Сломанные ребра и переполненные камеры Первое важное решение в пользу свердловчанки вынесли еще в 2004 году: тогда Тамара Ракевич отсудила 3000 евро за госпитализацию в психбольницу. На Сибирский тракт ее увезли после религиозного спора с приятельницей, которая и вызвала санитаров. При этом суд прошел лишь через месяц после того, как Ракевич попала в сумасшедший дом, а ей самой выступать не позволили. Как выяснил ЕСПЧ, екатеринбурженка действительно вела себя странновато, но угрозы ни для кого не представляла. После проигрыша России в Страсбурге в стране даже изменили законодательство: с тех пор пациент сам может обращаться в суд с жалобой на незаконную госпитализацию. Больше всего дел было связано с нарушениями прав задержанных и заключенных. Рекордную для региона компенсацию в 2011 году отсудил Николай Преминин, находившийся в СИЗО-1 Екатеринбурга по делу о взломе американского банка. Хакер утверждал, что его жестоко избили, в то время как администрация рассказывала, будто он сломал ребра, упав по дороге в туалет. При этом проверка началась лишь через два года после его жалобы и затянулась еще на три года – суд в своем решении назвал это «поразительным». Удивление европейских юристов тогда обошлось России в 40 тыс. евро. Задержанный за грабежи Александр Золотарев пожаловался на жестокие избиения в полиции, переходившие в пытки: например, ему надевали на голову противогаз, а затем пережимали шланг. Власти уверяли, что полицейские ни в чем не виноваты, но никак не объяснили появление синяков после задержания. В результате Золотареву удалось отсудить 13 тыс. евро. Типичные жалобы – переполненные камеры в СИЗО и колониях. Например, обвинявшийся в педофилии Сергей Куликов находился в полутемной камере площадью 31,5 кв. м вместе с несколькими десятками «товарищей по несчастью». За мытарства ему заплатили 11,5 тыс. евро. Осужденный за мошенничество Вячеслав Борисов утверждал, что в камеру еще меньшей площади набивали до сорока пяти заключенных, и отсудил 7500 евро. То же самое испытал Владимир Морозов: по его словам, в камере на 22,5 кв. м каким-то образом помещались 35 человек. За страдания ему присудили 5000 евро компенсации. Жаловались свердловские заключенные и на плохую медицину: например, Артем Майленский из Верхней Пышмы вышел из колонии с тяжелым туберкулезом. Ему удалось доказать, что лечение было неэффективным, и отсудить 20 тысяч евро. ГУФСИН по Свердловской области тогда даже выпустила специальное заявление, в котором сотрудники ведомства заверяли, что Майленскому оказывали всю необходимую помощь. Еще одна тема – затягивание судебных процессов. Здесь главным пострадавшимстал Владимир Соловьев, который выиграл целых два дела (одно совместно с братом) и отсудил в общей сложности 25 тыс. евро. Процесс об убийстве, по которому проходили свердловчане, затянулся на три года. К тому же Соловьев жаловался, что в дни заседаний его перевозили без теплой одежды в неотапливаемой машине, не пускали в туалет по три часа и не кормили. С выматывающими тяжбами в свердловских судах сталкивались и законопослушные граждане. Например, Михаил Волович шесть лет пытался выбить компенсацию за профессиональное заболевание, Юрий Зименко – восстановиться на работе, а у Риммы Ширыкаловой почти столько же ушло на получение выплат для «чернобыльцев». Всем им суд назначил компенсации от 3000 до 4400 евро. Японский сектант, казахстанский гей и «теща сенатора» Хотя заключенные составляют значительную часть истцов, чьи права были нарушены в Свердловской области, среди них есть и более интересные персонажи. Например, одним из последних сумел отсудить внушительную компенсацию японский миссионер секты мунитов Сюдзи Игараси, которого выдворили после религиозного семинара в санатории «Сказы Бажова». Суд проходил в отсутствие адвоката, а затем Игараси пришлось спать на полу в переполненном помещении центра для мигрантов, готовящихся к выдворению. Рвение свердловских сектоборцев обошлось бюджету в 16 тыс. евро. Еще одна история, связанная с выдворением, оказалась романтической. Житель Казахстана, имя которого суд не стал разглашать, долго прожил в Екатеринбурге со своим любовником. Проблемы у пары начались, когда у казахстанца нашли ВИЧ. Хотя суды о его выдворении шли с переменным успехом, однажды после поездки на родину его просто не пустили в Россию. К тому же казахстанец жаловался, что его личной жизнью якобы чрезмерно интересовались прокуратура и правоохранительные органы. За все страдания гостю из Азии заплатили 15 тыс. евро. Поводом для исков становились и семейные перипетии. Например, полицейский Олег Маринцев, которого хотели уволить по состоянию здоровья, попытался вместо этого уйти в декретный отпуск, но получил отказ. Начальство решило, что стражу порядка, супруга которого жива и здорова, не пристало нянчиться с ребенком. Страсбургские судьи придерживаются более широких взглядов на распределение семейных обязанностей, и Маринцеву выплатили тысячу евро. Одной из самых известных заявительниц стала Людмила Годлевская – жена экс-директора Уральского приборостроительного завода Владимира Годлевского, осужденного за растрату, и мать гражданской жены сенатора Александра Высокинского. Иск был связан как раз с уголовным делом: во время процесса у супруги растратчика арестовали недвижимость в Москве и Екатеринбурге. В Страсбурге «теща сенатора» доказала, что покупала квартиры на свои деньги, а по брачному договору муж не имел к ним никакого отношения. ЕСПЧ оценил несправедливость в 5000 евро. Отметим, что, вопреки стереотипам, очень мало решений были связаны с политикой. Можно вспомнить разве что правозащитника Сергея Кузнецова, который отсудил 1500 евро за срыв пикета возле областного суда. Еще один иск подавала журналистка Яна Порубова, выпустившая легендарную предвыборную «чернуху» об отношениях областного премьера Алексея Воробьева и депутата палаты представителей Сергея Капчука. За клевету Порубову приговорили к исправительным работам, от которых тут же освободили по амнистии. ЕСПЧ тогда признал ограничение свободы слова недостаточно обоснованным. Требований о компенсации Порубова не заявляла. «Очень много [исков] и обратно возвращалось на ранних этапах, не попадая в статистику. Но за столько лет опыта свердловские юристы овладели навыками общения с европейскими чиновниками. Самое интересное – то, как эти решения постепенно внедрялись в практику российских судов, ведь большинство из них так или иначе оказывали на нее влияние. Например, в свердловском облсуде их читают, анализируют и даже пытаются применять. Хотя сами судьи, конечно, скажут, что и до этих решений именно так и поступали», – рассказал корреспонденту «ФедералПресс» президент общественной организации «Сутяжник»*Сергей Беляев. * НКО, ВЫПОЛНЯЮЩАЯ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА Фото: Guenter Fischer / imageBROKER.com / globallookpress.com
