Кирилл Покровский: «Факторинг — один из самых быстрорастущих финансовых продуктов в мире, а мы в России бежим пока что быстрее всех»
Директор департамента факторинга Московского кредитного банка Кирилл Покровский рассказал об итогах прошлого года, трендах развития факторинга и о том, в каких отраслях он особенно востребован. Итак, февраль — самое время подвести итоги года ушедшего и поговорить о перспективах этого года и, возможно, следующих нескольких лет. Сегодня говорим о факторинге. Расскажите, пожалуйста, о темпах роста, которые демонстрировал рынок факторинга в предыдущие годы, в частности, если мы будем говорить о прошлом годе, какие цифры на сегодня вы готовы озвучивать по рынку? Кирилл Покровский: 2019 год стал очень успешным для рынка факторинга, впрочем, как и предыдущий 2018 год. Темпы роста составили 32%. Если говорить о цифрах, то портфель факторинга достиг 800 млрд рублей. И другой важный показатель тоже вырос чуть меньше, чем на 20% — это объем выплаченного финансирования. Этот показатель достиг 3 трлн рублей, и это практически 3% от валового внутреннего продукта нашей страны. Как правило, зрелость рынка и его проникновение в экономику измеряется проникновением в ВВП. И по этому показателю мы уже недалеко от Германии. Правда, у нас еще есть существенный задел для роста по сравнению со средними европейскими показателями. В среднем по Европе — это 6-6,5% проникновения в ВВП, у нас еще есть, куда расти и есть, благодаря чему поддерживать высокие темпы роста. А какие тренды определяют развитие этого рынка? Кирилл Покровский: Первое, что бросается в глаза — это рост доли безрегрессного факторинга. Что такое безрегрессный факторинг? Это факторинг, при котором происходит выкуп задолженности поставщика по его дебиторам. Выкуп этот осуществляет либо специализированная факторинговая компания, либо банк, который занимается факторингом. У поставщика не возникает долговых обязательств, он получает оборотное финансирование, и вот такой факторинг, в том числе и в МКБ, пользуется очень высоким спросом со стороны крупных и средних компаний. Доля этого продукта на рынке превышает 75%. Для сравнения еще три года назад доля составляла менее 50%. Фактически, мы можем прийти к тому, что через год-полтора 80-85% рынка будет занимать такой факторинг. Второй тренд — это снижение стоимости. У нас в целом по экономике деньги кредитные дешевеют. Поскольку факторинг связан с финансированием, этот тренд касается и его. Даже более ярко он проявляется в факторинге. Ставки по факторингу сейчас сравнялись со ставками по кредитованию, а по некоторым кейсам могут быть ниже, чем ставка кредитования. Третий тренд — это рост факторинга в регионах. Четвертая тенденция — это цифровизация факторинга. У нас в целом по стране достаточно активно идет переход на электронный документооборот. Инициатором этого процесса является государство, спасибо ему большое. Факторинг связан с миллионом документов переработки, и когда это все переходит в электронные формы, нам становится гораздо проще. Сейчас очень много взаимодействий и процессов по факторингу переводится в электронную форму. Трехстороннее взаимодействие между дебитором и поставщиком — это тоже тенденция, которая два-три последних года является таким вот гребнем волны, который развивает факторинг и позволяет ему охватывать все большее и большее количество потребителей. И пятый тренд по факторингу — это его трансформация из механизма финансирования дебиторской задолженности в механизм обеспечения финансирования цепочки продаж компаний. У нас в МКБ тоже есть подобные реализованные кейсы, когда поставщик получает деньги и на закупку продукции. Этих денег также достаточно для обеспечения хранения и переработки. И в дальнейшем он получает финансирование, уже трансформируя свои товары в дебиторскую задолженность. А кто распробовал факторинг? В каких отраслях экономики факторинговые механизмы сейчас особенно активны? Откуда растет спрос? Кирилл Покровский: Традиционно высокий спрос — оптовая торговля. Очень хорошо распробовали факторинг обрабатывающие производства (производственные площадки), также большой спрос пошел со стороны добывающей отрасли, последние годы услуги начали активно пользоваться факторингом. Это связано с тем, что в услуги тоже проник электронный документооборот, и если раньше были большие пробеги документов перед получением финансирования, теперь они значительно сократились и отрасль услуг тоже активно начала пользоваться этим инструментом. А есть ли что-то новое в подходах к управлению профильными рисками? Насколько увеличилась доля плохих контрагентов в прошлом году? И что делается для того, чтобы эта доля снижалась? Кирилл Покровский: В МКБ за прошлый год доля плохих долгов — ноль. Мы этим гордимся с одной стороны, с другой стороны мы понимаем, что доля плохих долгов, сформированных именно в прошлом году, у многих факторов близка к нулю. Это связано с тем, что риск-оценка производится фактором со стороны дебитора. С этими дебиторами факторы устанавливают более тесные взаимоотношения, позволяющие избежать рисков мошенничества со стороны поставщиков, а это один из самых страшных рисков при факторинге. И благодаря этой системной работе по открытости рынка, по большей прозрачности для факторов, для дебиторов, для поставщиков, которая много лет уже проводится основными игроками, с рынка практически ушли поставщики, которые недобросовестно себя вели. А поскольку не было потрясений в макроэкономике, то и крупные дебиторы устояли с точки зрения кредитного качества, отсюда низкий уровень дефолтов и каких-либо потерь в прошлом году. Вернемся тогда к трендам. Вы уже отметили, что одним из трендов развития факторинга является цифровизация. Если говорить о технологии блокчейн в факторинге, какая доля сделок проводится сейчас через блокчейн-консорциум? Насколько такая технология вообще востребована со стороны клиентов? Кирилл Покровский: По нашим ощущениям, эта технология сейчас ищет свое применение в факторинге. Нет какой-либо достоверной статистики о том, какую долю занимает она в сделках факторинга. Мы можем только предполагать, что это 1-3%, то есть относительно небольшая доля. МКБ также реализовал несколько сделок с использованием блокчейна при факторинге. И мы можем сказать, что эта технология перспективна как коммунизм, то есть у нее очень много достоинств теоретических существует. Но когда переходишь к воплощению на практике, то сталкиваешься с законодательным недорегулированием, с техническими сложностями на стороне дебитора, либо фактора, с тем, что периодически технология блокчейн превращается в телефонный звонок друг другу. И это несколько сдерживает ее развитие. Но повторюсь, она по своей идеологии, позволяющей защищенно, быстро и быстромаштабируемо обмениваться информацией, необходимой для подтверждения, — она для рынка факторинга очень интересна. Кроме того, у нее существует потенциал в токенизации дебиторской задолженности, в возможности ее обращения уже вторичного. И возможности, как у коммунизма, впечатляют. А блокчейном или какими-то другими особенными продуктами пользуются крупные или мелкие игроки? Есть ли вообще различия в подходах к выбору тех или иных факторинговых продуктов у крупного, малого и среднего бизнеса? Кирилл Покровский: Если говорить о технологиях, то основным проводником развития электронных технологий является, конечно, крупный бизнес и сами факторы. А также на рынке появляются инфраструктурные игроки, такие, как маркетплейсы, такие, как электронные торговые площадки, которые развивают электронные сервисы. И инициатива о развитии электронного документооборота, электронной коммуникации, электронных каналов связи исходит от крупных компаний, от факторов, от инфраструктурных игроков. Прежде всего, это связано с тем, что у них есть денежные ресурсы, которые они могут вложить в разработку соответствующих IT-проектов. У малого и среднего бизнеса таких ресурсов нет. Малому и среднему бизнесу нужно комфортное подключение к дистанционному сервису, который для него уже кто-то придумал и разработал. Крупный корпорат обладает профессиональными структурами, которые занимаются поиском финансирования, привлечением, планированием, структурированием. То есть, это индивидуальный подход, а МСП — это, скорее, пакетные продукты? Кирилл Покровский: Да, МСП — это пакетные продукты, но сейчас уже с возможностью роботизации и надстройкой индивидуальности. Для МСП важна скорость, лимиты и комфортность работы с этим продуктом. В самом начале нашей беседы вы говорили о том, что по степени проникновения факторинга в ВВП мы уже близки к Германии, но потенциал роста есть. Как быстро мы дойдем до 6% или с какими цифрами мы придем к концу 2020 года? Кирилл Покровский: Мы думаем, что к концу 2020 года мы должны для рынка пробить значимую цифру в 1 трлн рублей портфеля. Хотя, благодаря тому, что база роста будет все больше и больше, темпы, наверное, будут снижаться. Еще два-три года поддерживать такие темпы роста будет реально. Но для того, чтобы удвоить обороты потребуется лет пять, как нам кажется. К тому же, я думаю, что развитые рынки не будут стоять на месте, они тоже будут подрастать, потому что факторинг, в целом, в мире, — один из самых быстрорастущих финансовых продуктов. Мы просто бежим пока что быстрее, чем они.
