«Лазейки в законе позволяют отмывать деньги через третейские суды»

До конца нынешнего года в рамках судебной реформы на порядок сократится число третейских судов, а оставшиеся должны будут получить лицензию. О том, как продвигается арбитражная реформа в стране и какими лазейками в действующем законодательстве пользуются мошенники для незаконного вывода денег за рубеж, корреспонденту «Известий» Марии Недюк рассказал президент Союза третейских судов Алексей Кравцов. — Что сейчас происходит с альтернативным судопроизводством? — Альтернативное судопроизводство нужно в первую очередь для того, чтобы просроченная задолженность компании не списывалась в корзину, а превращалась в доход организации. А президент в послании Федеральному собранию объявил о беспрецедентном росте просроченной задолженности в нашей экономике. Кто возвращает задолженности в компанию? Это делают две структуры: суд и судебные приставы. Сам по себе суд деньги не возвращает — он только выносит судебное решение о возврате задолженности, а уже практическим возвратом занимаются судебные приставы. Есть две проблемы при возврате задолженностей у судебных приставов. Первая — это низкая мотивация и квалификация сотрудников. Пристав сегодня — это человек с зарплатой в 20 тыс. рублей в месяц, с нагрузкой в 3,5 тыс. исполнительных листов в месяц и со средним стажем работы три года. Понятно, что уровень квалификации очень низкий. Вторая проблема — это длинные суды. Когда к приставу приходят с исполнительным листом, у которого прошел уже год срока, это называется «холодный» исполнительный лист, и сделать с ним что-либо становится практически невозможно. Как раз вторую проблему пристава — длинные суды — решает система альтернативного судопроизводства. — Каким образом? — Третейский суд рассматривает дело в течение 10 рабочих дней на одном судебном заседании и сразу выдает судебное решение. Если компания выиграла, то еще через 30 дней на это судебное решение выдается государственный исполнительный лист. Основное отличие этой системы от государственных судов в том, что решение третейского суда нельзя обжаловать. Госсуды идут долго, потому что можно обжаловать любое решение. Вторая сторона просто затягивает процесс, и суд может идти годами. В третейском суде исполнительный лист выдается уже через полтора месяца после подачи иска. Считайте, что это в 10 раз быстрее, чем государственный суд. За полтора месяца должнику вывести свое имущество гораздо проблематичнее. Еще одно отличие — третейский суд в отличие от государственного рассматривает дела не по месту нахождения ответчиков. Таким образом, решен вопрос командировочных расходов компании на сопровождение судебных дел. — В прошлом году вступил в силу Федеральный закон № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации». Как продвигается реформа? — Основная часть этой реформы касается введения лицензирования третейских судов. Раньше третейский суд мог существовать при любой коммерческой структуре. Это институт гражданского общества, а не государственная структура. В результате мы получили 1,5 тыс. третейских судов в России. Когда проводился мониторинг этих третейских судов, выяснилось, что всего у 132 из 1,5 тыс. имеется свой сайт, то есть у 7%. Понятно, что сайта нет в первую очередь у мошеннических организаций. Либо есть еще такая формула — «карманный» третейский суд, который создавался с корыстными целями — защищать интересы своей организации, при которой он был учрежден. Проблема этих 93% маргинальных элементов в системе третейских судов и стала поводом для проведения реформы. Реформой введено, что с 1 сентября 2016 года до конца 2017 года все третейские суды должны получить специальное разрешение правительства Российской Федерации на работу. В результате, по нашим подсчетам, по всей стране должно остаться порядка 150 судов. — С какими проблемами сталкивается система альтернативного судопроизводства? — Проблемы возникают у бизнеса, который задался целью сегодня работать с просроченной задолженностью, ее возвращать. Внутри компании возвратом просроченной задолженности занимаются юристы. Но юристы сегодня привыкли заниматься только судами. Даже должностные инструкции в компаниях выстраиваются именно на выигрыш в суде. В результате, когда суд выигран и зарплату юристам заплатили, исполнительный лист отправляется к судебному приставу просто по почте. У судебного пристава сегодня нет предельного срока работы с исполнительным листом. Пристав даже и не будет работать по этому листу, потому что у него их 3,5 тыс. в месяц. В результате они валяются там пачками, то есть деньги в компанию не возвращаются. Собственник всё время спрашивает: «Ребята, а где деньги-то? Вы же зарплату получаете, где деньги?». Юристы говорят: «Мы суды выиграли — вот вам решение». Выяснилось, что в компаниях в 90% случаев работой с судебными приставами занимается бухгалтерия. Опять же только в форме отправки по почте исполнительного листа. Статистика службы судебных приставов по фактическому исполнению исполнительных листов за 2015 год составляет, по нашим подсчетам, всего 5,6%. Логично, что, если в компании никто не мотивирован работать с приставом, всё это отдается бухгалтеру, соответственно, деньги обратно не вернутся. Получается, что основная проблема только в том, что собственники и директора компаний не могут заставить своих юристов заниматься возвратом денег, а не работой в судах. — Сегодня много говорят о том, что через третейские суды мошенникам легко вывести деньги за рубеж. Почему такая преступная схема стала возможной? — Почему легализаторы выбрали для своих схем именно третейские суды? Потому что есть такая возможность. По закону, в отличие от госсудов третейские разбирательства проходят в закрытом режиме. Третейский суд не обязан и не имеет права вести открытую картотеку поданных и рассмотренных исков. Поэтому МВД не может оперативно выявить признаки легализации и привлечь преступников к уголовной ответственности. Я как президент Союза третейских судов еще в 2015 году при разработке нового федерального закона выступал с предложением установить по умолчанию открытый режим всех третейских разбирательств. Тогда бы все участники подобных схем сразу оказались бы на виду. Так можно было бы перекрыть эту лазейку преступникам. Однако мое предложение не было приятно во внимание. А теперь мы пожинаем плоды.