Игра на «трубе» и газовая паранойя Польши

Интервью с сотрудником Оксфордского института энергетических исследований Джонатаном Стерном (Jonathan Stern) о том, как претворение в жизнь планов по преодолению зависимости от российского газа повлияет на энергетическую и экономическую безопасность Польши.

Polityka: Если ли еще шансы на то, чтобы остановить строительство второй ветки газопровода «Северный поток»?

Джонатан Стерн: Я полагаю, что уже поздно что-то делать, хотя Польша и Дания могут отсрочить реализацию проекта. В Западной Европе существует собственное представление о том, что такое безопасность поставок газа. Многие компании, выступающие клиентами Газпрома, считают Украину серьезной проблемой. В течение многих лет между Россией и Украиной постоянно возникали политические трения, отношения между этими странами, видимо, никогда не станут нормальными. По этой причине ряд европейских стран не хочет, чтобы газ, который они покупают, шел через украинскую территорию. Они бы предпочли, чтобы он поступал непосредственно к ним или транспортировался через другие страны Евросоюза.

— Может быть, в таком случае Еврокомиссия сможет найти какой-то инструмент или хотя бы распространить на «Северный поток — 2» европейское законодательство?

— Я сомневаюсь, что Германия даст на это согласие, поскольку блокирование проекта «Северный поток — 2» было бы чисто политическим шагом. Кроме того, европейские законы, связанные с этой темой, будет сложно легитимизировать. Мы 30 лет занимались консолидацией европейских энергетических пакетов, и вдруг появится новый закон, касающийся морских газопроводов в третьих странах. Зачем он нужен? Чтобы остановить или задержать строительство «Северного потока — 2»?

Энергетическое право призвано не служить политическим целям, а упорядочивать и регулировать рынок. Юридический департамент Еврокомиссии обнародовал очень длинный документ, из которого следует, что правовых оснований для распространения действия Третьего энергетического пакета на «Северный поток — 2» нет. Если Польша хочет найти такие основания, она может попытаться, но это будет сложно. Будет гораздо лучше, если польская сторона просто заявит: «российский газ нам не нравится, мы считаем, что он представляет для Европы опасность», а потом позволит нам выработать собственную позицию.

— Польское руководство постоянно говорит о том, что нам не нравится российский газ. Стремясь обрести энергетическую независимость, мы построили в Свиноуйсьце газовый терминал и начали покупать сжиженный газ. «Польская нефтегазовая компания» (PGNiG) подписала контракт на импорт американского СПГ. Может ли это сырье конкурировать с российским?

— Нет. Цена на американский газ устанавливается обычно на транспортно-распределительном узле «Хенри Хаб» (расположенный в штате Луизиана крупный центр, в котором сходятся газопроводы разных операторов и ведутся расчеты, на его цены ориентируется весь американский газовый рынок, — прим. Polityka). Сейчас газ стоит там гораздо дешевле, чем поступающее в Европу российское сырье, однако следует учитывать, что к этой цене нужно добавить стоимость транспортировки на территории США и через океан, сжижения и регазификации, а также маржу.

— Насколько дороже российского может оказаться американский газ?

— Зависит, какой уровень цен покажется приемлемым американским продавцам. Не следует забывать, что помимо Европы существуют другие рынки. Если в Азии цены будут выше, как в январе 2018 года, СПГ пойдет в первую очередь именно туда. Ключевой вопрос для Польши и других покупателей американского сжиженного газа выглядит так: готовы ли мы платить больше за то, что газ поступает не из России? Если российский газ не может гарантировать безопасность, то, конечно, нужно выбрать американский, но многие решают иначе и выбирают более дешевый вариант.

— Может ли американский газ в Польше стать конкурентоспособным? Многие эксперты говорят, что ставки, по которым мы покупаем российский газ, выше, чем в Западной Европе.

— На протяжении десятилетий цена на газ формировалась в привязке к ценам на нефть, в последние восемь лет ситуация изменилась. Все важнейшие рынки стран ЕС стали конкурентными. Однако во многих странах Центральной и Восточной Европы конкурентных рынков нет, поскольку доминирующую позицию занимает, как в Польше, компания, которая принадлежит государству. В такой ситуации о конкурентоспособных ценах говорить не приходится. Следует позволить выйти на рынок разным покупателям и продавцам.

— Польша придерживается концепции, что конкурентный рынок — это угроза для энергетической безопасности государства.

— Если Польша решит, что она не хочет покупать российский газ, поскольку это угрожает национальной безопасности, такое решение можно будет понять, однако на конкурентные цены в таком случае рассчитывать сложно. Поляки просто получат ту цену, которую предлагают другие продавцы. Скорее всего (хотя все может измениться), такой газ будет дороже российского.

До тех пор пока польское руководство будет поддерживать существование централизованного, находящегося под полным контролем государства рынка, всем придется платить за газ больше. Такой подход можно называть «безопасностью», но, на мой взгляд, такая безопасность обходится слишком дорого. Полякам придется платить за газ из альтернативных источников больше. Страна может потратить миллиарды евро на инфраструктуру, но я сомневаюсь, что ее удастся эффективно использовать.

— Что дает дешевый газ экономике?

— Если страна не покупает газ по самой низкой цене из возможных, она рискует тем, что ее промышленности, жителям, всем, кто использует газ, придется платить за него больше, чем конкурентам.

— Чем опасны высокие цены?

— Когда за газ приходится платить больше, производящаяся в стране продукция становится менее конкурентоспособной, а население беднеет. Ключевой аспект — это концепция конкурентного рынка. Французские или немецкие компании не заботит цена на газ, если их конкуренты платят столько же, проблема появляется тогда, когда другие платят меньше.

— Сжиженный газ покупают многие страны. Приведет ли развитие рынка к снижению цен?

— Цена зависит от двух факторов: договора с поставщиком и спотовой цены на тот или иной день. В американские контракты, например, с компанией «Шеньер» (у нее «Польская нефтегазовая компания» покупала в прошлом году СПГ, — прим. Polityka), обычно автоматически включено сжижение вне зависимости от того, собирается ли покупатель переправлять газ дальше и, соответственно, пользоваться этой услугой. Если он принимает такое решение, он платит за транспорт и получает газ у американского производителя, а остальные вопросы уже решает сам.

— Можно ли как-то преодолеть эти проблемы?

— Единственный вариант, покупать сжиженный газ в тот момент, когда он стоит дешевле, а когда он дорожает, покупать другой, в том числе российский. Мне кажется, что угрозы, связанные с российским газом, стали для польского руководства идеей фикс. Я отвечу так: отлично, пусть Польша отказывается от российского газа, но пусть она потом не жалуется, что ей приходится платить больше, чем другим европейским странам. Правительство, которое решило отказаться от сырья из России, должно понимать, что в экономическом плане его страна может пострадать.

— Сможет ли Польша занять более сильную позицию на переговорах с россиянами, если она начнет покупать газ у разных поставщиков?

— В прошлом газ можно было купить только на основе долгосрочных 25-летних контактов, на согласование которых уходило много времени. Сейчас все сводится к вопросу: где самый дешевый газ? Что выбрать: Россию, Норвегию или СПГ? Если не мыслить такими категориями, конкурентную цену получить невозможно. Покупка газа — это выбор между конкурентным рынком с ценами дня (которые могут быть высокими или низкими) и рынком, где доминирующую позицию занимает игрок, принадлежащий государству и заключающий долгосрочные контракты, в которых зафиксированы ставки.

— Польша утверждает, что она не отказывается от спотовых поставок российского газа. Это может стать первым шагом к созданию конкурентного рынка?

— Это будет конкуренция, которую контролирует игрок, обладающий доминирующей позицией. В такой ситуации Польша может столкнуться с проблемой: российский газ окажется дешевле, она все равно будет зависеть от российского поставщика и не сможет заключить долгосрочные контракты на поставку СПГ из США или Катара. Варшаве следует ответить себе на вопрос, что она хочет получить: дешевый газ или газ, к которому не имеет отношения Россия?

— Что Вы думаете о планах по диверсификации поставок при помощи строительства газопровода, соединяющего Польшу и Данию, по которому пойдет норвежский газ?

— Я не понимаю смысла этого проекта. Дания находится на этапе отказа от газа, так что когда она перестанет производить это сырье, закончится и спрос на него. Зачем Дании участвовать в этом проекте, если там не будет рынка газа? Во-вторых, эта идея не новая, в последние 20 лет речь о нем шла как минимум три или четыре раза, но его экономическую обоснованность доказать не удалось. В-третьих, я надеюсь, что кто-то поинтересовался у норвежцев, есть ли у них 10 миллиардов кубометров газа, которые можно закачать в этот газопровод? Следующий вопрос — претворение проекта в жизнь. По моим подсчетам, на строительство этого газопровода понадобится 5 миллиардов евро. Будет прекрасно, если кто-то на самом деле решит инвестировать такие деньги, но все это выглядит слишком дорогим. Когда люди в Европе слышат польские рассуждения о газовой безопасности в контексте российского газа, у них, как мне кажется, появляются подозрения, что все эти идеи исходят от Ярослава Качиньского (Jarosław Kaczyński), а его отношение к россиянам нам известно.

— Какой совет Вы могли бы дать польскому руководству?

— Если бы польское руководство захотело услышать мое мнение, я бы описал две сцены, которые я увидел на крупнейшей европейской конференции, посвященной газовой тематике — «Флейм».

Потом со своей презентацией выступала польская компания «Газ-Систем». Очень приятный человек рассказывал о «Балтийском газопроводе», разнообразных перемычках, развитии газового терминала.