о фрагментации денежного рынка

«Для одних, тех, которые достойны, доллар/евро продолжают оставаться универсальной мерой стоимости, средством накопления, сбережения и платежа. Тех же, кто недостоин, от этого средства отлучают. В общем-то, хозяин — барин. Отлучили так отлучили, видать, поделом. Но говорить после этого, с таким одеревенением валют, об универсальной мере стоимости — во сне мы, что ли, разговариваем? Только фрагментация денежного рынка и только продажа за рубли».

Присоединяясь к своим европейским и американским партнёрам, японское Министерство экономики, торговли и промышленности «в свете событий на Украине ввело запрет на экспорт в Россию банкнот, золотых монет и золотых слитков».

Мера скорее символическая. Золото никогда и не было предметом экспорта с японских островов в Россию, что же до наличных иен, их внутрироссийский оборот ничтожен. Скорее всего, японцы воспроизвели свою стандартную санкционную практику: проявили солидарность с большим братом, но сделали это символическим образом — так, чтобы и объекту санкций, и самой Японии было от этого ни холодно ни жарко.

Более интересны вести из Дании. Информагентство Ritzau (существует с 1866 года, специализируясь на новостях Скандинавии, не какой-нибудь The Insider*, сливным бачком назвать его трудно) сообщает, что в датском правительстве спешно готовится законопроект, «запрещающий перевод или продажу датских крон и ценных бумаг, торгуемых в кронах, российским и белорусским физическим и юридическим лицам». Законопроект «находится в русле европейских санкций», причём в некотором отношении даже превосходит меры, принятые ЕС и США. Запрет вводится на «продажу, доставку, передачу или вывоз банкнот и монет в датских кронах» гражданам РФ и РБ, нарушители закона могут быть лишены свободы на срок до четырёх месяцев.

Тут интересен запрет на вывоз металлических крон. Как и в подавляющем количестве стран мира, монеты сегодня играют лишь вспомогательную роль в наличном обращении. Мелкие покупки, в основном через торговые или билетопечатающие автоматы.

Монета самого крупного достоинства — 20 крон, что по курсу равно $3 или €2,7. Даже если белорусы и россияне возродят практику мушкетёров короля — Д'Артаньян и его друзья пользовались звонкой монетой в мешочках, — то увесистый кошелёк, в котором будет 100 монет, — это всего лишь €270. Для коммерческого вывоза, тем более под страхом тюрьмы, не слишком годится.

Этим объясняется то, что в СССР, где правила валютного регулирования были весьма строгими, как на ввоз, так и на вывоз монет тем не менее смотрели сквозь пальцы. Было ясно, что никакого значения, кроме сувенирного, это иметь не может. Кстати, когда я сам в 1992 году пожелал поменять какую-то звонкую кроновую мелочь на рубли, в московском банке на меня обоснованно посмотрели как на идиота.

Во всём этом вообще можно видеть курьёз — весь нынешний корпус санкций вообще довольно курьёзен. А можно видеть симптом, который довольно серьёзен.

С очень давних времён квалифицирующим признаком полновесных денег является их анонимность. «Предъявителю сей ассигнации платит государственный банк N рублей ходячею монетой». Кто предъявитель — не имеет значения. А со звонкой монетой ещё проще. Когда анонимность денег не считалась грехом, журнал «Новое время» (давным-давно, ещё задолго до Евгении Марковны) рассказывал про вывеску на средневековой немецкой лавке: «Будь ты монах, разбойник или жид — если у тебя есть деньги, заходи». Очевидно, так же и будь ты русский или белорус.

Ибо чеканится универсальная мера стоимости.

Золотой византийский солид историки называли «долларом средневековья», ибо он монопольно обслуживал денежный оборот в Европе почти тысячелетие — со времени падения Римской империи и вплоть до XIII века, когда в Италии стали чеканить флорины и дукаты. И Константинополю в голову не приходило запрещать экспорт солидов, например в королевство франков, несмотря на то что острых противоречий между ромеями и франками (англосаксами и пр.) более чем хватало.

Правда, теперь, когда доллар (и евро) допускается к обращению по признаку лояльности к эмитенту, сравнивать солид с долларом уже совсем несолидно. Валюта, ещё недавно считавшаяся мировой, сейчас деревенеет на глазах. Ведь квалифицирующее свойство деревянной, то есть не вполне полноценной валюты — это ограниченность её хождения. Каковыми ограничениями сейчас Вашингтон и Франкфурт увлечённо занимаются.

Политические резоны не менее важны. «А вот не допустим тебя к валютному обороту и деньги твои нуллифицируем — потому что ты нехороший человек». В отличие от архаического «Будь ты монах, разбойник или жид», нынешние распорядители печатного станка руководствуются глубоко моральными соображениями.

Для одних, тех, которые достойны, доллар/евро продолжают оставаться универсальной мерой стоимости, средством накопления, сбережения и платежа. Тех же, кто недостоин, от этого средства отлучают.

В общем-то, хозяин — барин. Отлучили так отлучили, видать, поделом. Но говорить после этого, с таким одеревенением валют, об универсальной мере стоимости — во сне мы, что ли, разговариваем? Только фрагментация денежного рынка и только продажа за рубли. И не потому, что рубль так дивно хорош (где-то хорош, а где-то не очень), а потому, что евро теперь нет веры ни на грош. Ты этого хотел, Жорж Данден!

* СМИ, признанное иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ от 23.07.2021.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.