Россия слезает с нефтяной иглы
Российская экономика, как и прежде, продолжает весьма болезненно переживать сырьевые шоки. Только сейчас масштаб проблем оказался втрое слабее, чем в 1997-1999 и 2014-2016 годах. Это следует из презентации главы думского комитета по бюджету и налогам Андрея Макарова, с которой ознакомился News.ru. Впрочем, потери РФ от ухудшения ценовой конъюнктуры на нефтяном рынке вдвое превышают негативный эффект от санкций, отмечают эксперты.
Каждый сырьевой шок, происходящий на рынке энергоносителей, стоит России триллионы рублей в виде экономических потерь. Так, в 1997-1999 годах падение экспорта нефти составило 2,3% от отечественного ВВП, в результате валовой внутренний продукт сократился на 10,5%. Во время следующего сырьевого шока в 2007-2009 годах сокращение поставок чёрного золота и газа составило уже 6,6% от ВВП, тогда как последний «просел» на 10,8%. Последний же шок привёл к снижению нефтегазового экспорта на 8,6%, а экономика «просела» на 3,6%. Такие данные содержатся в презентации председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрея Макарова.
Такая динамика экспорта и ВВП определяется тем фактом, что для стабилизации ценовой конъюнктуры нефтяного рынка требуется всё больше времени, рассуждает финансовый аналитик «БКС Премьер» Сергей Дейнека. Другими словами, поясняет он, со временем экономике приходится существовать во всё более длительных периодах низких цен на чёрное золото.
Так, вспоминает эксперт, в 2009 году 70%-й спад нефтяных котировок от максимумов 2008 года был «отыгран» на половину за период в 7-10 месяцев. Однако восстановление после сокращения цен в кризис 2014-2016 годов продолжалось фактически на протяжении полутора лет, а для стабилизации цен выше уровня 50$ за баррель потребовалось ещё более года.
Российская экономика меняется и развивается, тем не менее, влияние нефтегазового сектора остаётся чувствительным, добавляет главный аналитик Промсвязьбанка Денис Попов. Страна планомерно увеличивает глубину переработки нефтегазового сырья, расширяет каналы сбыта, наращивает внутреннее потребление, но доля нефтегазового экспорта в общей структуре остаётся высокой — 59% в 2018 году против 66,5% в 2008 году, отмечает эксперт. При этом доля нефтегазовых доходов в структуре доходов бюджета практически не изменилась, составив 46% в 2018 году против 47% в 2008 году.
«Этот факт не стоит рассматривать как негатив. За прошедшее десятилетие создана новая экспортная отрасль — производство сжиженного газа. Построены новые заводы и мощности в нефтепереработке и нефтехимии. Таким образом, эффективность использования имеющихся сырьевых ресурсов увеличивается», — рассуждает Попов.
Существенное различие в темпах спада ВВП в рамках кризисов 2008-2009 годов и 2014-2016 годов показывает не только определённое снижение зависимости российской экономики от динамики нефтяных цен, но и масштаб её интеграции в мировую, добавляет Сергей Дейнека из «БКС Премьер». Он отмечает, что кризис 2008-2009 годов был в полной мере мировым явлением, под «каток» которого попали как развитые, так развивающиеся рынки, тогда как в 2014-2016 годы произошёл кризис именно нефтяного рынка, определяющего его «локальный» характер в сравнении с мировой экономической конъюнктурой.
«В результате мы видим, что на динамику экономического роста РФ оказывают влияние потоки денежных капиталов на развивающихся рынках, усиливая или ослабляя влияние со стороны изменений ценовой конъюнктуры нефти на отечественную экономику», — заключает он.
Снижение реального ВВП в 2009 году составило 7,8%, а общее падение в 2014-2016 годах — лишь 1,3%, солидарен Денис Попов из ПСБ.
Впрочем, в этой бочке мёда есть и своя ложка дёгтя. Из-за обвала ценовой конъюнктуры нефтяного рынка в последние годы экономика России потеряла порядка 2,2 трлн рублей ВВП, что более чем в два раза превышает «санкционные» убытки, которые международный валютный фонд (МВФ) оценивает в 1 трлн рублей за каждый год, указывает Сергей Дейнека. Он поясняет, что именно эти ограничения оказали дополнительное ослабляющее воздействие на рубль, падение которого определялось активным снижением нефтяных цен. В результате рекордно девальвированная валюта России оказала поддержку экспорту, сгладив последствия для всего роста ВВП.