Россия провожает год упущенных возможностей и встречает год трясучки — к таким неутешительным выводам пришли маститые экономисты на круглом столе, прошедшем на днях в Москве.

Консервация стагнации

В 2018 году перед российской экономикой были поставлены довольно скромные задачи, но даже они не выполнены в полной мере, посетовал директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. Так, рост ВВП по итогам 12 месяцев составит порядка 1,5−1,6%, вместо заложенных в бюджет 2,1%. Инфляция имеет все шансы превысить целевые 4%. Реальные доходы населения вырастут, в лучшем случае на 1,6% (власти обещали 2,3%) — и то лишь благодаря предвыборной щедрости в адрес бюджетников. При этом большую часть года условия были далеко не самые худшие: растущие цены на сырье, тренд к ослаблению доллара и мировой экономический подъем. Все это очень помогало восстановлению российской экономики, даже с учетом сохранявшейся зависимости от внешних переменных, отметил заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин. Вместе с тем санкции — все-таки мощный негативный фактор, ухудшающий положение экономики. Он внес свою лепту в снижение ее темпов роста в этом году, признают эксперты. Но также не стоит забывать, что замедление началось до санкций: в 2013—2014 году их еще не было, а экономика уже почти ушла в ноль, напоминает Николаев. К тому же, добавляет он, внешние ограничения должны стимулировать к принятию более ответственных, выверенных экономических решений. На деле же складывается впечатление, что они служат для властей расслабляющим «спасательным кругом». На них всегда можно списать все промахи и минусы, в любой сложной ситуации сказать: «Ну, а что вы хотите? Санкции». Это был год привыкания к стагнации, считает научный руководитель института экономики РАН Руслан Гринберг. Еще больше усилился крен в сторону накопления ресурсов, и не исключено, что «философия кубышки» в значительной мере связана именно с санкциями. Такой экономический ответ на рост геополитической напряженности более или менее понятен, но он слишком панический, продолжает эксперт. Сегодня государственные запасы необоснованно велики, уверены экономисты. И, самое главное, история показывает: когда черные дни наступают, все равно их не удается купировать за счет расходования резервов. Между тем, в таких условиях не приходится рассчитывать на экономический рывок, которого так требуют власти. Тем более что инвестиционный климат в стране тоже весьма далек от идеала.

«Во всех развитых и развивающихся странах, которые демонстрировали экономический рывок, ключевым фактором был мощный приток иностранных инвестиций. И отечественные тогда будут идти нормально, и не только на те проекты, которые государство укажет», — рассуждает Николаев.

В России же сейчас совершенно отсутствует аппетит к риску экономической деятельности, и это беспрецедентная ситуация, полагает Гринберг. По его словам, даже в кризисные времена у предпринимателей бывает какой-то драйв, но сейчас его нет, ни у среднего бизнеса, ни у малого, ни у большого — лишь бы сохраниться.

Где ошиблись?

В 2018 году власти приняли целый ряд непопулярных и неверных решений, подчеркивают эксперты. К сожалению, в России на вопрос «что делать?» часто приходится отвечать, что не надо делать: вот хотя бы это не делайте, уже будет гораздо лучше — отвечают экономисты на предложение дать свой антикризисный рецепт. Главной ошибкой, по мнению участников круглого стола, стало повышение налоговой нагрузки (в первую очередь, НДС), что категорически противопоказано в ситуации кризиса. В такие времена ее, напротив, всегда снижают. И примеры можно найти даже в собственной экономической истории: в 2009 году в России снизили ставку налога на прибыль с 24 до 20%? Не стоило именно сейчас принимать и такие решения, как повышение пенсионного возраста и введение налога на самозанятых, считают аналитики.

«Дайте им пока спокойно жить в такой период, со временем кто-то из них станет малым бизнесом и будет развиваться дальше, тогда вы в виде налогов с них возьмете гораздо больше», — пояснил Николаев.

В целом, по его словам, ситуация очень запущена, и быстрых рецептов для оживления экономики сейчас нет. Зато есть накопленные годами структурные перекосы (сырьевая направленность, небольшая доля малого бизнеса и т. д.), которые так просто не исправляются. Важным шагом эксперт считает решение проблемы санкций. Но при этом предупреждает, что экономически сделать это невозможно, должны подключиться политики, которые и заварили всю эту кашу, а теперь говорят экономистам: дайте нам что-нибудь такое, чтобы мы вошли в пятерку крупнейших экономик мира, и чтобы темпы роста превышали мировые. Но так не получится. Сегодня у страны нет иной альтернативы, кроме перехода к массовым государственным инвестициям в инфраструктуру, прежде всего, транспортную, в свою очередь считает Гринберг. Конкурировать в сфере производства потребительских товаров или промышленного оборудования с Китаем и другими странами Азии уже вряд ли получится, поясняет он. Даже внутренний рынок страны заполнен импортом. А создание транспортных коридоров — это та ниша, где Россия еще имеет шансы застолбить себе теплое местечко. И еще это поможет победить разобщенность территорий и фрагментарность рынка труда — большие пространства и трудности перемещения мешают людям с легкостью переезжать с места на место в поисках работы. Главное возражение против госинвестиций: разворуют все к чертовой матери — и это правда, признает эксперт. Есть два способа бороться с коррупцией, отмечает он: либо «сталинские репрессии», когда наряду с невиновными все-таки и виновные попадаются, либо демократический контроль.

«У нас, слава богу, нет „сталинских репрессий“, но, к несчастью, нет демократического контроля и сменяемости власти. И понятно, что очень сложно смотреть за этим делом. Но, тем ни менее, все равно должно быть так: государство инициирует проекты и делает их вкусными для потенциальных частных инвесторов», — уверен экономист.

Дальше — хуже!

Наступающий год обещает быть еще более сложным, предупреждают экономисты. Он будет хуже, чем 2018-й, но лучше, чем 2020-й, прогнозирует Николаев. Темпов роста следует ждать низких, добавляет Миркин, поскольку сама модель экономики (резервирование, стабилизации и т. д.) рассчитана на торможение. Против ускорения работает и абсолютно большинство экономических инструментов — дорогие кредиты, колебания валютных курсов, избыточное налоговое бремя и возрастающие административное давления. Прибавка ВВП обеспечивается сегодня через бюджет, и точки роста возникают там, где есть государственные льготы — налоговые преференции, софинансирование, искусственное удешевление кредитов через госструктуры.

«Тренды этих выборочных островков благосостояния будут продолжаться, но понятно, что такого рода экономика является одновременно очень хрупкой к внешним шокам», — предупреждает экономист.

Кроме того, в 2019 году замедлится рост мировой экономики, и будет нарастать волатильность на финансовых и сырьевых рынках, прогнозирует он. При малейшем намеке на риск возобновится бегство из России спекулятивных капиталов. Все это будет ослаблять рубль. Но резкая девальвация национальной валюты, как в 2014—2015 годах вряд ли повторится, считает директор Института актуальной экономики Никита Исаев. Долги госкорпораций сейчас не так масштабны, а цены на нефть более комфортны, поясняет он. Вместе с тем эксперт допускает, что уже в январе стоимость черного золота может упасть до 50 долларов за баррель, и властям придется пересматривать государственный бюджет, поскольку там заложена средняя цена Urals в 63,4 доллара за бочку. Проблема в том, что страна продолжает жить по «Стратегии 2020», которая явно не удовлетворяет ее сегодняшним экономическим параметрам, а других стратегий ни в целом, ни по отдельным отраслям нет, переживает Исаев. Все это, полагает он, может привести к социальному кризису и народным волнениям. Вопросы экономики уже отходят на второй план, и основной для изменений в стране, в том числе экономических, начнет служить политическая ситуация и политическая воля, заключает эксперт.