На днях российский рынок и рубль воспряли. Всего лишь от намеков на то, что новые санкции США в отношении нашей страны «задерживаются». Насколько обоснован такой оптимизм? Как далеко готова пойти Америка в своем санкционном давлении, и выдержит ли Россия?
Российские «голубые фишки» резко прибавили в цене в среду и четверг, рубль продолжил уверенно укрепляться даже вопреки повышению учетной ставки ФРС США, что обычно приводит к ослаблению валют развивающихся рынков. Вспышкой оптимизма российский рынок обязан ранее неизвестному у нас чиновнику минфина США по имени Маршалл Биллингсли.
Он, помощник министра финансов Стивена Мнучина, на днях представил доклад о ходе выполнения законов о санкциях против России, Ирана и Северной Кореи. Прежде всего — основного на сегодня закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA), где эти три страны объединены в одну компанию.
В задачи помощника министра, выступавшего перед подкомитетом по монетарной политике и торговле комитета финансов палаты представителей конгресса США, не входило рассказывать законодателям о планируемых действиях администрации США. Он должен был убедить законодателей в том, что все, что уже делается Белым домом – это добросовестное выполнение воли законодателей, а лучшего и желать невозможно.
Отсюда главная привлекшая внимание в России оговорка Маршалла Биллингсли – о том, что США не могут применить против России ограничительные меры такого же масштаба, как против КНДР или Ирана.
Экономика России намного крупнее, чем иранская и тем более северокорейская, она гораздо глубже интегрирована в международную финансовую систему и торговлю. Тогда как КНДР и Иран уже десятилетиями были либо полностью, либо частично изолированы от мировой финансовой системы.
«Учитывая эту разницу, мы применяем наши инструменты так, чтобы оказать максимальное давление на Россию, но свести к минимуму побочные эффекты для США, наших европейских партнеров и мировой экономики», — заявил представитель минфина.
Собственно, это подтверждает мнение тех, кто считает, что если бы российская экономика успела интегрироваться с мировую финансовую и торговую систему, то санкций в нынешнем виде даже Америка ввести не осмелилась бы. Надо было последовательно улучшать инвестиционный климат, привлекать иностранных инвесторов, включая крупнейшие финансовые структуры. Примерно, как этим в последние десятилетия занимался Китай, которому теперь никакие американские санкции нипочем. По той простой причине, что США просто не посмеют их ввести в серьезных масштабах – а только в символических. Актуальность этой задачи еще более велика сейчас.
Курс на неоправданное импортозамещение и тем более автаркию будет лишь провоцировать вводить Запад новые эмбарго.
Наглядный пример «токсичности» санкций для тех, кто их вводит, недавно показала Турция, чья экономика тоже меньше российской. Стоило США попытаться «наказать» Анкару за политическую строптивость, что способствовало падению (но не только это, впрочем) курса турецкой лиры, как волна прокатилась по всем мировым финансовым рынкам.
Другой пример – с «Русалом». После того, как весной против этой и других компаний Олега Дерипаски были введены американские санкции, цены на алюминий подскочили на мировом рынке процентов на 20. И сейчас тот же минфин США осторожно (чтобы не вызвать политическую истерику противников Трампа) работает над тем, чтобы все же вывести «наказанные компании» из-под санкций. Не факт, что это произойдет, в силу именно политических обстоятельств, однако несколько частичных поблажек уже сделаны: сначала был продлен срок прекращения контрактов с российской компанией, потом сделаны послабления в отношении вообще всех действующих старых контрактов.
Ранее (весной) тот же минфин США уже выступал против ужесточения финансовых санкций против России. Предостерегая, что слишком жесткие меры против российского суверенного долга (ОФЗ) могут вызывать негативные последствия для иностранных инвесторов. С тех пор эти самые инвесторы вывели с нашего долгового рынка не менее $7,5 млрд. И сейчас идея все же ввести санкции – по крайней мере в отношении новых эмиссий ОФЗ – уже не кажется неприемлемой.
Соответствующее положение есть в законопроектах, которые лежат в конгрессе. В то же время по крайней мере республиканское руководство сената США пока не склонно, судя по всему, к введению тотального запрета на долларовые трансакции для всех российских госбанков.
По слухам, в худшем случае, если не произойдет дальнейшей деградации российско-американских отношений, дело может ограничиться двумя из них.
Сколь болезненный ущерб наносят американские санкций российской экономике? Оценки сильно разнятся. По прошлогоднему свидетельству бывшего первого вице-премьер Игоря Шувалова – до $50 млрд в год. По другим оценкам – около 1-1,5% ВВП в год. При этом, согласно оценке бывшего сотрудника минфина США Далипа Сингха (он дал ее в ходе недавних слушаний в конгрессе), который был одним из разработчиков антироссийских санкций в 2014 году, ущерб от собственно американских ограничительных мер составляет от 10 до 40% (более точной оценки он не приводил) потерь российской экономики начиная с 2014 года. Остальное – результат падения нефтяных цен.
Теперь же по мере того как цены на нефть обновляют пятилетние максимумы, эффект от санкций еще более снижается. Что, с одной стороны, вроде бы создает искушение со стороны США еще больше усилить санкционное давление. С другой, после того как одна лишь угроза убрать Иран как продавца с мирового нефтяного рынка привела к росту котировок на нефть марки Brent с 65-70 до 80-82 долларов за баррель, аналогичные угрозы в отношении российского нефтегазового сектора аукнутся еще сильнее для американских же потребителей в виде скачка цен на заправках.
Как-никак Россия занимает третье место (после самих США и Саудовской Аравии) в мире по объемам добычи нефти, которые в 4,5 раза выше, чем в Иране. Поэтому пока что меры давления в данной сфере могут быть лишь ограниченными, не тотальными. Даже в отношении газопровода «Северный поток — 2» США, как выяснилось, не готовы идти до конца, прислушавшись покамест к мнению европейских союзников.
Есть ли у США простор для дальнейшего ужесточение антироссийских санкций? Некоторый простор, увы, еще есть.
Только нынешняя администрация, с приходом которой некоторые у нас рассчитывали даже на ослабление санкций, начиная с января 2017 года, ввела ограничительные меры в отношении 232 российских физических и юридических лиц, 215 из которых попали под ограничения именно со стороны минфина США.
Санкции в отношении 136 физических и юридических лиц кодифицированы в законе от 2 августа 2017 года «О противодействии противникам США посредством санкций». Начиная с 2014 года также действуют меры полной блокировки со стороны американского минфина в отношении 14 российских финансовых институтов и частичные санкции против 124 финансовых институтов и других компаний с более чем 50-процентой долей государственного участия. Только по линии минфина США введены «блокирующие» меры в отношении 20 российских компаний и секторальные – в отношении еще 80. В общем можно долго перечислять все ограничительные меры, в которых впору уже запутаться.
Однако это еще не предел. В конгрессе сейчас находится как минимум два законопроекта о новых более жестких санкциях против нашей страны. Согласно недавней утечке в агентство Bloomberg (которая стала еще одним поводом для оптимизма на российском рынке) по крайней мере палата представителей, которая уходит в отпуск для ведения избирательных кампаний на местах через 10 дней, до 6 ноября, не успеет принять законопроект до промежуточных выборов. А вот сенат вполне может успеть принять свою версию еще в октябре.
В любом случае с повестки дня тема санкционного давления на Россию не снята. На этот счет в конгрессе давно уже сложился консенсус, а запрос на улучшение отношений с Россией в американском истэблишменте напрочь отсутствует.
Отсрочка происходит сугубо по процедурным причинам, и уже в августе было ясно, что с новым санкционным законом по крайней мере одна из палат может из-за загруженности графика не успеть. Кстати, еще неизвестно, что лучше.
Ведь если после ноября в обеих палатах окажется демократическое большинство, то это может сработать как раз на ужесточение соответствующего законопроекта, а не на его ослабление. По крайней мере сейчас Белый дом еще может о чем-то договориться с руководством сената (ему принадлежит инициатива во внешнеполитических законопроектах), где расклад сейчас 51-49 в пользу республиканцев. Они могут потерять большинство, если не переизберется сенатор Тед Круз от Техаса, что весьма вероятно.
Один законопроект выдвинули сенаторы республиканец Марко Рубио и демократ Крис ван Холлен: там предусмотрены ограничения и на операции с российским госдолгом, и на долларовые трансакции для госбанков (так называемый DETER Act). Один из вариантов смягчения этого билля, на который соавторы уже намекали, – разрешить президенту своим решением снимать или замораживать часть санкций, если того «потребует национальная безопасность». Пока что в законопроекте предполагается автоматическое введение санкций «в случае вмешательства России в выборы» с течение 10 дней после заявления главы Национальной разведки о том, что такое вмешательство состоялось.
Другой законопроект (Defending American Security from Kremlin Aggression Act of 2018 — «Акт о защите США от агрессии Кремля от 2018 года») внесен шестью сенаторами во главе с республиканцем Линдси Грэмом (главный «ястреб» по российским вопросам после смерти Джона Маккейна) и демократом Бобом Менендесом. Он еще боле жесткий.
Помимо запрета на операции с новыми выпусками ОФЗ он предусматривает новые санкции против российских политиков, олигархов и членов их семей, а также других лиц. Эмбарго должно охватить инвестиции в энергетические проекты российских государственных или «окологосударственных» компаний (то есть всех). Предусмотрены также: запрет гражданам США участвовать в определенных нефтяных проектах в России; секторальные санкции в отношении любых российских лиц и компаний, заподозренных во «вредоносной киберактивности»; проведение анализа и составление доклада «о состоянии и активах, принадлежащих Владимиру Путину»; требование к Госдепартаменту определить, подходит ли Россия под определение государства-спонсора терроризма (сейчас это список ограничен КНДР, Суданом, Ираном и Сирией, попадание в него предусматривает автоматическое введение по сути изолирующих от внешнего мира санкций); требование к американским страховым компаниям сообщать о всех бенефициарах компаний, приобретающих дорогую недвижимость в США.
Какому из двух законопроектов будет дан ход, сказать пока трудно. До недавнего времени больше шансов было как раз у проекта Грэма-Менендеса.
Помимо этого в ноябре, уже самой администрацией, должен быть введен второй пакет санкций за использование химического оружия (по закону 1991 года) при отравлении в Великобритании Сергея и Юлии Скрипалей. Первый пакет был введен в конце августа, предусматривая прекращение поставок продукции двойного назначения. Теперь от Москвы ждут в течение трех месяцев гарантий «прекращения использования химического оружия», а также допуска международных инспекций на соответствующие объекты. Вряд ли Россия пойдет навстречу столь унизительным требованиям. Поэтому пока введение второго пакета, предусматривающего в том числе прекращение полетов «Аэрофлота» в США, понижение уровня дипотношений или даже их разрыв и т.д., выглядит неизбежным.
Слабый оптимизм внушает пока лишь то, что конгресс не стал принимать свой санкционный закон по ускоренной процедуре, в обход других проектов. Это могло произойти, скажем, на фоне резкого обострения антироссийской риторики по поводу каких-либо событий. Однако политическая истерика на сей счет пока поутихла. Не вбрасывается в медиа новых «свидетельств» подрывной киберактивности России и ее вмешательства в ход избирательной кампании в США.
Со своей стороны, Москва пока старается не давать новых поводов для нападок.
Например, в Сирии (которая, напомним, была одни из поводов для закона от 2 августа 2017 года) правительственные войска Башара Асада, действующие при военной поддержке России и Ирана, неожиданно отложили пока решающее наступление на последний оплот исламистов в провинции Идлиб. Возможно, это стало результатом не только соответствующих договоренностей Москвы и Анкары, но и закулисных контактов с американцами.
В любом случае, хотя новые санкции в отношении России видятся неизбежными, важным моментом будет то, какова будет свобода рук действующей администрации в практической имплементации этих санкций. Тогда сохранится смысл хотя бы о чем-то разговаривать и договариваться с Вашингтоном. При этом полностью уповать на то, что Америка не пойдет на такие меры, которые нанесут ущерб не только российской экономике, но и мировой, все же не стоит.
В Вашингтоне уже не раз показывали своими действиями на мировой арене, что там непременно выбирают самый правильный и разумный вариант лишь после того, как перепробуют все остальные.