового тарифа означает, по сути, означает снижение заработной платы. Пенсия – ни что иное, как отложенная по времени недополученная заработная плата. Снизить страховой тариф – значит, снизить заработную плату в ее «невидимой» для работника части (страховой тариф в ПФР платит работодатель). А снижение заработной платы ведет к увеличению прибыли. По данным Росстата, в 2018 году на оплату труда в структуре ВВП приходилось 46,4%, на налоги – 11,8%, на доходы корпораций – 41,8%. Замечу, в доходах корпораций сидят материальные затраты – их нужно каждый год возмещать, чтобы производить новые товары. По моим оценкам, прибыль корпораций – доходы минус материальные затраты – на сегодня составляет около 30% ВВП. Штука и в том, что 46,4%, которые по данным Росстата достаются работникам – это с налогами. На деле, работникам достается намного меньше. К тому же социальные страховые взносы работник получает в виде услуг, отложенных во времени – стало быть, и тут он проигрывает. Если все это учитывать, то получится, что прибыли корпораций в России оказываются больше, чем чистые доходы трудового населения. «СП»: – Это нормальная ситуация, с точки зрения экономики? – Проблема в том, что при таких огромных прибылях корпорации не делают инвестиций. Напомню, доля инвестиций в ВВП – по Росстату – составляет 20%. Но когда начинаешь разбираться, что стоит за этим показателям, то оказывается: в него включены материальные затраты. А материальные затраты – не есть инвестиции. Это нечто другое: возмещение потребленного сырья и амортизация. Под инвестициями – поясню – понимаются затраты на новое строительство, установку нового оборудования, создание новой инфраструктуры и тому подобное. Так вот именно инвестиций в России – очень мало. Отсюда и проблемы в нашей экономике. «СП»: – Получается, правительство действует в интересах крупных собственников, и легко идет на ущемление прав простых граждан, потому что не опасаются протестов? – Правительство делает это по более глубокой причине. Власти России, я считаю, всерьез опасаются, что противостояние с Западом может пойти по военному сценарию. В таких условиях они идут на старый советский трюк с отчетностью – когда военные расходы «размазываются» по всему бюджету, плюс по внебюджетным источникам. Кроме того, надо понимать: у нас самые крупные производственные единицы находятся в государственной собственности. Да и наши формально крупные собственники – на деле, лишь крупные распоряженцы. Другое дело, что эти распоряженцы хотят стать полноценными собственниками – чтобы крупным имуществом, которым они сейчас управляют, могли на законных основаниях владеть их дети. Поэтому эти распоряженцы прикарманивают все, что только можно. И чтобы прикарманить побольше, пытаются снизить пенсии и максимизировать прибыль. Новости пенсионной системы: Эксперт призвал не полагаться на НПФ, а готовить «подушку безопасности» самостоятельно