Как экс-футболист и его бизнес-партнер создали «умные» игрушки и не разорились, несмотря на закрытие производств в Китае

.head-phrase-font { font-style: normal !important; } Футболист из Волгограда Андрей Шемет завершил спортивную карьеру еще в 2011 году из-за постоянных травм и болей в спине. Он всегда мечтал о собственном бизнесе и начал с перепродажи китайских товаров через группу во «ВКонтакте». В 2015 году его знакомая Шемета в Словении, у которой был собственный магазин детских товаров, предложила ему стать дистрибьютором «умных» детских игрушек, отвечающих музыкой на детский плач. На протяжении двух лет бывший футболист успешно продавал товар в России, пока не понял, что продукт нужно улучшить. Он обратился с предложением к производителю, однако тот не поддержал идею. Тогда Шемет расторгнул договор и решил создать собственную игрушку под брендом Shema. Это плюшевый кот с системой дистанционного управления, который реагирует на звук и движения ребенка. К бизнесу присоединился знакомый Шемета — владелец компании «Русь-агро» Артур Верещагин. Он выступил в роли инвестора и вложил в разработку 38 млн рублей, получив долю в компании. Партнеры договорились о производстве игрушек с китайскими фабриками, и сейчас их бизнес приносит до миллиона рублей в месяц. В интервью BFM.ru Шемет и Верещагин рассказали, повлиял ли карантин в Китае на их бизнес, почему они планируют уйти с российского рынка и зачем остановили работу маркетинга на ближайший год. BFM: Почему вы решили организовать производство в Китае, а не у нас? Как вы договаривались с местными фабриками? Андрей Шемет: К сожалению, в России нет такого завода, который мог бы справиться с простой задачей: сделать мягкую игрушку нужных нам формы и размера и производить их массово. Волгоградские фабрики просто не смогли сшить игрушку по нашему эскизу. Тогда мы обратились в питерскую дизайн-студию, которая делает игрушки на заказ. Только со второй попытки они смогли создать прототип, но сказали, что массово отшивать такие игрушки не смогут. Они поделились с нами контактами китайских фабрик. Мы приехали на неделю в Китай. У нас была встреча с каждой из четырех фабрик: по производству электроники, пластика, коробки и плюша. У каждой свой производственный микроцикл. Самый сложный момент был в том, чтобы начать делать корпус для самого пластикового прибора. Это самый долгий процесс, пресс-форма готовится месяца полтора. Это кусок стали, в котором вытачивается корпус, туда заливается пластик. В марте 2018 года мы уехали из Китая, и до сентября-октября нам делали эту пресс-форму. Много времени ушло еще и на внесение правок. BFM: Вы продаете игрушку примерно за 100 долларов — недешево для российского рынка. Сколько удавалось их продавать в месяц? Андрей Шемет: Если гаджет решает проблему со сном ребенка, то родители готовы отдавать и 100, и 200, и 300 долларов. Нам как-то звонил папа со словами, что игрушка нужна ему прямо сегодня, потому что ребенок не спит. Я до этого продавал товары, и у меня было ощущение цены — за сколько люди готовы покупать, и сколько мы хотим за это получать. До этого я продавал игрушки за 5 тысяч рублей. Мы поняли, что хотим быть сегменте повыше, потому что у этой игрушки есть мобильное приложение. Мы сильно потратились на производство: всего на разработку ушло около 50 млн рублей. Есть косты, и мы просто не можем продавать дешевле. За 2019 год мы продали около 4 тысяч девайсов. Артур Верещагин: Но вы правы, для российского рынка такая цена сложно перевариваемая. Цену игрушки можно сравнить с пенсией. Мы здесь попробовали, и постепенно начали понимать, что нам надо выходить на международный рынок. Поэтому мы хотим сделать продукт лучше, доработать приложение, чтобы выйти на американский рынок. BFM: Как вы продвигали эти игрушки? Андрей Шемет: У нас большой опыт в SMM-продвижении, конкретно — через Instagram. Мы выбрали привычную стратегию — продвижение через инфлюенсеров. Отсылали игрушки, кому-то платили за рекламу, кто-то брал бартером. И так насыщали пространство нашим товаром. Плюс заключили контракт с магазином Mothercare и с различными сервисами — «Беру», Оzon, WildBerries и так далее. BFM: Какая у вас была прибыль к концу 2019 года? Артур Верещагин: К концу 2019 года чистая прибыль была в районе миллиона рублей в месяц. Но мы продолжаем активно дорабатывать и приложение, и сам продукт, практически все деньги пускаем обратно на доработку. Учитывая, что мы стартап, мы не строим бизнес из серии «Я открыл кафе, хочу, чтобы оно завтра окупилось, мне нужно два-три года». У нас глобальная история. Наша выручка за 2019 год составила где-то 500 тысяч долларов. В некоторые месяцы мы зарабатывали меньше, чем тратили. BFM: Как развивалась ситуация в начале 2020 года, когда в Китае объявили режим ЧС и закрыли производства в связи с пандемией коронавируса? Андрей Шемет: Мы привлекли инвестиции в начале этого года. К тому времени мы поняли, что есть разные пути развития компании. Можно улучшать продукт, а можно вливать деньги в маркетинг — он дает прирост пользователей. Но если ты перестаешь вливать деньги в маркетинг, возникает просадка. Мы в самом начале выбрали первый вариант — вложились в маркетинг, но когда поняли, что идея людям нравится, решили расти органически, сделав акцент на продуктовых изменениях. Но для этого нам нужны были деньги. Мы привлекли «ангельские» инвестиции и поняли, что у нас есть еще год на разработку. Так что мы не переживаем за продажи, за то, что рынок упадет. Когда в Китае начались проблемы в связи с коронавирусом, у нас был предзаказ на партию девайсов — 4-5 тысяч штук. Но перед Новым годом мы успели привезти 2-3 тысячи в Россию. Нам этого хватало на какой-то период, и мы расслабились. Мы спокойно пережили этот момент, потом китайцы вышли на работу и отправили нам оставшуюся часть. Мы просто успели, отгрузились прямо перед самым закрытием границ. BFM: Когда вирус еще не дошел до Европы и России, многие боялись заказывать товары из Китая. Не отпала ли из-за этого часть клиентов? Андрей Шемет: У нас были запросы, люди спрашивали: «Мне придет игрушка из Китая. На ней не будет коронавируса?» Но эти мифы развеяли многие специалисты. В связи с этим у нас сначала не было просадки по продажам, но мы ее ощутили, когда пошла вторая неделя карантина в Москве. Тогда продажи упали процентов на 30. Артур Верещагин: Мы еще до всей этой ситуации с COVID-19 решили выключить маркетинг и уйти в разработку. Поэтому мы, наверное, не так много потеряли. Мы сейчас не зависим от продаж. И не переживаем, что завтра нам нужно как можно скорее найти покупателей. BFM: Как удалось убедить инвесторов в перспективности вашего стартапа и получить инвестиции в размере 3 млн долларов? Андрей Шемет: Мы привлекли не 3 млн долларов, мы привлекли инвестора по оценке компании в 3 млн долларов. У инвестора есть сейчас доля. Переговоры мы начали вести еще до кризиса. Артур Верещагин: Когда встал вопрос о том, что нам нужны инвестиции, было страшновато — как это делать? Но спустя две недели у нас уже был инвестор, причем даже три кандидата. Мы даже не выходили за рамки своего города — Волгограда, это были местные инвесторы. Человек, который вложил деньги, сам искал технологичные стартапы. BFM: А как вы решили выйти на международные рынки и что для этого делали? Андрей Шемет: Мы всегда хотели продавать игрушки в долларах или евро, чтобы быть подстрахованными. Мы просто плавно к этому шли. Перевод приложения на английский и ведение на английском Instagram, разработка сайта, настройка доставки. Ты сначала должен попробовать на русском, понять, как это работает, а потом включать дополнительные языки. А так мы всегда доставляли игрушки в другие страны, но это просто были русскоговорящие пользователи, которые живут в других странах. Англоговорящие появились только в начале года, таких продаж около 400 на данный момент. BFM: Но вы планируете продавать дальше в России или есть мысли вообще уйти на международный рынок? Андрей Шемет: Мы сейчас делаем апгрейд и все, что дорабатываем, делаем только на английском языке. Если до русского языка мы когда-то дойдем, сделаем и русскую версию. Артур Верещагин: Но сейчас нужно понимать, что следующий язык после английского будет явно не русский, а, скорее всего, китайский. Наверное, глобально мы на российский рынок не ориентируемся вообще. BFM: Как думаете, насколько снизится покупательская активность в России в связи с кризисом, и как это отразится на вас? Андрей Шемет: Она, конечно, сильно снизится. Офлайн-бизнес сильно пошатнется. Фокус сместится в онлайн: онлайн-конференции, дистанционное обучение, онлайн-фитнес. Деньги сместятся в другую сторону. Сколько я сейчас смотрю прогнозов, тема здоровья и фитнеса будет только прокачиваться. Все крупные фонды делают ставку на то, что в health and fitness будет сильный прирост примерно через год, потому что люди выработают новые привычки — следить за здоровьем более тщательно, заниматься фитнесом дома. Артур Верещагин: Сейчас все гадают, когда это закончится: летом, к концу года. Я думаю, вся ситуация до конца года точно лучше не станет. Но так получается, что в этот кризисный момент мы особо не переживаем, потому что это время будем тратить на разработку. По нашему плану, до конца года мы должны улучшить продукт и выйти на рынок, когда он начнет подниматься с колен. О том, как реакция на пандемию различается в Китае и России, BFM.ru ранее рассказывал другой предприниматель — Сергей Ночовный, владелец консалтингового агентства «Руки»

Как экс-футболист и его бизнес-партнер создали «умные» игрушки и не разорились, несмотря на закрытие производств в Китае
© BFM.RU