Газпромбанк: государство играет ключевую роль в развитии рынка "зеленого" финансирования

Первый вице-президент Газпромбанка Роман Панов на полях Восточного экономического форума рассказал в интервью ТАСС о перспективах рынка "зеленого" финансирования в России, оценил его объем и предположил, когда в нашей стране появится "зеленая" ипотека.

— Роман Сергеевич, какие, на ваш взгляд, основные проблемы в настоящее время мешают полноценному запуску рынка "зеленого" финансирования в России?

— Надо сказать о том, что основные вопросы сейчас лежат, конечно, в плоскости государственного регулирования. То есть это создание соответствующей законодательной базы, нормативных документов и синхронизация национальной системы учета углеродных единиц с международной, которая по большому счету тоже еще формируется, потому что в мире существует несколько центров, которые задают такие тренды. В первую очередь это Европейский союз с уже созданной системой торговли углеродными квотами, с понятной системой расчета и оценки углеродного следа компаний.

В России на государственном уровне так или иначе ведется учет углеродного следа, но с точки зрения компаний эта процедура до настоящего момента добровольная. То есть они самостоятельно выбирают для себя систему учета и обязательность предоставления информации. Чтобы механизм учета заработал, он должен стать обязательным для компаний, в рамках хозяйственной деятельности которых образуются парниковые газы. Это ключевая задача, и она сегодня реализуется, в том числе через соответствующий указ президента и 296-й федеральный закон "Об ограничении выбросов парниковых газов". Документ предполагает введение обязательного учета объема парниковых газовых для компаний с объемом выбросов более 150 тыс. тонн углекислого газа за период до 1 января 2024 года или 50 тыс. и более тонн после 1 января 2024 года.

Следующий шаг, и он крайне важный, это синхронизация нашей национальной системы с международной, чтобы национальная система учета торговли углеродными квотами была признана на международном уровне.

— Сейчас также разрабатывается законодательная база по "переходным" бондам, как вы их оцениваете?

— Мы считаем "переходные" облигации очень правильным инструментом. Абсолютно точно в этом направлении нужно двигаться. Это один из возможных финансовых инструментов, которые позволят нашим компаниям принимать участие в рынке "зеленого" финансирования. Это интересный инструмент для банков. Ключевой вопрос здесь — это нормативная база, связанная с Центробанком. Поскольку на сегодняшний момент никаких преференций с точки зрения "зеленого" финансирования у банков, как у финансовых институтов, нет, Минэкономразвития с участием заинтересованных банков и Центробанка эту работу ведет. Активную роль здесь играет в том числе ВЭБ.РФ, но пока решений в части изменений нормативной базы не принято.

О чем здесь может идти речь? Например, о формировании более низкого уровня резервов для проектов, соответствующих этим критериям, а также для компаний, у которых есть соответствующая отчетность. Это то, о чем мы с вами уже говорили: если будет понятная система учета и компании, ее применяющие, и если эти условия будут обязательными, то тогда у регуляторов, в том числе у ЦБ, будет возможность четко определить критерии, по которым могут быть введены поощрительные механизмы для финансирования "зеленых" проектов. Это может быть и снижение резервов при предоставлении проектного финансирования, и льготная ставка кредитования, учитывающая политику компании в экологической деятельности. Это также могут быть и классические инструменты, связанные с облигациями, и многое другое.

Сегодня правительство реализует 541-е постановление, которое уже предполагает возможность субсидирования ставки купонного дохода при выпуске облигационных займов и возможность компенсации в части ставки при кредитовании "зеленых" проектов. Спрос на этот инструмент достаточно высокий. Безусловно, еще есть довольно широкий диапазон для настройки этих инструментов. Но, надо сказать, что государство делает первые шаги в этом направлении, и вполне эффективно.

— То есть, получается, спрос высокий, но нормативной базы пока не хватает?

— Нормативной базы, безусловно, не хватает, и это ключевой вопрос, который сегодня требует своего решения.

— Как вы оцениваете потенциальный объем рынка "зеленого" финансирования?

— Оценки звучат разные. Мы склонны согласиться с оценкой, которую дает Минэкономразвития. Они говорят, что это примерно 1,5 трлн рублей на период до 2030 года. Действительно, спрос на внедрение "зеленых" технологий достаточно высокий. Это и модернизация энергетики, и создание новых мощностей по возобновляемой энергетике, реализация проектов, связанных с водородной энергетикой, а также с внедрением наилучших доступных технологий в отраслях, которые в первую очередь попадают под потенциальное регулирование. Это металлургия, химическая промышленность, угольная промышленность, энергетика.

По результатам 2020 года наш портфель проектов, которые мы можем квалифицировать как "зеленые", составил порядка 200 млрд рублей. Это существенная цифра. Поэтому если говорить об оценке, которую дает Минэк, где общая инвестиционная потребность во внедрении наилучших доступных технологий и "зеленого" финансирования составляет 1,5 трлн рублей, — то эта цифра отвечает существующему запросу.

— Это на сегодняшний день?

— Это горизонт примерно до 2030 года.

— А интересно ли банку участвовать в "зеленой" ипотеке?

— Это инструмент, которого на сегодняшний момент на территории Российской Федерации нет, потому что не определены четкие критерии для "зеленого" финансирования проектов жилищного строительства. Для того чтобы "зеленая" ипотека заработала, нужны изменения в нормативную базу.

Когда соответствующее нормативное регулирование появится, тогда — да, банку это, безусловно, интересно. У нас принята соответствующая экологическая политика, и конечно, поощрение и реализация таких проектов — один из наших приоритетов.

— На ваш взгляд, когда в России может быть запущен такой продукт?

— Работа по изменению нормативной базы ведется активно. В первую очередь во внедрении "зеленых" инструментов заинтересованы отрасли, которые попадают под международное регулирование и в перспективе могут столкнуться с ограничением экспорта своей продукции на зарубежные рынки, в частности европейский.

Строительство жилья — это внутренний рынок. Поэтому, наверно, это более отложенный горизонт в сравнении с теми отраслями, о которых я уже говорил.

— Давайте тогда еще раз назовем отрасли, которые, на ваш взгляд, больше всего нуждаются в "зеленом" финансировании?

— Это те отрасли, которые создают наибольший объем выбросов СО2. Это угольная, металлургическая, химическая промышленность, это часть нефтегазового комплекса, энергетика. Вот те отрасли, которые в первую очередь требуют внедрения технологий, снижающих объемы выбросов.

— Ввиду возможных ограничений?

— В том числе ввиду ограничений, абсолютно точно. Но надо понимать, что в настоящий момент эти ограничения в первую очередь связаны с перспективой поставок или с экспортом на территорию стран Европейского союза. Но в принципе все крупнейшие экономики мира идут по пути внедрения национальных систем учета углеродного следа, чтобы была возможность осуществлять замещение единиц или квот в рамках учета национальных систем и системы страны экспорта. Это и есть приоритетная задача для нашего законодательства — синхронизировать национальную систему с международной.

— На ваш взгляд, как можно простимулировать инвесторов к участию в "зеленом" финансировании и какие меры поддержки сейчас рассматривает государство?

— Это все финансовые инструменты поощрения. Раз мы говорим про инвесторов, то это вопрос эффективности вложений, эффективности инвестиций. Чем меньше издержки на инвестиционной фазе, тем выше эффективность проекта, тем короче сроки ввода его в эксплуатацию. Здесь несколько элементов. Первый — это унификация нормативной базы с точки зрения требований к экологическим проектам. Второй момент, о котором мы уже говорили, — это создание условий для финансовых институтов в части снижения требований к компаниям, которые внедряют наилучшие доступные технологии и реализуют экологические проекты. Это и более низкий объем резервов, например, формируемых под кредитование, это возможность предоставления финансирования на более длительный период, возможно, это и субсидирование со стороны государства, увеличение объемов субсидирования по ставкам в рамках субсидируемых облигационных займов.

— А со стороны государства какие-то налоговые льготы рассматриваются, специальные фонды?

— Рассматриваются налоговые льготы. В принципе, такой опыт у государства уже есть, например в части попутного нефтяного газа. Аналогичные проекты могут работать в отношении, например, возобновляемой энергетики. На сегодняшний момент принято, например, решение в части электромобилей в ряде субъектов Российской Федерации. Есть целые направления, которые с точки зрения налогообложения на этом этапе могут способствовать более ускоренному внедрению "зеленых" технологий в нашу обыденную жизнь.

— По вашему мнению, какая должна быть роль государства в организации "зеленого" финансирования и может ли этот рынок развиваться без участия государства?

— Не может, и на то есть три причины. Первая — синхронизация на уровне международной системы без государства невозможна. С одной стороны, это протекционизм национального производителя, с другой — участие в международных органах, которые обеспечивают регулирование в этой сфере. Второй вопрос — это национальное регулирование, учет углеродных единиц и их оборот внутри страны, то есть создание национальной системы. И третий элемент — это поощрение инвесторов к внедрению наилучших доступных технологий. Оно осуществляется как путем создания льготных финансовых условий, так и ужесточением требований к использованию технологий, снижающих углеродный след. Поэтому, на мой взгляд, роль государства здесь ключевая.

— Мы поговорили про "зеленую" ипотеку. А интересен ли банку инструмент "зеленых" кредитов? Рассматриваете для себя?

— Безусловно. И мы в такой программе участвуем. Опять-таки вернусь к 541-му постановлению правительства. Оно предполагает именно "зеленое" кредитование, когда наши клиенты могут получить компенсацию ставки кредита за счет государственной субсидии, если проект отвечает соответствующим критериям и прошел верификацию на уровне межведомственной комиссии. Такой продукт у нас уже есть.

— Интересно ли Газпромбанку принимать участие в создании рынка углеродных квот?

— Безусловно, это финансовый продукт, который предполагает возможность как биржевой, так и небиржевой торговли. Мы ведем переговоры с Сахалинской областью. В рамках проводимого там эксперимента предлагаем использовать нашу электронную торговую площадку как небиржевой инструмент торговли углеродными квотами. Для этого в регионе есть все условия.

Нужно сказать, что модель, которая реализована в ряде стран, например в Китае, начиналась с внедрения региональных рынков углеродных квот, а потом только создавалась национальная система. Мы идем примерно по тому же пути, и у нас есть возможность использовать как электронные торговые площадки, так и биржевые инструменты. Однако с учетом специфики российского рынка, на наш взгляд, небиржевые инструменты могли бы быть наиболее эффективными, по крайней мере, на начальном этапе.

— Есть ли у Газпромбанка планы по снижению углеродного следа своих офисов и отделений? Когда это может произойти и какие потребуются для этого инвестиции?

— В рамках принятой экологической политики банка мы уже реализуем программу по оптимизации используемых ресурсов. Связана она и с сокращением потребления электричества, и с раздельным сбором мусора, и с более рациональным использованием ресурсов, в том числе воды и тепла. Нулевой это будет углеродный след или нет, мне кажется, достаточно сложно сказать. Но с точки зрения внедрения такой практики в повседневную жизнедеятельность банка и поощрения наших клиентов к реализации высоких экологических стандартов, безусловно, мы для себя такую задачу ставим.

— Какой-то бюджет выделен для этой задачи?

— Программа, скорее, связана с экономией наших затрат, поскольку ее реализация приводит к оптимизации процесса потребления и более рациональному использованию ресурсов.

— Согласно подсчетам экспертов российским компаниям потребуется до $1 трлн кредитных средств до 2030 года для того, чтобы полностью исключить углеродный след. Как вы считаете, эти оценки являются правдоподобными?

— Хороший вопрос, но на него нет однозначного ответа, потому что на сегодняшний день говорить об обнулении углеродного следа сложно — нет четкой методики учета поглощающей способности нашей экосистемы, включая леса и другие биоресурсы.

Если мы говорим про объем инвестиций, то на сегодня давать такие оценки, мне кажется, достаточно сложно, поскольку нет четкого и понятного требования, со стороны в том числе международной системы, к той группе экспортных товаров, которая попадет под потенциальное регулирование. То есть, по большому счету, сейчас эта система только выстраивается. В основном страны, которые активно участвуют в международном диалоге, приняли для себя в качестве целевого горизонта обнуление углеродного следа к 2050 году. Это долгосрочная перспектива. Поэтому говорить о горизонте планирования на ближайшие десять лет и о том объеме инвестиций, который вы называете, мне кажется, достаточно спекулятивно с точки зрения ее объективности.

— То есть до 30-го года довольно тяжело что-то прогнозировать?

— Мне кажется, что этот объем завышен, и он спекулятивен с точки зрения ажиотажа. Сама тема достаточно ажиотажная. И если разбираться в деталях внедрения этой системы, то, например, Европейский союз уже прошел путь более чем 15 лет с момента создания системы учета торговли углеродными квотами до момента, когда они фактически перешли к реализации этих квот в полномасштабном объеме. И он был связан с формированием и оттачиванием нормативной и регуляторной базы. Поэтому говорить о том, что к 2030 году произойдут какие-то радикальные изменения, которые потребуют тех колоссальных инвестиций, о которых вы говорите, — это, на мой взгляд, спекуляция. Это должна быть последовательная работа. Все экологические действия, о которых мы сегодня говорим, не должны привести к такой нагрузке на бизнес, которая бы ограничивала в совокупности экономический рост.

— Как раз про экономический рост. До 1 октября правительству поручено проработать план снижения накопленного объема чистой эмиссии парниковых газов. Как вы думаете, за счет каких секторов экономики это возможно и не пойдет ли такое снижение в ущерб частному бизнесу?

— В ущерб не пойдет с той точки зрения, что внедрение таких технологий приводит к оптимизации использования ресурсов. Как правило, новые технологии ведут к большему экономическому эффекту. Соответственно, это приводит к автоматизации процессов, к снижению затрат на использование несовременных методов производства и так далее. Поэтому в моем понимании та система учета углеродных единиц, которая сегодня складывается в мире, и возможность создания национальной системы учета углеродных единиц, и ее последующая синхронизация с другими международными системами позволит как сбалансировать нагрузку на бизнес, так и создаст условия для того, чтобы большая часть средств, связанных с обременением бизнеса по снижению углеродного следа, оставалась на территории Российской Федерации.

— Мы с вами уже называли те области промышленности, которые в зеленой повестке более всего могут быть успешными. Но, если сейчас говорить про этот план правительства, за счет каких секторов экономики это возможно?

— Энергетика в первую очередь. Металлургия, угольная промышленность, транспорт.

— Вы затронули соглашение с Сахалином. Какие еще проекты предусматривает данное соглашение, социальные проекты?

— У нас с Сахалином большая повестка. Нужно сказать, что регион сегодня один из передовых в использовании наиболее эффективных способов поощрения инвесторов. Это регион традиционного присутствия Газпромбанка, и на сегодняшний момент в области на принципах государственно-частного партнерства планируется реализация целого ряда инвестиционных проектов, в том числе строительство объектов социальной инфраструктуры: медицинские, образовательные объекты, а также связанные с развитием системы городского транспорта. Это и программа полной газификации области: регион планирует завершить реализацию этого проекта опережающими темпами. Газпромбанк также участвует в социальных программах, в том числе на полях Восточного экономического форума мы заключили соглашение о поддержке спортивных и социальных проектов, которые реализует Сахалинская область.

— Спасибо большое.