Германия предложила США профинансировать строительство двух портов для американского сжиженного газа в обмен на разрешение завершить строительство газопровода «Северный поток — 2». Однако маловероятно, что Вашингтон согласится на такую сделку: планы по созданию терминалов для СПГ в Германии были озвучены ещё до остановки маршрута, который строила Россия.
Ещё в августе министр финансов ФРГ Олаф Шольц в устной и письменной форме сделал предложение своему американскому коллеге Стивену Мнучину, сообщила газета Zeit 16 сентября. Согласно ему, Германия профинансирует строительство двух терминалов для сжиженного газа (СПГ) в портах Брунсбюттель и Вильгельмсхафен, а США взамен откажутся от вторичных санкций в отношении строителей «Северного потока — 2».
В Берлине считают, что причины санкций Вашингтона вовсе не политические, а экономические: США хотят продавать Европе свой газ взамен российского и бьют санкциями по конкурентам. Германская сторона, таким образом, намекает американцам, что их экономические интересы от реализации «Северного потока — 2» не пострадают.
Впрочем, планы по строительству как минимум двух терминалов для СПГ были озвучены ещё два года назад, когда проекту российского газопровода ещё не грозили американские санкции. Берлин рассматривает природный газ как переходное топливо между «грязными» углём и нефтью и «чистыми» возобновляемыми источниками энергии. Но страна выводит из эксплуатации угольные и атомные электростанции быстрее, чем развивает «зелёную» энергию, поэтому до пандемии прогнозировалось, что потребность Германии в газе будет расти.
Ранее Берлин подчёркивал, что строительство терминалов для СПГ, как и российского газопровода — это дело частного капитала. Теперь же, судя по информации Zeit, ФРГ готова профинансировать проекты из бюджета, а именно выделить на них до €1 млрд. Сегодня в Германии нет ни одного специализированного портового терминала для приёма сжиженного газа, и в целом в Европе, которая привыкла получать газ через норвежские и российские газопроводы, их число довольно мало.
Маловероятно, что США откажутся от санкций в обмен на терминалы для СПГ. Хотя подоплёка у ограничительных мер против России действительно экономическая, на официальном уровне Америка вводит санкции по политическим причинам. Соответственно, если Вашингтон откажется от санкционной политики на условиях Берлина, это будет означать косвенное признание того, что он использует механизмы давления в нечестной конкуренции.
Доцент кафедры интеграционных процессов МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули в разговоре с NEWS.ru подчеркнул, что новость газеты Zeit относится к августовским событиям, когда отношения России и Германии ещё не были испорчены отравлением оппозиционера Алексея Навального. Но после того, как российский политик оказался в немецкой больнице, энтузиазм Германии в отношении «Северного потока — 2» несколько угас, и зазвучали призывы отказаться от проекта. Впрочем, официальный Берлин всё равно хотел бы завершить прокладку газопровода, хотя бы из прагматических соображений.
Александр Тэвдой-Бурмули, доцент кафедры интеграционных процессов МГИМО
Такое ощущение, что для немецкой стороны «Северный поток — 2» — инерционный проект. Дешевле достроить, чем прекратить. Особенно учитывая то, что достраивает его российская сторона. Немцы в это вкладывают не очень много, а конечными выгодоприобретателями будут именно они. Поэтому Германия абстрактно заинтересована, чтобы строительство завершилось, поскольку это улучшает их энергобаланс на перспективу. Но это не значит, что она критически зависит от «Северного потока — 2».
Со стороны Берлина существуют и чисто политические причины желать завершения проекта. В ЕС весьма недовольны тем, что санкциями США были затронуты европейские компании, а Вашингтон считает нужным диктовать своим союзникам, у кого закупать энергоресурсы. Поэтому завершение строительства газопровода для Германии — вопрос европейского суверенитета. Версию о том, что ЕС будет и дальше поддерживать «Северный поток — 2», подтверждает то, что глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен не упомянула санкции против газопровода в программной речи в Европарламенте 16 сентября.
