В будущее - на своих костылях. Россия продолжит лечиться сама

Олег Болдырев Русская служба Би-би-си, Москва Расширение списка медицинского оборудования и материалов, который отдает приоритет российским поставщикам, не изменило позиции сторонников и противников "медицинского импортозамещения". Первые считают частичный протекционизм стимулом к развитию отечественного медпрома. Вторые говорят, что конечным потребителям государственных медицинских услуг лучше от этого точно не будет. Как стало известно на днях, приложение к правительственному постановлению 102, исключавшему возможность бюджетных закупок иностранного медоборудования и материалов при наличии как минимум двух российских аналогов или товаров из стран Евразэс (без Киргизии), было расширено более чем вдвое. К материалам для анализа биоматериалов и стоматологическим борам, хирургическим иглам и медицинской одежде были добавлены электрокардиографы и рентгеноустановки, дефибрилляторы и томографы. Отдельное внимание обратили на себя костыли и "поручни для ванной и туалета (прямые, угловые, правые, левые)". За неполные два года существования этого постановления медицинского аналога "белорусских мидий" не появилось, но возможность обходить ограничения до сих пор сохранялась. В начале лета на совещании, организованном Российским союзом промышленников и предпринимателей, президент ассоциации "Здравмедтех" Александр Ручкин утверждал, что до двух третей аукционов по госзакупкам, где должны были бы быть представлены российские продукты, проводились с нарушениями, по схемам, которые позволяли-таки покупать импортное. Полгода спустя Ручкин говорит, что теперь пропорция обратная, и безупречными можно считать уже две трети всех закупочных аукционов. "Безусловно 102-е постановление работает, эффект от него есть. Да, не 100-процентный, находятся лазейки и обходы, как легальные, так и сомнительные", - говорит он. До последнего времени такой "обход" устроить было просто: в одном лоте заявки на покупку медоборудования или материалов указывали сразу несколько видов продукции. Российские производители с их относительно малочисленным ассортиментом не могли удовлетворить такую комбинированную заявку, а зарубежные медицинские гиганты, с их многотысячными прейскурантами - запросто. Теперь, объясняет Ручкин, постановление прямо запрещает смешивать в одной заявке предметы, на которые наложены ограничения по поставщикам, с теми, которые продавать может кто угодно. По зубам Подробнее картину медицинского обеспечения на бюджетные деньги можно увидеть, изучая заявки на сайте госзакупок. Вот, скажем, в конце октября Тульская областная стоматологическая поликлиника купила больше 7 тысяч твердосплавных боров. Тысячи пациентов областной поликлиники почувствуют на себе работу отечественного стоматологического металла по цене в 28 рублей 56 копеек. Импортных боров за такие деньги быть просто не может. А за месяц до этого свою заявку на миллион с лишним разместило Управление ФСБ по аннексированным территориям - "Республике Крым и городу Севастополю". В обширном списке стоматологических материалов указаны твердосплавные боры германской фирмы NTI по цене в 150 рублей за штуку. Такая заявка противоречит приложению правительственного постановления, которое обозначало, что в закупках "боров зубных твердосплавных" приоритет должен быть у российской продукции. Главный вопрос - можно ли утверждать, что тульским зубам будет хуже, чем крымским. Однозначного ответа на этот вопрос нет. "На пациенте это никак не скажется. Но те, кто купил боры по 200 рублей, будут пользоваться ими дольше. А больнице, которая купила за 60, за это же время придется сделать три закупки, - утверждает Алла, сотрудник одной из московских компаний, специализирующихся на поставках стоматологического оборудования и материалов. - Экономии не будет, они только проиграют". По ее словам, особых сдвигов в предлагаемой номенклатуре не произошло - число позиций, которые обеспечиваются российскими производителями, не изменилось. "Где-то аналоги есть, а где-то их нет вообще, и приходится обходиться вообще без них. Допустим, пломбировочные пасты для канала с лечебным эффектом. На российском рынке таких нет", - утверждает собеседница. "Современные врачи требовательны к тому качеству, которое предоставляют. Чтобы, если увидел коллега, было не стыдно. С российскими материалами врач этого не добьется, а с импортными - добьется, - объясняет московский стоматолог Валентина Ерофеева. - Ущерба здоровью пациента нет. Но соответствовать высоким нормам это точно не будет". Валентина работает в частной клинике, на которой ограничения последних лет никак не отразились. Она по-прежнему может руководствоваться своими нормами. Ее коллеги в бюджетных зубоврачебных кабинетах - нет. Результаты, по мнению Ерофеевой, предсказуемы. "Они не будут соответствовать эстетическим нормам. Вот пломба, вот она примерно повторяет форму зуба, примерно соответствует цвету зуба. Но цветопередача будет не та, техника моделирования будет не та". При этом Ерофеева пользуется российскими материалами там, где это возможно. У нее нет нареканий к отечественному ацетону для обезжиривания поверхностей, кальцию для пломбировки каналов и гелю для местной анестезии. Но это - небольшая часть из всего того, что требуется современному стоматологу. Путь к сердцу врача Появившиеся в новой редакции 102-го постановления дефибрилляторы (устройства для электроимпульсной терапии нарушений сердечного ритма) довольно популярны в закупках бюджетных медицинских учреждений. В заявках этого года часто встречались и российские, и зарубежные модели. К примеру, департамент здравоохранения Белгородской области заказал дефибриллятор Сardiolife с принадлежностями за 1 000 326 рублей. Можно ли считать, что белгородским пациентам повезло, что современный японский прибор для них был куплен до нового витка закупочных ограничений? Министерство здравоохранения Белгородской области не ответило на запрос Би-би-си. Спросить удалось Наталью Колесникову, заместителя главврача по организации закупочной деятельности в Челябинском федеральном центре сердечно-сосудистой хирургии, купившем - правда, из внебюджетных средств - четыре таких прибора марки Protecta, США, по 476 тысяч каждый. В какой мере клиника не посчитает возможным удовлетвориться российским аналогом? "Ровно настолько, насколько российские медицинские изделия не будут отвечать нашим потребностям, - отвечает она. - Гипотетически могу предположить, что если какое-то медизделие не будет отвечать потребностям заказчика в какой-то части, но мы будем вынуждены его покупать, то, значит, учреждение недополучит какую-то функцию. Значит, будем обходиться без этой функции", - ответила госпожа Колесникова. Александру Ручкину видится беспроблемный переход из одной ситуации в другую. "Там, где нет отечественных аналогов, так никого и не коснется. Если у российских поставщиков не хватит мощностей и аналогов, то как по импорту поставлялось, так и будет поставляться. Когда есть российские аналоги, а предпочтение отдается иностранным, мы такой позиции не понимаем", - говорит он и подчеркивает - запрета на ввоз нет, это ограничение при покупке только за средства бюджета. Он убежден, что российские власти задали высокую планку стандартам медоборудования, взяв за критерий опубликованный в этом году международный стандарт ISO 13485, определяющий требования к системе качества в дизайне и производстве медицинских изделий. Ручкин вообще уверен, что никаких перечней к правительственному постановлению не нужно, и правило "третий лишний" надо просто распространить на все бюджетные медицинские закупки, а там уж естественным образом станет понятно, где без зарубежной техники и материалов не обойтись. Вот бы с пармезаном так. Прогресс еще в пробирке Бизнесмен убежден, что закупочные ограничения дадут импульс строительству новых заводов, в том числе и с участием иностранных компаний. "Я уверен, что это не последний перечень. Это дало очень серьезный импульс строительству заводов по изготовлению медицинских изделий. Я знаю таких, строящихся, заводов около 50". В оригинальном тексте 102-го постановления было уделено много внимания материалам для биохимических анализов и, говорит Ручкин, шесть или семь заводов, работающих на индустрию биохимической диагностики, будут сданы в эксплуатацию в 2017 году. А вот частная сеть лабораторий "Инвитро" не стала закупать больше российских материалов, говорит заместитель ее гендиректора Людмила Тищенко. "Мы готовы прибегнуть к российским реагентам, только если уровень их качества будет соответствовать международному, - говорит она. - Это является определяющим. Ну или если будет тотально запрещено использование всего импортного". Тищенко не хочется думать о таком варианте, потому что, говорит она, полных аналогов тому, что сейчас делают за рубежом, в России все-таки нет. Означает ли это, что анализы, которые потребитель получает в компании "Инвитро", отличаются или вообще проводятся по иным стандартам, чем те, что делают в бюджетной поликлинике? Тищенко не готова делать таких широких обобщений. Однако, как и упомянутый представитель в компании по поставкам стоматологических материалов, она говорит, что фундаментальных сдвигов в предложении нет. "Мы не обнаружили ярких следов того, что при удалении конкурентов российские реагенты заняли весь рынок". Тищенко предполагает, что объемы поставок зарубежных реагентов и материалов на российский рынок вообще не менялись. Подтвердить это не удалось. Несколько зарубежных компаний, обеспечивающих рынок биохимических анализов, а также фирм, производящих материалы для стоматологии, от интервью отказались. Кто голосует кошельком? Если поставки действительно остались неизменными, это может означать либо массовое уклонение от исполнения правительственного постановления, либо то, что потребитель все равно предпочитает зарубежные материалы отечественным и уходит в платное обслуживание. Верно последнее, убежден президент "Лиги защитников пациентов" юрист Александр Саверский. "Платный сектор растет на 25% в год. А может быть, это и госклиники, которые покупают оборудование за внебюджетные деньги для платных пациентов, ВИПов каких-нибудь, делают спецкабинеты на другом оборудовании". Он признает, что апокалиптические предсказания накануне ввода ограничений в 2015 году пока не сбылись, и крупных скандалов с использованием российского оборудования и медицинских материалов, к счастью, не случилось. Впрочем, подчеркивает юрист, пока что основной фонд современного оборудования составляют зарубежные закупки, а как поведет себя недавно купленное отечественное, еще предстоит увидеть. Защитник "медицинского импортозамещения" Александр Ручкин уверен, что исключение зарубежных поставщиков из госзакупок значительно снижает цены на таких контрактах - до 15% в тех случаях, когда постановление 102 соблюдается. Саверский делает прямо противоположный вывод. "Посмотрите на количество картельных сговоров, которые ФАС выявляет на торгах, и у вас не останется никакого сомнения: эти два производителя, если они вообще есть, договорятся между собой и будут диктовать государству, что покупать, как и за какие деньги. Поиметь монополистов, которые диктуют, как и что будет дальше - один из негативных эффектов этой программы".