В интервью информационному агентству ТАСС заместитель председателя Счетной палаты России Галина Изотова рассказала о состоянии информатизации здравоохранения в России, о том, что такое "цифровая зрелость" медицины, а также о влиянии санкций на цифровизацию здравоохранения и зарубежном опыте в этом направлении.
— Галина Сергеевна, Счетная палата работала над анализом состояния информатизации здравоохранения, и буквально недавно вышел отчет, посвященный этой теме. Расскажите, какие риски ведомство видит в цифровой трансформации отрасли здравоохранения?
— Для начала давайте определим, что понимается под цифровой трансформацией в здравоохранении. Согласно действующим нормативным актам целями цифровой трансформации являются достижение высокой степени "цифровой зрелости", оптимизация рабочего времени медработников, обеспечение эффективной и оптимальной маршрутизации пациента, межведомственного взаимодействия, обеспечение высокого качества, необходимой полноты и достоверности информации о состоянии здоровья пациента и увеличения доли раннего выявления заболеваний.
Иными словами, цифровизация призвана повысить эффективность процессов в здравоохранении как непосредственно для пациента, так и для врачей и системы в целом. Например, для граждан цифровая трансформация облегчит процесс записи к врачу, а также получение необходимых медицинских документов и сведений. Кроме того, применение новых технологий значительно улучшает точность диагностики и эффективность назначенного лечения.
— А что нужно для достижения этих целей?
— Для достижения этих целей необходимо осуществить трансформационный переход на преимущественное использование цифровых технологий при реализации процессов в здравоохранении.
— Мешает ли нам сейчас что-то в этом направлении?
— На сегодняшний день осуществлению такого перехода препятствуют недостатки реализации текущей модели информационного взаимодействия, которые и формируют соответствующие риски.
Например, недостаточная интеграция информационных систем, которая вынуждает медицинских работников многократно вносить одни и те же сведения в разные системы, а зачастую еще и дублировать их на бумаге.
Все это приводит к низкой мотивации и, как следствие, недостаточной вовлеченности участников в процессы информационного обмена.
В итоге на федеральном уровне не собирается полная и достоверная информация, что не позволяет использовать накопленные сведения для формирования отчетности или оперативного мониторинга.
Следует отметить и то, что для такого перехода на данный момент не до конца урегулированы вопросы с методологическим и нормативно-правовым сопровождением со стороны Минздрава РФ.
Соответственно, по-настоящему осуществить цифровую трансформацию в отрасли можно будет только после устранения выявленных нами недостатков.
— В каком сейчас состоянии находится информатизация этой сферы? Можно ли уже делать какие-то выводы? В этот процесс будут в равной степени вовлечены и государственные, и частные медицинские организации? Насколько готовы к этому граждане и медработники?
— Текущая модель информационного взаимодействия в здравоохранении представляет собой трехуровневую систему передачи данных от медицинской организации через региональный орган власти в единую информационную систему — ЕГИСЗ. Передача и обработка данных осуществляется по общим требованиям, а сама реализация информационных систем, их сущностное наполнение, хоть и отчасти регулируется действующими требованиями Минздрава, но по сути отдана в регионы. Вместе с тем Минздрав не наделен полномочиями в части разработки и утверждения методики анализа и оценки качества реализации государственных информационных систем на региональном уровне. В этих условиях информационные системы в субъектах, направленные на автоматизацию одних и тех же процессов, зачастую сильно отличаются по глубине и качеству реализации. Эта неравномерность создает эффект лоскутного одеяла и затрудняет интеграционные процессы, реализация которых в итоге должна снизить нагрузку на медиков.
Что касается государственных и частных медорганизаций, то в соответствии с действующим законодательством они являются поставщиками сведений в ЕГИСЗ и должны передавать всю предусмотренную информацию. Как показывает анализ, вовлеченность частных медорганизаций в информационный обмен пока находится на недостаточном уровне.
Так, например, объем информации о медицинских работниках, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях и ведущих самостоятельный прием, передаваемый частными медицинскими организациями, не превышает 20%.
Такая ситуация в большей степени обусловлена не низкой технологической готовностью медицинских организаций, а слабой мотивационной системой. Например, реестровый номер электронного медицинского документа не используется для валидации реестров счетов по оказанной помощи в системе ОМС, а это могло бы стать хорошим стимулом для своевременной передачи информации в ЕГИСЗ.
— На какие виды медицинской помощи нужно сделать акцент в первую очередь?
— На сегодняшний день эти акценты уже сформированы Минздравом России. В рамках национального проекта "Здравоохранение" реализуются федеральные проекты по борьбе с онкологическими заболеваниями, заболеваниями сердечно-сосудистой системы, по профилю "Акушерство и гинекология", развивается первичная медико-санитарная помощь и медицинская помощь детям.
В отражение этих приоритетов приказом Минздрава России утверждены требования к государственным информационным системам в сфере здравоохранения, предусматривающие в том числе наличие специальных профильных подсистем по ведению пациентов с вышеперечисленными заболеваниями.
— Как с этим дело обстоит в регионах? Какие из субъектов лучше всего подготовлены к переходу? Расскажите про разницу в отставании между разными регионами. Насколько они в целом отстают от плана?
— В регионах ситуация складывается очень по-разному. Основные мероприятия по развитию информатизации в здравоохранении реализуются в рамках федерального проекта по созданию единого цифрового контура, который входит в состав нацпроекта "Здравоохранение". Данным федеральным проектом предусмотрены показатели, которые каскадируются до каждого субъекта Российской Федерации. По итогам 2021 года все показатели федерального проекта были выполнены, в том числе в большинстве регионов.
Однако анализ показал, что методики расчета данных показателей далеко не совершенны. Так, например, фактические значения показателя по доле случаев оказания медпомощи, по которым предоставлены электронные медицинские документы в ЕГИСЗ, могут быть выше 100%, притом что в действительности электронные документы формировались только в каждом десятом случае оказания медицинской помощи.
Именно поэтому сравнение регионов по показателям федерального проекта не будет отражать реального положения дел. В рамках мероприятия мы провели аудит качества реализации информационных систем и можем с уверенностью сказать, что автоматизация одних и тех же процессов происходит в регионах с разной глубиной и интенсивностью.
Например, подсистема по ведению беременных в Сахалинской области представляет собой простой динамический регистр учета таких пациенток, в то время как в Московской области автоматизирован расчет предполагаемых сроков первого шевеления плода, даты родов, степени риска невынашивания беременности, автоматическое заполнение талонов родового сертификата.
При этом с точки зрения реализации плана оба субъекта реализовали профильную подсистему и достигли поставленных федеральным проектом целей.
— В отчете, который мы обсуждали выше, нередко упоминается понятие "цифровая зрелость". Что понимается под "цифровой зрелостью" отрасли здравоохранения?
— Очень хороший вопрос. С точки зрения действующего нормативно-правового регулирования "цифровая зрелость" в здравоохранении характеризуется рядом целевых показателей, например, таких как "доля записей на прием к врачу, совершенных гражданами дистанционно" или "доля граждан, находящихся на диспансерном наблюдении, по которым обеспечен дистанционный мониторинг состояния здоровья".
При этом Счетной палатой установлено, что показатели федерального проекта по созданию цифрового контура не синхронизированы с показателями "цифровой зрелости" отрасли. Например, в оценке цифровой зрелости используется показатель "доля консультаций, проводимых врачом с пациентом, с использованием видео-конференц-связи". При этом в рамках федерального проекта соответствующих мероприятий не предусмотрено, и остается открытым вопрос, за счет чего будет достигаться "цифровая зрелость" и правильно ли определены показатели, по которым предполагается проводить такую оценку.
— Какие предложения есть у Счетной палаты? Требуются ли дополнительные источники финансирования для их реализации?
— По итогам мероприятия мы рекомендовали правительству РФ скорректировать показатели федерального проекта по созданию цифрового контура в здравоохранении и методики их расчета, а также наделить Минздрав России полномочиями по разработке методик анализа и оценки качества реализации информационных систем в регионах. Важной представляется также синхронизация объектов нормативно-справочного учета, используемых в обязательном медицинском страховании и разработанных Минздравом России.
В общей сложности мы определили десять рекомендаций, которые направлены на устранение недостатков реализации существующей модели информационного взаимодействия и создание условий для опережающего развития цифровых технологий как эффективного инструмента для каждого врача и пациента.
— Опиралась ли Счетная палата на зарубежный опыт в этом контексте?
— В рамках мероприятия мы, конечно же, исследовали и международный опыт. При этом следует отметить, что информатизация — это в первую очередь инструмент автоматизации процессов, а в мире не существует двух одинаковых систем здравоохранения, и, соответственно, процессы там также различаются.
При этом есть и сквозные технологии, и направления развития, которые свойственны многим развитым системам здравоохранения. Надо сказать, что мы не отстаем от мировых трендов. Так, например, в зарубежных странах пациенты все больше обращаются к цифровым технологиям, для того чтобы собирать информацию о своем здоровье. Системы здравоохранения реагируют на данный тренд преимущественно на основе продуктов двух типов: порталов пациентов и мероприятий по повышению цифровой и, что наиболее важно, медицинской просвещенности. Две трети стран ОЭСР используют модель единой точки входа к электронной истории болезни.
У нас эту функцию выполняет портал государственных услуг, с помощью которого пациент не только может посмотреть свои медицинские данные, но и записаться к врачу.
— Насколько существенно влияние санкций на процесс информатизации здравоохранения? Хватит ли отечественных мощностей? Какой процент используемого софта является отечественным?
— Программой данного экспертно-аналитического мероприятия не были предусмотрены вопросы влияния санкций — проверка началась до их введения. При этом стоит отметить, что вопросы импортозамещения иностранного программного обеспечения, в том числе в критически значимой инфраструктуре, уже давно стоят на повестке дня.
Так, например, правительством еще в 2015 году было издано постановление о запрете на допуск программного обеспечения, разработанного за рубежом, для целей осуществления госзакупок.
Сегодня на рынке представлено достаточное количество качественного отечественного программного обеспечения, начиная от операционных систем и заканчивая такими специализированными продуктами, как медицинские информсистемы.
Сегодня переход на отечественное ПО — это вопрос реализации утвержденных нормативно-правовых актов всеми участниками информационного взаимодействия в здравоохранении.
— Каким будет переход к персонализированной системе здравоохранения?
— На наш взгляд, важно, чтобы процесс перехода не был затянутым. Цифровая трансформация предполагает поэтапный переход на преимущественное использование информационных систем при осуществлении процессов в отрасли.
К сожалению, наша информатизация в здравоохранении еще не прошла первый этап, который характеризуется агрегацией информации на федеральном уровне. Здесь важно отметить, что в регионах существуют реализованные проекты, которые направлены на поддержку врачебных решений или вовлечение пациента в процессы здравоохранения. Такие проекты требуют поддержки и развития, однако комплексно — на федеральном уровне в каждой медицинской организации — они смогут реализовываться, если будет обеспечен стабильный, полный и достоверный обмен данными между участниками здравоохранения.
— Какие пробелы в здравоохранении обнажила пандемия? Готова ли наша система к новым вызовам? Удалось ли усвоить какие-то уроки? Появится ли что-то качественно новое в медицине после масштабной борьбы с коронавирусом?
— Безусловно, отечественная система здравоохранения в целом справилась с вызовами пандемии, которые, в свою очередь, обнажили ряд системных проблем отрасли, таких как кадровые вопросы, лекарственное обеспечение и прочее.
Возвращаясь к вопросу информатизации, стоит отметить, что для оперативного учета пациентов, перенесших коронавирус или находящихся на лечении в 2020 году, пришлось экстренно разрабатывать отдельный информационный ресурс и в крайне сжатые сроки обеспечить его внедрение по всей стране. В случае, если бы все участники информационного обмена стабильно и своевременно передавали всю необходимую информацию, которая доступна к обработке на федеральном уровне, создание отдельного ресурса не потребовалось бы.
— Какие новации могут быть?
— Что касается новаций, конечно, в ближайшей перспективе хотелось бы увидеть оцифрованные порядки и стандарты оказания медицинской помощи, а также клинические рекомендации. Ведь автоматизация не может строиться на текущих процессах, они должны быть вначале описаны, оптимизированы и только затем переведены в цифровую среду. В таком случае развитие здравоохранения однозначно будет иметь дополнительный импульс, который должен оказать значимую поддержку для достижения национальных целей, поставленных президентом России.
