Мать журналиста Дмитрия Холодова: Тогда можно было лишь молчать или петь, как все хорошо
Кто хотя бы раз проходил мимо входа в издательский дом на улице 1905 года, наверняка видел там мемориальную доску с печальным напоминанием, что именно в этом здании в октябре 1994 года был убит сотрудник газеты «Московский комсомолец» Дмитрий Холодов. Молодой человек занимался расследованиями. Специализировался на публикациях об армии. Бывал в Чечне и на таджикско-афганской границе, но в возрасте 27 лет был убит в результате покушения. Сегодня Дмитрию могло бы исполниться 56. Каким он был? И не появилось ли каких-то новых подробностей о его гибели? Об этом и о многом другом
—
в интервью с его мамой, Зоей Александровной Холодовой...
— Зоя Александровна, сегодня особенная дата: день рождения вашего сына Димы. Как вы его проведете и есть ли хоть какие-то подвижки?
— Если о подвижках, то их давным-давно нет. И никогда не будет. Кто же этим занимается? Все положено на полочку. А люди, которые убили, преспокойненько живут дальше. Подавали в суд и даже получили мзду за то, что неправильно отсидели. И все...
А если про этот день, то я обычно езжу на кладбище. Правда, не могу сказать, во сколько это будет, потому что за мной еще должен подъехать мой старший сын.
— А Димины друзья? Они звонят? Ну хотя бы чтобы узнать, как у вас дела?
— Ну как вам сказать… Все уже в годах. У каждого свои дела. Дети. Был у него школьный друг, художник — вот с ним мы хоть изредка, но перезваниваемся, и мне бы очень хотелось его увидеть.
Дело в том, что в нашем городе издали Димину книжку «Сказки и стихи» и подарили мне несколько экземпляров. Она очень красивая, яркая. Но мы все никак не встретимся, чтобы я могла ее ему передать.
А так... Конечно, вспоминают! У «Московского комсомольца» даже есть такая традиция: в день гибели, 17 октября, обязательно собираться на кладбище. Приезжают многие из редакции. Приезжает главный редактор — Павел Гусев. Батюшка...
Отец Димитрий, служит в той самой церкви, в восстановлении которой Дима когда-то принимал участие! Пока у него была возможность, он постоянно туда ездил и все расчищал. Храм был в ужасном состоянии.
Обязательно приезжает Катя Деева. Если вы знакомы с делом, то это та самая девушка, которая была рядом с Димой в момент взрыва.
А когда я прихожу на его могилу, я всегда вижу там цветы и игрушки. То есть кто-то приходит. Кто-то о нем помнит! И приводит туда своих детей. Я не знаю, кто эти люди, но я им за это очень благодарна.
И еще там всегда лежит бескозырка...
— Бескозырка? А чья?
— Видимо, это подарок Диме. Он же служил на Черноморском флоте! Так получилось, что сразу после школы Дима пошел в МИФИ. Но в стране наблюдался недобор ребят призывного возраста, и уже на втором курсе его отправили в армию.
У меня даже есть такая фотография, на которой он снят на фоне красного знамени, в форме и с оружием в руках, которую я всегда показываю школьникам, когда меня приглашают к ним на встречу.
Ну а когда Дима все-таки доучился и получил диплом, в России уже было не до них, ребят с серьезным техническим образованием. И он ушел в журналистику.
— Где и нашел свое настоящее призвание…
— А вы знаете, да. Мне неудобно об этом говорить. Но я читала отзывы его коллег, собранные в книге «Дмитрий Холодов. Взрыв. Хроника убийства журналиста», и все пишут, что у него был талант!
— А самое главное, что он был честный.
— Да, главное — честный. Потому что тогда на страницах газет можно было лишь молчать или, наоборот, петь, как все хорошо, прекрасная маркиза. Не знаю, пытались его подкупать или не пытались, но, возможно, такие случаи и были.
В интернете очень много разных статей, в которых рассказывается о Диме как о человеке. В основном хвалебные. Но встречались и такие, в которых его ругали. Ничего не поделаешь… По заданию. По определенному. Я все это читала! Поэтому в курсе.
А потом все тише, тише... Другие герои, другие времена. Вот мы с вами сейчас разговариваем, а в последний раз такое было лишь два или три года назад. Я уж думала, никто и не позвонит.
Не то чтобы я к этому рвусь... Просто у меня на днях спросили, а связываются ли со мной из прессы. Нет, говорю, уже кончили. Потому что от этого устаешь. К тому же это все очень больно.
— Но все равно странно…
— Нет, ну газета («МК») — она всегда на связи. Люди-то остаются. Звонят, спрашивают: «Как поживаете? Как у вас дела?»
Кстати, я думаю, если бы Дима остался жив, он бы так и работал журналистом. А сейчас наверняка поехал бы на СВО и отображал происходящие там события.
Он очень много ездил! И всегда находил общий язык как с людьми из народа, так и с высокопоставленными чиновниками. Сам простой — а вот умел очаровать. Умел подойти к человеку...
Об этом же мне говорили наши местные бабушки, которые работали в киосках. «Вот придет твой-то, — вспоминали они. — Я уставшая, раздраженная, а он улыбнется, скажет что-нибудь хорошее, и на душе тепло!»
]]>
