Как владельцев квартир «законно» выселяют из своего жилья

Очередная владелица жилья стала жертвой профессиональных «выживателей». На это раз «попалась» москвичка, которую «проверяет на прочность» группа выходцев из Дагестана. Такие истории постоянно появляются в СМИ, что дает представление о масштабах подобного «бизнеса» — ведь до стоянием общественности становятся далеко не все подобные случаи. Последняя по времени история тоже заурядная. Супруги после развода поделили свою московскую «однушку» на доли, и через несколько лет один из совладельцев свою долю продал третьим лицам, а те приступили к планомерным действиям по захвату всей квартиры. Слово «захват» в данном случае можно писать как в кавычках, так и без оных — потому что если «выживатели» действуют грамотно и профессионально (насколько этот слово применимо к таким ситуациям), юридически предъявить им нечего. Ведь вселившиеся в квартиру жильцы формально ничего не нарушают — они такие же собственники, как и первоначальный владелец. А то, что они любят до поздней ночи слушать музыку, громко разговаривать и сушить на батареях вонючие носки — это не подпадает под Уголовный Кодекс (а часто и не под КОАП). В феврале 2018 года в Москве группа «выживальщиков» все же «пошла по этапу», но опять же, не за захват жилья, а за банальную драку с совладельцем квартиры — тот оказался упорным, продавать свою долю не хотел и вообще, коса нашла на камень. Четверо жителей Москвы и Самарской области были осуждены по статье 179 УК РФ (принуждение к совершению сделки). Но эти «выживатели», как говорится, сами виноваты — нечего было руки распускать. А есть ли способы обезопасить себя от «черных риэлторов», которые формально никого ни к чему не принуждают, но сознательно делают жизнь соседей по квартире невыносимой? К сожалению, владельцы долей в квартирах поголовно находятся в зоне риска, и тут уже кому как повезет, говорит член Московской ассоциации риэлторов Сергей Жидаев. Технология «сравнительно честного отъема жилья» существует уже не одно десятилетие, и занимающиеся этим профессионально «черные риэлторы» набили руку на этом бизнесе. На моей памяти по такому поводу в России было возбуждено всего одно уголовное дело, но во всех прочих случаях дело даже до судов не доходит, — рассказывает он. «Выживатели» ощущают свою безнаказанность потому, что у их жертвы в большинстве случаев нет формальных поводов подавать иск в суд. По существующим УПК и ГПК РФ, бремя доказательств лежит именно на истце. Но опытные мошенники это превосходно знают и поэтому не оставляют никаких «следов», которые их жертва могла бы предъявить в суде как доказательство злого умысла. Я сильно сомневаюсь, что кто-то из таких деятелей пишет соседям записки с угрозами или как-то еще документирует свое вымогательство. А не пойман — не вор, — поясняет эксперт. Не все так печально для владельцев долей, не соглашается Председатель Союза жилищных организаций Москвы Константин Крохин. Если поставить себе цель отбиться от вымогателей юридическими методами, то правовые механизмы для этого есть. Сложность заключается в том, что заставить правоохранительные и судебные органы эти механизмы задействовать — задача в самом деле не из легких, — говорит он. Правовым орудием борьбы с мошенниками является существующие в законодательстве ограничения на распоряжение так называемой «виртуальной долей» в недвижимости: это такая доля, которую физически невозможно подвергнуть отчуждению (например, в однокомнатной квартире). Закон запрещает использование такой доли для чего-угодно кроме прямого назначения — проживания там собственника. Он ее даже в аренду сдать не имеет права. Но, по словам Крохина, владельцы долей в квартирах — в большинстве своем люди нее очень богатые и не очень юридически подкованные. И собрать доказательства, грамотно составить иск, да еще в обстановке постоянного психологического нажима почти никто из таких людей не в состоянии. Ссылаясь на собственный опыт защиты жилищных прав граждан, Крохин рассказывает, что самое сложное в таких случаях — заставить полицию принять заявление, прокуратуру — возбудить дело, а суд — принять это дело к производству. Подать иск в суд по такой категории дел — весьма затратно и по времени, и по финансам. Если истец не вхож на рынок коррупционных услуг, ему, скорее всего, будет отказано в возбуждении уголовного дела, — говорит он.