Кремневые орудия прогресса Трампа

Буквально на следующий день после победы Трампа телефоны лондонских «хэдхантеров» раскалились добела. Поступали звонки от руководителей высшего звена в Силиконовой долине — они крайне недвусмысленно давали понять, что были бы крайне заинтересованы в переезде в Англию, чтобы быть подальше от Трампа. Но не все в Силиконовой долине в панике пакуют чемоданы; некоторые ученые и новаторы, такие как Питер Тиль, терпеливо ждали своего часа и вот, наконец, дождались. Тиль, миллиардер-соучредитель PayPal и один из директоров Facebook Inc., теперь член переходной команды Трампа. Он был одним из первых и наиболее известных сторонников Большого Дональда в Силиконовой Долине. Тиль говорил, что надеется на то, что Трамп уменьшит участие США в войнах за рубежом и более эффективно потратит ресурсы страны на оборонные программы. «Барак Обама стал «первым высокотехнологичным президентом» еще в 47 лет, когда вступил в должность. Он создал первый в США пост главного директора по технологиям, одобрил модернизацию федеральных государственных услуг в Интернете, и, конечно же, стал первым президентом, зарегистрировавшимся в социальных сетях. В 2016 году Хиллари Клинтон в свои 69 и Дональд Трамп в 70, по всей видимости, знают не так много об информационных технологиях, как и следует ожидать от людей их возраста. Трамп лихо вставляет слово «кибер» куда ни попадя. И ни Трамп, ни Клинтон, по всей видимости, не особо разбираются в том, как пользоваться компьютером. Оглядываясь назад, можно сказать, что Обама был первым «хай-тек президентом» не только потому, что у него были личные отношения с технологиями. Он также курировал реинкарнацию Силиконовой долины, от эпохи ПК и электронной коммерции до эры информационного господства iPhone и Facebook. Администрация Обамы всегдаподдерживала технологический сектор — явно или неявно. Теперь, когда Трамп въезжает в Белый дом, многое, скорее всего, изменится. И Силиконовая долина волнуется. В июле 100 бизнес-лидеров техиндустрии публично осудили Трампа, в основном по соображениям «социальной справедливости». А вот после его избрания техиндустрию охватила реальная паника. Известный инвестор призвал Калифорнию вообще выйти из [федеративного] союза. Но, как только пыль усядется, обитателям Силиконовой долины возможно удастся разглядеть в Трампевполне совместимоеи заинтересованное вих текущих проектахлицо. И если это так, приветливая, безвредная маска прогрессизма индустрии высоких технологий будет сброшена навсегда. Давайте вспомним, что в мае 1998 года Министерство юстиции США открыло антимонопольный процесс против Microsoft. Оно наблюдало за компанией с конца 1980-х годов — с более пристальным вниманием с начала 1990-х. Благодаря операционным системам DOS и Windows, Microsoft достигла почти монополии на рынке ПК. Минюст постановил не связывать другие продукты Microsoft с ОС Windows. В 1998 Internet Explorer шел в комплектации с операционной системой Microsoft. Вопрос был ли веб-браузер отдельным продуктом или просто функциональной частью последней было разрешен в соответствии с положениями 1994 года. В 2000 году суд установил, что Microsoft нарушила антимонопольный Акт Шермана. Он призвал к закрытию компании. При рассмотрении апелляции Минюст согласился с гораздо менее жесткими средствами воздействия — компания заплатила штраф. Презрение к Microsoft среди судебных органов и штатов, которые присоединились к иску, было очевидно на протяжении всего судебного процесса и апелляции. Компания была расценена как «хулиган" — на рынке и в зале суда. Сегодня почти немыслимо, чтобы федеральное правительство могло вмешиваться в деятельность крупной технологической компании. В то время некоторые критиковали Минюст, но в основном за детали процесса. Мало кому приходило в голову, что антимонопольный судебный процесс может быть неуместным вмешательством в индустрию информационных технологий. На самом деле это было благом для отрасли. Билл Клинтон был счастлив воспользоваться «кредитом технологического бума», который помог ему спасти экономику от рецессии, которая предшествовала его президентству. В новой экономике, спровоцированной в том числе Интернетом, такие традиционные операторы как Microsoft уже представляли собой сопротивление, а не новые возможности. «Метлу» нужно было почистить. Это был не единственный раз, когда администрация Клинтона помогла ИТ-индустрии. Политика Клинтона середины 1990-х годов была весьма либертарианской — например, превращение Интернета в зону беспошлинной торговли. В 90-е годы Силиконовая долина была в основном связана с распространением инфраструктуры Интернета через маршрутизаторы, коммутаторы, серверы и программное обеспечение; или с преобразованием традиционного обслуживания клиентов в офисах в экспресс интернет-обслуживание. Электронная коммерция правила бал, а расширенные налоговые каникулы стимулировали онлайн-потребителей массово переместить свои покупки в Интернет. Это, наряду с другими усилиями по доступу к компьютерам и Интернету, сделало Клинтона защитником Силиконовой долины. В это времяпоявились первые опасения правительства по поводу защиты детей от злодеевв интернете и нежелательного контента. Джордж Буш курировал крах доткомов [новые бизнес-модели оказались неэффективными, а кредиты (потраченные в основном на рекламу) привели к волне банкротств и сильному падению индекса NASDAQ]. Технологическая политика второй администрации Буша по большей части игнорировала Силиконовую долину, помимо вопросов конфиденциальности и надзора (после нападения террористов 9/11, не говоря уже о войне с террором), а также сохраняла запретКлинтона-Гора на обложение налогом в интернете. Обама продолжил правительственную политику невмешательства в дела Силиконовой долины. Во время администрации Обамы Силиконовая долина вступила в новую эру. Инфраструктура Интернета в значительной степени перешла от количества к качеству к 2008 году, и преобразование традиционного бизнеса в электронныйбыло по существу завершено. Федеральное правительство было исключением. Его услуги в Интернетепочти все были неисправные, громоздкие, технологически устаревшие, опирались на неповоротливых подрядчиков. Обама попытался изменить эту ситуацию. Политика сбора налога с продаж электронной коммерции была затянута настолько, что штаты нашли способы существенно облегчить эти сборы. На федеральном уровне, за исключением некоторых вопросов доступа к данным о безопасности, Обама продолжил политику правительственного невмешательства в дела Силиконовой долины. Он сделал постоянным Закон о Налоговой свободе в Интернете 1998 года [Закон запрещает федеральным и местным органам власти облагать налогом доступ в Интернет и вводить дискриминационные Интернет-налоги.Он также запрещает налоги на электронную коммерцию]. Его администрация также приняла меры для поддержки политики, дружественной бизнес-технологиям. Сюда входит поддержка сетевого нейтралитета и «открытого Интернета» — термин, заимствованный из Калифорнийской Идеологии (риторика слияния хиппи идеализма с предпринимательствомсветских яппи). Когда его второй срок подошел к концу в этом году, Обама сам назвал себя «компьютерным фанатом» в интервью с редактором журнала Wired (таблоид Силиконовой долины). Директор MIT MediaLab предприниматель Джои Ито спросил Обаму об искусственном интеллекте. После широкого обсуждения вопросов безопасности, Обама сказал: «Одна вещь, которую мы еще не обговорили и что мы действительно должны продумать — это экономические последствия [ИИ]. Большинство людей не беспокоятся о сингулярности, они беспокоятся о том, что «Ну, мою работу заберетмашина». Но для многих граждан, которые голосовали за Дональда Трампа, кризис занятости — это уже не часть какого-то гипотетического будущего, это не требует какой-то активной деятельности технологических компаний. Это уже происходит — именно здесь и сейчас. Для этих гражданслова Обамы по этому вопросу в интервью Wired кажутся расплывчатыми и неудовлетворительными, как и «перезаключение общественного договора» — процесс, который, как он предсказывает, будет проходить «в течение следующих 10 или 20 лет». По правде говоря, общественный договор уже подвергся значительномуизменению во время Обамы. Например, поддержка Обамой программы STEM (Science, Technology, Engineering and Mathematics — науки, инженерного дела, технологий, математики) промышленности, призваннойпредложитьамериканцам большерабочих мест, которые требуют обучения работе на компьютере. Сами рабочие места также распределены неравномерно. Инженеры Facebook, Google или Uber делают хорошие деньги, но «информационная экономика» предполагает меньше рабочих мест с высоким уровнем заработной платы, чем крупный бизнес давал в индустриальную эпоху. Бизнес-модели технологических компаний часто поддерживают или даже требуют нестандартной занятости [создавая новую страту — прекариат] с низкой заработной платой или труд рабочих со скользящим графиком работы, чтобы водить арендованную машину или доставлять овощные салаты и фермерские продукты, в которых эти предприятия нуждаются. Высокотехнологичные предприятия часто полагаются на заемные средства и в основном на молодых мужчин-предпринимателей для создания стартапов. Часто основная цель этих стартапов не производить продукцию и услуги, и даже не нанимать инженеров-программистов и менеджеров по маркетингу, но служить в качестве спекулятивных финансовых инструментов с учетом возможного приобретения крупных технологических компаний. Технологии во многом стали специализированной формой финансирования. В этой связи администрация Обамы никогда и не думалавнедрять средства правовой защиты против нынешнего поколения технологических компаний, аналогичных тем, которые осуществлялись в годы Клинтона против Microsoft. Европейские регуляторы прилагают усилия для того чтобы контролировать Google, но их американские коллеги не притесняюткомпанию и не поднимают вопрос о (ставших уже о массовыми) запасахинформации и данных о простых пользователях, как онлайн так и офлайн. Увеличение доли рынка Facebook (особенно что касается новостной информации и связанных с этим рисками) делает эту компанию монополией и медиа-агрегатором, но фирму Марка Цукерберга также оставили в покое. Учитывая роль главной социальной сети и основной системы поиска в содействии распространению фейковых новостей, которые, как представляется некторым, укрепили поддержку Трампа, возможно, об этом упущении демократы уже жалеют. Теперь может быть слишком поздно. Трудно себе представить, что Минюст при Трампе будет подавать антимонопольное иски против Facebook или Google и то, что администрация Трампа распространит больший контроль за крупной технической промышленностью. В целом, политические «мысли» Трампа по поводу крупного бизнеса заключаются в сокращении корпоративного налогообложения и регулирования. Трамп против H-1B виз [неиммиграционная виза, которая позволяет американским компаниям нанимать работников на специальности, которые требуют теоретических или технических знаний в специализированных областях — таких, как ИТ], которые часто используются технологическими компаниями для найма иностранных работников высокой квалификации, он поддерживает иммигрантов высокой квалификации другими, пока неописанными средствами. Он одобрил реформу больших затрат на высшее образование и снижение ставок на обучение, которая предоставит STEM группе привилегии, но он также выразил сомнения относительно дефицита подобных работников в США. Его интерес к реформе американской торговой политики сосредоточен на традиционном производственном секторе — области, которая влияет только на такие компании, как Apple, но не на технологический сектор в целом. Теперь технологическая политика Трампапохоже будет состоять в затягивании ремней информационной безопасности, в частности, для защиты от китайских (но не от русских!) хакеров. Остальное остается загадкой. Один из возможных вариантов: влияние Трампа на Силиконовую долину можетзаключатьсяв призывах и стимулах реинвестировать в материальный мир. Трамп — строитель объектов недвижимости — он строит здания и поля для гольфа, а не интеллектуальные приложения и API-интерфейсы, он пообещал инвестировать в американскую промышленность и в инфраструктуру: заводы, аэропорты, мосты и пограничные стены. Ему придется почесать голову и подумать, как выполнить эти обещания. С одной стороны, глобализация изменила производство и строительство навсегда; теперь дело не в том, как вновь запустить металлургические заводы… Но возможно, все (даже сам Трамп) понимает термин «инфраструктура» слишком буквально. Эта идея может означать и индустрию высоких технологий под председательством Трампа, — именно эту мысль пытается донести до него его самый большой сторонник в Силиконовой долинеПитер Тиль. Один из основателей PayPal и Palantir, один из первых инвесторов в Facebook, Тиль убежденный либертарианец, который поддержал Трампа — что привело в замешательствомногих внутри и вне индустрии. Тиль не разделяетнаклонности к позерству своих коллег из Кремниевой долины. Питер Тиль видит своих собратьев по технологии «строителями», даже если те и не строят мосты и аэропорты в буквальном смысле. В частности, его раздражают пустые обещания «разрыва с прошлым» как предлог для создания нового смысла, продукта, нового образа жизни и услуг для других технических специалистов. В своем бестселлере «От нуля к одному: Заметки о стартапах или как построить будущее» Тиль утверждает, что инновации (даже революционное новаторское решение)-подходв виде постепенных разрозненных изменений, который, в конечном счете, обречен на провал. Вместо этого, говорит Тиль, компании должны стремиться создать что-то из ничего, чтобы перейти от «нуля к единице». В частности, Тиль утверждает, что только монополия должна стать целью успешных компаний. Для того чтобы смягчить удар, он называет это «творческой Монополией» — монополией, которая создает новую выгодудля всего общества пропорционально с созданием новогокапитала. Общественные блага — это не прогрессивный социальный либерализм. Напротив, это технический прогресс, независимо от того сколько это стоит. Тиль никогда об этом не говорит, но следствием любой монополии («креативна» она или нет) всегда является агрессия. Запугивание. И здесь мы также находим удивительное сходство между Трампом и Тилем и истинной природой бизнеса Силиконовой долины; после всего этого дружественного к пользователю удобства, блеска в стиле мы-изменим-мир…все это стерлось и износилось. Видение Трампа — не туманные обещания, но уверенность, что только он может это осуществить и что он будет это делать. И для того, чтобы это осуществить (что бы это ни значило), ему нужно будет пройти через тернии. Эта позиция очень похожа на установку Тиля: продолжить ускорение темпов инновационного роста любой ценой. Это выглядит как поза, ипрактически любой человек в Силиконовой долине может именно так это и понять. — «Слишком много для Тиля, мыслителя-маргинала». Некоторые удивляются, как открытый гей Тиль может согласовать свою личную идентичность с разгулом фанатизма Трампа. Ответ прост и очевиден, но требует принятия идей Тиля. Идентичность не очень важна для Тиля. На самом деле, это даже отвлекает внимание. Идеологи, которыми они могут стать, Тиль и Трамп считают себя единственными истинными коллективистами среди орды иррациональных индивидуалистов. Как резюмировал последний в своем обращении к Республиканской национальной конвенции: «поддельные культурные войны только отвлекают нас от нашего экономического спада». Эти убеждения легко примет миллиардер и белый человек, но это очень необычнаяи честная позиция для представителя Силиконовой долины, где, как предполагается, все «позиции» захватил прогрессивный социальный либерализм. Никто не замечает тот факт, что этот очевидный социальный либерализм не вязался с ведением бизнеса самими технологами, где процветала дискриминация по половому признаку, эйджизм и расизм; и все это во имя меритократии — власти достойных», — пишет TheAtlantic. Вообще, надо сказать, любая аристократия (и техническая здесь не исключение) плохо согласуется с демократией и либерализмом в классическом их понимании. Точно так же как и Трамп, Тиль поддерживает иммиграционной реформу. Для Тиля важно, чтобыименно развитые страны сохранили свое доминирование в росте и инновациях, он не позволит разбавить это господство — открыв тем самым дверь экономическому краху своей страны. Беспокойство Тиля по поводу перемещенных рабочих мест с заводовамериканской глубинки основывается на тактике, а не на эмпатии к самим рабочим. Ему жаль только местные ресурсы, которыетратятся впустую. Когда речь заходит о будущем Силиконовой долины в эпоху Трампа, если сотрудничество и появится, оно будет подогнанопод одну гребенку с инфраструктурой. Согласно этой философии то, что движет повседневную жизнь — это то же, что должно двигать бизнес и культуру. Технология пьяна от мощности своей инфраструктуры, но слабав способности реализовать ее за пределамиинформационного обмена на компьютерах. Даже Google не мог понять, как эффективно установить оптоволоконную связь во всех районах Америки. Почему Трамп — строитель обратился к Питеру Тилю? — Не потому, что и тот и другойпринесли успешные, справедливые или даже желаемые результаты с точки зрения общества. Скорее всего, главным стал тот факт, что оба сумели продемонстрировать способность проявить свою волю миру-это самое главное. И в этом смысле Силиконовая долина не может утверждать, что не имела такой цели с самого начала. Либертарианцы всегда восхищались строителями (вспомните романы Айн Рэнд с крупными промышленниками) но их усилия никогда не выходили за пределы тихих гетто. Все технологи действительно хотятвертеть шестеренки, которые управляют миром. На протяжении многих лет компьютерный бизнес постепенно отстранялись от этих целей. Его товары и услуги в настоящее время помогают людям выяснить как найти информацию и как добраться до нужного места. Произошлаподмена старых простых желаний: покупок, бронирования поездок и налоговой подготовки на новые навязчивые внутренние приложения и мейнстримные услуги. Онвнедрился в легковые и грузовые автомобили и дома, создавая информационный вакуум, чтобы снабжать этой же информациейдругие свои операции. Единственное, что вышло из-под контроля — это влияние на сам физический мир. В Дональде Трампе Силиконовая долина, возможно, найдет фигуру, о которойона всегда мечтала, даже если она и отказывается пока это признать;он может стать их героем — Джоном Голтом, который почистит бюрократическую метлу и позволит чистыминновациямпролиться как лаве, которая сожжет старый, окостеневший мир и создаст почву для нового», — пишет Ян Богост на страницах TheAtlantic. Ядерный синтез. Несмотря на относительную амбивалентность по отношению к этой технологии со стороны администрации Обамы, исследования продолжались полным ходом и на международном уровне, и в американском государственном и частном секторе. Во главе этого движенияв США опять же выступилвенчурный капиталист Питер Тиль. Он финансировал запуск стартапа по ядерному синтезу под названием «Гелион энергия» [HelionEnergy] через свою компанию Mithril Capital Management и осуществил мечту прогрессивных экологов во всем мире. Тильтакже сторонникбольшей коммерциализации ядерной энергии. Он написал обзор в NewYorkTimesеще в 2015 году, сетуя, что функциональные, безопасные и экологически чистые ядерные технологии «заморозили во времени», особенно после аварии конца 1970-х [Авария на АЭС Три-Майл-Айленд (Three Mile Island accident) — одна из крупнейших аварий в истории ядерной энергетики, произошедшая 28 марта 1979 года на атомной станции Три-Майл-Айленд (Пенсильвания)].Более 100 атомных станций были замороженытогда. «Если бы мы продолжали их строить, наша энергосистема могла бы стать безуглеродной уже много лет назад», — писал Тиль. Синтездо недавнего временирассматривался всемикак энергия футуристов. Это было так, по крайней мере, в течение последних четырех десятилетий. Синтез производит энергию путем расщепления атомов урана или плутония, он позволит исключить выбросы двуокиси углерода и не окажет отрицательный эффект на потепление планеты. Такая технология не производит"длинных» радиоактивных отходов и, в отличие от солнечной энергии или энергии ветра, который затихает, синтезу даже не требуетсябатареядля сбора энергии. Он будет работать все время. «Мир инвестирует каждый год почти $ 2 трлн в энергетику, но только до сотни миллионов долларов на научные исследования и разработку термоядерного синтеза», — говорит ТомДжароб, профессор физики из Университета штата Вашингтон, который изучает процессы управляемого термоядерного синтеза. Он назвал глобальные инвестиции в тему «ничтожно малыми» подчеркивая фаворитизм президента Барака Обамы в отношенииветряной и солнечной энергиии полное отрицание синтеза, когда речь шла о чистой энергии. Этатехнология — потенциальное решение всех наших проблем и загрязнения окружающей среды», — пишет издание Bloomberg. «Питер Тиль назначил директора «Фонда Основателей» (Founders Fund) для переходной команды Трампа. Трай Стивенс стал руководителем фонда Тиля, но будет иметь только исполнительные полномочия. Стивенс сфокусируется на стартапах, которые будут призваны совместить бизнес и правительственные ресурсы. Ранее Стивенс работал в Palantir TechnologiesInc — компании Тиля по анализу данных [Специализируется на анализе большого объема информации и программном обеспечении. Основанна в 2004 году, главные клиенты — федеральные органы разведки Соединенных Штатов].Министерство обороны — основной заказчик программного обеспечения Palantir. Компания выиграла иск против армии США в октябре месяце, давая ему второй шанс побороться за контракт-доступ к системе данных, которыйстоит сотни миллионов долларов», — пишет издание Business Insider.