Казахстан в очередной раз оказался в круговороте "Большой игры"?
Москва, 28 января - "Вести.Экономика" Казахстан, который находится в центре евразийской интеграции, является смесью приватизации и протекционизма, в котором фонд национального благосостояния пытается сократить господство государства в одних отраслях и сохранить долю государства в других.
Казахстан находится в самом центре Великой игры XXI века, посвященной интеграции Евразии. Астана - участница инициативы «Новый шелковый путь» или «Один пояс – одна дорога», возглавляемой Китаем, и Евразийского экономического союза, возглавляемого Россией.
Казахстан - «экономика снежного барса», как ее представлял президент Нурсултан Назарбаев, в течение последних 10 лет является квинтэссенцией евразийской интеграции, поскольку его степи, лишенные выхода к морю, лежат на пути 60% китайских железнодорожных грузовых перевозок в Европу. Эта страна своего рода электростанция для Нового шелкового пути, переполненная нефтью и газом, значительными инвестициями в солнечную, ветряную и ядерную энергетику.
Как пишет независимый журналист Пепе Эскобар, специализирующийся на ближневосточной тематике, именно Казахстан является ключевым звеном между Китаем и Россией в строительстве новой Евразийской экономики.
Астана - единственный финансовый узел между Москвой и Пекином, своего рода международный финансовый центр, в котором крупным инвестором является Шанхайская фондовая биржа, и в котором расположены крупнейшие китайские банки и компании. Не стоит забывать об увлекательном сочетании приватизации и протекционизма.
Samruk Kazyna, казахстанский фонд национального благосостояния, стремится сократить долю правительства в экономике, от энергетики до банковской сферы, с 90% до 20%. Это несмотря на то, что Астана ясно дала понять, что ряд стратегических товаров и отраслей закрыты для иностранных, особенно китайских, инвестиций.
Учитывая все это, недавно в «Астана Клуб» проходило обсуждение статуса Казахстана, как центра евразийской интеграции.
Отчет за 2018 год «На пути к Большой Евразии: как построить общее будущее?» фокусируется на всех вопросах, от геоэкономики и возрождения Средней Азии до геополитики и угроз безопасности. Особый интерес представляет новый отчет о глобальных рисках для Евразии.
Евразийский Давос По всему Глобальному Югу распространено мнение о том, что в новой, зарождающейся, чрезвычайно сложной геополитической матрице глобализация «больше не является универсальным благом», учитывая, как государства сильно борются с ростом протекционизма.
Эти проблемы обсуждаются не только западными элитами в Давосе на этой неделе. Эта тема постоянно обсуждалась Институтом мировой экономики и политики в Астане.
Институт провел опрос среди 1 тыс. руководителей в 60 странах и среди 30 международных экспертов, чтобы выяснить, как Евразия может прогнозировать экстремальные вызовы Новой Большой Игры, такие как торговая война между США и Китаем, геополитический и ядерный тупик между США и Россией, смещение в Юго-Западной Азии - то, что Запад называет Ближним Востоком, рост этнических и религиозных конфликтов, неумолимый марш высоких технологий и ужасающая деградация окружающей среды.
Согласно исследованию, риском номер один для Евразии считается эскалация военно-политической конфронтации между США и Китаем, за которой непосредственно следует конфронтация между Россией и Западом. Наиболее вероятным обострением конфликта стали США и Иран. Между тем, 56% респондентов отметили, что основной проблемой является протекционизм.
Можно поднять серьезные вопросы об актуальности выводов ряда экспертов, представленных в окончательном отчете. Евгений Бужинский, вице-президент Совета по международным делам России, подчеркнул, что дальнейшая эскалация американо-российской игры с высокими ставками может «привести к вооруженной конфронтации, в которой будут использоваться обычные средства уничтожения и которая может вылиться в ядерный конфликт». Бужинский стремился дать понять, что его страна не вступит в гонку вооружений.
Многовекторный путь Астанинский отчет в деталях показывает «первые симптомы кризиса глобальных институтов». Тем не менее, в некоторых западных странах есть тенденция интерпретировать кризис как результат роста азиатского империализма.
Турки, такие как бывший министр иностранных дел Ахмет Давутоглу, страстно стремящиеся возродить Османскую империю, возможно, мечтали снова наладить связь из «Сараево в Дамаск, Бенгази в Эрзурум».
Разгром Сирии доказал, что проект расширения, предложенный президентом Эрдоганом, стоит существенно сократить, поскольку он должен соответствовать геополитическим амбициям другой бывшей империи, России, а также учитывать негативную реакцию со стороны арабского мира. Неоосманского пути не существует, когда Египет, Ирак, Иордания, Ливан и ОАЭ стремятся восстановить ранее разрушенные отношения с Дамаском.
Можно привести аргумент в пользу того, что Эрдоган захочет создать новый бренд евразийства, так же, как российские интеллектуалы развили концепцию Большой Евразии, в которой понятие «Русский мир» расширяется с геоэкономической и геополитической точки зрения, а не с точки зрения господства.
В конце концов, Россия де-факто наднациональная цивилизация, а не просто национальное государство, так же как Китай де-факто «цивилизационное государство». Русская культура царит во всей Центральной Азии, где русский язык является официальным языком общения.
Словом, сравнения с ситуацией в преддверии Первой мировой войны в том, что касается Евразии, преждевременны. Дискуссии в Астане доказывают, что путь вперед – это многовекторный, многокультурный и многополярный путь.