«Быстрое восстановление — наивность. Общество снизило потребление и будет так жить долго»

Сергей Васильев, основатель инвестиционной группы «Русские фонды»: — «Нерабочие» рабочие недели привели к странному эффекту. Все как бы работают, но как бы и нет. Рассматривая разнообразные бизнесы вокруг, я вижу, что все в основном работают. Именно — работают. Никто не остановился, хотя власти и назвали текущее время с формальной, юридической, точки зрения «нерабочими» днями. Если ты решил что-либо купить, получить услугу, привезти или отправить, то тебе все продают, привозят и отправляют. Реальный жесткий «нерабочий» карантин длился, на мой взгляд, только первую, максимум вторую неделю апреля. Далее все уже возобновили свою работу. Скажем, у меня была заказана какая-то мебель, которую должны были сделать и привезти. Компания остановилась на неделю, но потом все сделала и привезла. Я заказывал сложное оборудование для нашей домашней фермы. Аналогичная история. Задержали лишь на неделю, но потом все привезли. Я не остановил домашнюю стройку, на которой мне нужна черепица польского и немецкого производства. На мой вопрос, могу ли я это заказать, мне ответили — да. И срок изготовления и поставки тот же, что был и раньше — 30 рабочих дней. Про еду я даже не говорю, в продовольственных магазинах все есть. Даже деликатесы типа дальневосточных устриц, которые ведь нужно оттуда самолетом привезти — все привозят. На рынке все есть, и поставляют с тем же режимом, что и раньше. Мы живем сейчас в странное формальное «неформальное» время. С юридической точки зрения нам сказали, что мы не работаем, но по факту работают почти все. По крайней мере, если есть заказ и спрос — все продолжают работать. Парикмахеры стригут на дому, цветочницы делают букеты и привозят, если вам нужно. По сути, закрылись лишь общественные места, магазины в торговых центрах, парикмахерские в спа-салонах, фитнес-клубы, кинотеатры. Но и эти компании доставят вам еду, одежду, проведут онлайн-тренировку, если вы захотите. По сути — все продолжают работать, только дико упал спрос. Люди меньше покупают одежды, меньше потребляют услуг и прочего. Бизнес не остановился в своей работе, он продолжает работать, хоть на очень малых оборотах. И пытается понять, как на этих оборотах жить/выживать? Формальное объявление властями, которого все как бы очень ждут, об отмене карантинов мало что изменит. Ожидание быстрого восстановления, возобновление прежней жизни — наивность. И дело даже не в том, что вирус быстро не уйдет, что вакцины еще не будет. А в том, что общество кратно снизило потребление и за эти месяцы настроилось так жить. В покупательском спросе есть такой эффект — он может быстро падать, но растет он всегда медленно. Восстановительный рост гораздо медленнее предыдущего падения, и потому в ситуации такого кратного снижения объема потребления нам теперь жить долго. Мы сегодня мало потребляем не потому, что формально «не работаем», ведь по факту все работают. Просто мы теперь будем меньше потреблять, и с этим надо как-то свыкнуться и жить. Мораль и экономика Интересную фразу произнес ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов, по совместительству муж Эльвиры Набиуллиной. Мы перешли к другой реальности, к другому соотношению морали и экономики. Впервые мир остановил свою экономику, пошел на потерю 5–7% ВВП в мировом измерении ради того, чтобы люди — пожилые люди, больные люди — прожили на три-пять лет больше. Я считаю, что это колоссальное моральное движение, — объяснил Кузьминов. Не вдаваясь в спор и дискуссию, что более морально — спасение жизней тысяч пожилых больных людей или обнищание сотен миллионов остальных — Кузьминов прав. Правительства всех стран почти одновременно приняли это трудное моральное решение — бороться за жизни пожилых людей в ущерб экономическому росту. Причем правительства и их ведущие экономисты такой выбор будут считать своей главной победой. Именно цифры выздоровевших, спасенных, вылеченных будут главными критериями их эффективности и успеха, а не вчерашние цифры экономического роста. Это очень важное изменение парадигмы, которое происходит на наших глазах. Вчера президенты и премьеры отчитывались и ставили в своих планах цифра роста ВВП. А сегодня — цифры развернутых больничных коек. Еще месяц-другой, полгода, год — и мир забудет вчерашние цели. Рост ВВП перестанет быть целью правительств. Мы же боремся за жизни! Какой там рост ВВП? Это будет, с одной стороны, тяжелым моральным выбором, но — одновременно — и очень удобным поводом списать экономические просчеты и неудачи. Действительно, если все упадут (а именно такой сейчас базовый прогноз мирового банка на 2020-й), то какая разница, на какой процент? Ну на 3%, 5% или 7%. Какая разница? Всем будет хуже, причем, долго. >>> Читайте на DK.RU: «Все ждут, что кончится самоизоляция и у бизнеса дела пойдут хорошо. Но будет еще хуже» — мнение предпринимателя Андрея Калашникова А значит, на смену «экономическим» критериям оценки действий правительств и властей будут приходить какие-то иные, «моральные», критерии. И это уже заметно везде — и в мире, и в России. Владимир Путин на каждом совещании говорит, что нужно поддерживать те бизнесы, кто не увольняет персонал. Он не спрашивает уже о росте производства или производительности в этих компаниях, а говорит только о занятости, сохранении рабочих мест. Алексей Кудрин упоминает продовольственные пайки. Не экономический рост и эффективность выходят на первый план, а «мораль» и выживание. И это главное изменение, которое уже меняет все вокруг. Источник: личная страница Сергей Васильева в фейсбуке. Материалы публикуются на DK.RU с разрешения автора