9 ноября 1993 года, ровно 30 лет назад, прекратила свое существование Уральская республика, провозглашенная одним из ярчайших политиков 1990-х Эдуардом Росселем и уничтоженная другим знаменитым уральцем — Борисом Ельциным. Россель заявлял, что превращение Свердловской области в Уральскую республику с причитающимися ей республиканскими привилегиями необходимо для проведения самостоятельной экономической политики и спасения от невзгод, постигших регион после развала СССР. Но противники Росселя в первую очередь увидели усиление его политического влияния и начали убеждать Ельцина, что в самом сердце России на его глазах рождается мощное сепаратистское движение. И президент им поверил. «Лента.ру» — о взлете и падении Уральской республики.

***

СССР доживал последние месяцы. Один из руководителей Свердловской области Эдуард Россель отправился в Москву для обсуждения важной проблемы с министром финансов РСФСР. Гость с Урала терпеливо дожидался своей очереди в приемной, когда вперед него неожиданно провели министра финансов Татарстана. Россель попробовал возмутиться: «Я председатель облисполкома Свердловской области!» Его слова, впрочем, не произвели на распорядителя в приемной никакого впечатления. «Ну и что? Это же министр финансов Татарстана!» — произнес он, захлопнув дверь перед носом свердловчанина.

Россель воспринял инцидент в приемной как унижение и загорелся мыслью о повышении статуса Свердловской области до республики. Примерно в том же ключе рассуждали и другие региональные начальники, которым хотелось быть на одном уровне с Минтимером Шаймиевым из Татарстана и Муртазой Рахимовым из Башкирии.

«Росселю было очень обидно и завидно»

1990 год — это не только «парад суверенитетов», но и массовые попытки «республиканизации» в пределах РСФСР. У руководителей областей и краев годами копилась обида на неравноправие и особое отношение к республикам и их первым лицам. Неофициальные разговоры о «республиканизации» отдельных краев, областей и автономных округов, об объединении регионов в республики велись в период перестройки. В мемуарах Россель и не скрывает, что идея придать своему региону более высокий статус действительно пришла ему после визита в Москву, к министру финансов РСФСР.

Еще один политический региональный тяжеловес Юрий Маточкин выдвинул идею о преобразовании Калининградской области в Балтийскую республику еще в советское время. Инициатива не прошла, но не стала для него фатальной: признанный специалист в области рыбного хозяйства руководил регионом до конца 1996 года.

По Марка Урнова, «пафос автономии был тогда сильнейшим», регионы хотели независимости от центра.

В начале 1990-х провозглашались Чукотская Советская автономная республика и Ямало-Ненецкая республика. В Красноярске пропагандировалась идея Енисейско-Ангарской республики, во Владивостоке — Приморской, а Челябинский облсовет даже принял постановление о преобразовании области в Южно-Уральскую республику. Однако только Росселю хватило энтузиазма и смелости довести задуманное до конца.

По мнению политолога и правоведа Виталия Иванова, ключевую роль в успехе сыграли личности идеологов Уральской республики.

Переход от коммунизма к капитализму особенно болезненно давался российской провинции. Большие убытки несли промышленные регионы, и в первых рядах — Свердловская область. Областное руководство пыталось решить проблему введением талонов на продукты питания, но и этот шаг не спасал положение. Как Свердловска Алексей Яшин, в городе «напряженка с едой была приличная, масло по талонам».

По свидетельству местных жителей, зачастую талоны попросту нечем было отоваривать, плюс катастрофически не хватало наличных денег, нечем было платить зарплаты и пенсии. Как говорил житель поселка Верх-Нейвинский (один из старейших населенных пунктов Урала) Василий Попов, пожилые люди выстраивались в очередь на почту, где выдавали пенсии, с шести утра. Около десяти часов открывалось заветное окошко, но чиновник лишь разводил руками: «Сегодня денег не будет».

«Наступал самый тяжелый период времени, — вспоминал Россель. — Перемены в стране крайне болезненно отзывались у нас в области. Уже начались проблемы с госзаказом, сложности с финансированием и обеспечением продовольствием, кое-где уже была реальная угроза голодных бунтов».

Если верить политику, в то время он не сомневался, что без децентрализации управления Свердловской области просто не выжить. Его убеждения разделяли и другие местные начальники — глава правительства Алексей Воробьев и народный депутат России, глава администрации Верхней Пышмы Вячеслав Сурганов.

«В обстановке тяжелейшего экономического кризиса, многомесячных задолженностей по зарплате бюджетникам Свердловская область, как область-донор, чувствовала наибольшую тяжесть несправедливого экономического и политического бремени во взаимоотношениях с Москвой, — писал Россель. — Мы приняли решение законным способом уравнять в правах Свердловскую область с республиками в составе России и таким образом спасти регион от краха».

Он всегда отметал обвинения в сепаратизме и, напротив, уверял в своей приверженности федерализму. Судя по всему, Россель считал, что республикой быть выгоднее: она сама формирует свой бюджет и меньше зависит от Москвы.

«Уральскую республику создали из-за тяжелой ситуации в экономике? Бла-бла-бла, — парирует политолог Иванов. — Это втирали читателям и телезрителям, возможно, частично верили и сами. Просто Росселю и некоторым другим товарищам, возглавившим регионы в 1989-1991 годах, было очень обидно и завидно, что лидеры республик имеют больший статус, всячески над ними возвышаются и иногда напрямую их обижают. Достаточно вспомнить тот случай даже не с главой республики, а всего лишь с министром финансов Татарстана. Терпеть такое неравноправие было очень тяжело. Поэтому, вооружившись фразеологией о том, что "не должно быть неравенства субъектов Федерации, как не должно быть в одной семье любимых и нелюбимых детей", Россель и его соратники начали действовать».

По заключению эксперта, Росселем двигали личные амбиции, в чем правовед не видит ничего плохого: на его взгляд, они могут служить двигателем нужных и позитивных изменений. Иванов полагает, что решать проблему нужно было не за счет поднятия краев и областей на уровень республик, а путем понижения республик на уровень краев и областей. Именно это в конечном счете и произошло, говорит он: Шаймиева и Рахимова опустили на уровень Росселя, а не Росселя подняли на их уровень.

По данным кандидата наук Игоря Осипова, Уральская республика прозвучала в общественном пространстве не в 1993 году, а родоначальником этой идеи был отнюдь не Россель. Он уточняет, что в 1980-е появилось множество проектов по «обустройству России», среди которых значился и проект по созданию макрорегионов. А в ноябре 1990 года в Свердловской области появилось движение «За Уральскую республику!» Его активисты публиковали материалы, искали опору в дореволюционном прошлом. Однако в то время движение не получило серьезного развития.

«С подписанием Федеративного договора (а точнее, трех договоров) сложилась такая система федерализма, в которой края и области получили меньше полномочий, чем республики, — сказал эксперт «Ленте.ру». — Свердловская область неоднократно и разными путями (еще до истории с Уральской республикой) пыталась расширить свои полномочия, выстроить систему взаимоотношений с центром. И это довольно уникальный случай, когда регион предлагает свою программу "нового федерализма" для всей страны, проработанную с привлечением научно-экспертного сообщества. Именно по этой дороге они пришли к актуализации проекта Уральской республики в середине 1993 года».

Осипов, много лет исследующий тему Уральской республики, среди причин ее появления называет существовавшие тогда проблемы федеративного устройства, нацеленность региональной элиты на расширение своих прав и полномочий, ослабление федерального центра и дестабилизацию всей системы государственного управления при фундаментальных переменах в экономической сфере и распределении собственности.

По мнению историка, когда обсуждение единого проекта Конституции России зашло в тупик, поскольку национальные республики имели свой взгляд на федеративное устройство и неохотно обсуждали возможное полное равенство с иными субъектами, Уральская республика выступила неким противовесом их позиции.

«Приоритетом для Ельцина было — одолеть Верховный Совет и удержать власть»

Начало 1993 года получилось для страны тяжелым: набирал силу политический кризис, вызванный конфликтом двух ветвей власти — Верховного Совета во главе с Русланом Хасбулатовым и правительства, на стороне которого находился президент Ельцин. Оба лагеря по-своему смотрели на проведение реформ, обвиняли друг друга в отходе от демократических принципов и попытках узурпации власти. Ситуацию усугублял личностный конфликт двух лидеров.

Россель, напротив, считал себя если не членом команды Ельцина, то явно человеком, в деловых качествах которого президент очень заинтересован. Позднее губернатор рассказывал, что дважды отказывал старшему товарищу, желавшему назначить его на ответственный пост. Еще в бытность Ельцина первым секретарем Свердловского обкома КПСС Россель не захотел стать председателем горисполкома Нижнего Тагила, а в перестройку не польстился на должность главы Совмина РСФСР, которую тогда занимал Иван Силаев. Несмотря на это, во время ГКЧП Ельцин поручил Росселю организовать в Свердловской области работу резервного правительства России.

В разгар конституционного кризиса Свердловский облсовет стал одним из немногих в стране, поддержавших Ельцина в его борьбе с Верховным Советом. Остается лишь догадываться, как сложилась бы судьба Росселя, если бы победу в политической схватке одержал российский парламент.

25 апреля 1993 года состоялся всероссийский референдум по четырем вопросам: о доверии Ельцину, об одобрении проводимой им социально-экономической политики, о необходимости проведения досрочных выборов президента и о необходимости выбрать новых народных депутатов. Референдум прошел так, как было выгодно президенту России: население, пусть и с небольшим перевесом, высказало ему доверие. В регионах, однако, плебисцит будто бы не вызвал особого интереса. Там решали свои локальные задачи.

Например, в Свердловской области одновременно со всероссийским референдумом прошел опрос жителей о необходимости статусного уравнивания региона с республиками. На вопрос «Согласны ли вы с тем, что Свердловская область по своим полномочиям должна быть равноправна с республиками в составе РФ?» 83,36 процента участников ответили «да».

1 июля облсовет принял декларацию об изменении статуса области и провозгласил создание Уральской республики. Группа екатеринбургских юристов во главе с Анатолием Гайдой тем временем засела за написание конституции нового субъекта России.

Однако в региональной власти имелись и противники этого проекта. После заседания облсовета четыре депутата, не согласных с результатами голосования, подписали заявление, в котором говорилось о том, что по единству России нанесен еще один удар. При дальнейшей суверенизации областей и краев «государство будет развалено окончательно, а русская нация расчленена», заявили они. В августе появились результаты небольшого опроса: 87 процентов респондентов знали об учреждении Уральской республики, 55 процентов поддержали это решение.

Как рассказал «Ленте.ру» историк Осипов, в других уральских регионах провозглашение республики с центром в Екатеринбурге встретили неоднозначно, публичной поддержки не последовало. К тому же в соседней Челябинской области в условиях местной борьбы за власть как раз прозвучала идея о создании своей Южно-Уральской республики.

И все же 14 сентября 1993 года руководители Свердловской, Пермской, Челябинской, Оренбургской и Курганской областей подписали совместное заявление, подчеркнув готовность начать работу по созданию большой Уральской республики в составе России.

«Но и это заявление сопровождалось крайне осторожными комментариями властей других регионов, — подчеркивает Осипов. — Так что дальнейшие события в Москве привели к тому, что Свердловская область продолжила реализовывать этот проект в рамках своих административных границ. Уральские регионы в итоге поддержали не идею Уральской республики, а самого Росселя после его отставки, избрав его в руководители Уральской ассоциации».

Как указывает историк Осипов, предпринимались попытки сформировать нечто вроде общественных движений в поддержку Уральской республики, но большого размаха эти инициативы не получили, никаких серьезных выступлений, ощутимой и видимой поддержки снизу не было.

В интервью 5 ноября 1993 года Россель сообщил, что президент страны согласился с появлением Уральской республики. Правда, по мнению Иванова, глава Свердловской области скорее выдавал желаемое за действительное или оперировал устаревшими данными.

«Ельцин довольно долго относился к проекту "республиканизации" своей малой родины достаточно снисходительно, чуть ли не одобрительно, — констатирует собеседник «Ленты.ру». — Но президента настроили против Росселя».

С резкой критикой выступили сразу несколько представителей команды Ельцина. 6 ноября вышло интервью начальника управления по работе с территориями Администрации президента Николая Медведева, в котором он назвал порочными методы и путь осуществления идеи равенства регионов. Глава президентской администрации Сергей Филатов охарактеризовал провозглашение республики как «удар по конституционной реформе», а прокуратура вынесла протест на решение облсовета. Руководители Пермской и Оренбургской областей отмежевались от проекта, отвечавший в правительстве за национальную политику Сергей Шахрай пригрозил инициатору Уральской республики отставкой.

По словам Иванова, Росселя прикрывал первый помощник президента Виктор Илюшин. Знакомый с Ельциным еще по работе в Свердловске чиновник «защищал смутьяна» даже тогда, когда вопрос встал ребром. Чтобы все-таки переубедить главу государства, ненавидевший руководителя Свердловской области Филатов прибегнул к доносу: мол, Россель критически отзывался о Ельцине во время поездок за границу. После этого отношение президента к уральскому лидеру изменилось.

По мнению Татьяны Юмашевой, младшей дочери Ельцина и его советника по имиджу в конце 1990-х, в тот момент ее отец посчитал, что создание Уральской республики может нанести вред единству страны.

«Борис Николаевич извинился за то, что отправил меня в отставку»

Строго говоря, осенью 1993 года центральной власти и конкретно Ельцину было совсем не до Урала. В Москве происходила кульминация конституционного кризиса, окончившаяся расстрелом Белого дома, разгоном Верховного Совета России и арестом его лидеров. Следом ликвидировали Советы всех уровней — ключевые на протяжении десятилетий органы власти ушли в прошлое вслед за КПСС.

«Почему Ельцин не высказывался жестко? — продолжает Иванов. — А зачем ему было отталкивать своих сторонников? Свердловский облсовет был одним из немногих, кто открыто и последовательно встал на сторону Ельцина в 1993-м. Подавляющее большинство Советов были за Белый дом, Хасбулатова и [Александра] Руцкого. Уральский облсовет распустили не из-за поддержки Верховного Совета, а за Уральскую республику, за сепаратизм. Хотя, конечно, это был не сепаратистский, а вредный и неправильный проект».

Своим последним решением Свердловский областной Совет народных депутатов 8 ноября 1993-го назначил на 12 декабря того же года референдум по конституции и заодно выборы губернатора и двухпалатного Законодательного собрания.

Наконец, 10 ноября Россель был отправлен в отставку, заработав в глазах многих репутацию авантюриста. Тем не менее в Конституции России 1993 года было закреплено положение о равных правах субъектов Федерации (если точнее, то о равных правах субъектов во взаимоотношениях с федеральными органами власти; правда, все имевшиеся противоречия таким образом сгладить не удалось).

«Эти указы подписал Ельцин, что позволяет говорить о проявлении реакции в форме официального неодобрения, — полагает историк Осипов. — Можно ли говорить, что Ельцин однозначно негативно относился к появлению идеи Уральской республики? Нет, нельзя, поскольку проект Уральской республики — это политическая технология, инструмент, который использовал не только Россель, но к которому обращались в выстраивании своей аргументации и представители федерального центра».

Суд по всему, население Урала восприняло указы президента Ельцина довольно сдержанно, если не сказать безразлично. По наблюдениям Иванова, на стадии реализации проекта какие-то митинги в поддержку Уральской республики проводились, лидеры пытались зажечь народ. В 1993 году еще не иссяк революционный романтический запал, вспоминает правовед, и можно было воспользоваться его остатками. На его взгляд, показательно другое: когда этот проект упразднили, никакого сколько-нибудь социологически значимого недовольства в Свердловской области отмечено не было.

Впрочем, из политики Россель никуда не делся. В 1994 году занял пост председателя Свердловской областной думы, заменившей облсовет, а в 1995-м выиграл первые выборы губернатора Свердловской области. В 1999 и 2003 годах он успешно переизбирался, оставаясь в губернаторском кресле до 2009-го. Эпоха Росселя не была гладкой: одни подозревали его в связях с организованной преступностью, другие отмечали заслуги главы региона в строительстве зданий, храмов и дорог.

«В конце 1990-х (федеративная вольница, слабый Совет Федерации, часто исчезающий Ельцин) могло показаться, что и Россель, и [губернатор Орловской области Егор] Строев, и [глава администрации Приморского края Евгений] Наздратенко, как говорится, дорвались — стали региональными баронами наравне с Шаймиевым, Рахимовым, [президентом Якутии Михаилом] Николаевым, — резюмирует Иванов. — Возможно, в какой-то степени это действительно было так. Однако на следующем историческом этапе ребят выстроили по ранжиру. Минтимер Шаймиев образца 1993 года и Рустам Минниханов образца 2018-го — это совершенно разные истории».

Годы спустя Ельцин и Россель ехали вместе из Нижнего Тагила. Уже бывший президент России счел нужным объясниться с губернатором по поводу давних событий.

«Борис Николаевич попросил его извинить за то, что в 1993 году снял меня с поста, — уверял Россель. — Он сказал, что тогда было много шума, говорили, что если не остановить Росселя, то по всей России начнется "республиканизация". К сожалению, ни он, ни те, кто это говорили, не читали конституцию Уральской республики. Это была уникальная конституция, которая строила в России реальный федерализм, подлинные федеративные отношения. За что мы и боролись. И вот Борис Николаевич сказал: "Давайте дадим друг другу руки и простим друг друга"».