Современная геополитическая картина мира: почему все меняется и что будет дальше?
Сегодня мировая архитектура движется к полицентричности, где различные «центры силы» конкурируют между собой и формируют самостоятельные стратегические решения. Эта полицентричность может стать важным принципом в перекраивании мирового порядка, но она ставит под угрозу поиск единого геополитического проекта, способного объединить человечество.
Геополитолог Андрей Волков поделился своим мнением о том, почему так происходит и к чему ведут эти глобальные изменения.
Глобализация — это сложный и противоречивый процесс, изменяющийся под воздействием различных факторов.
Современная динамика международных отношений характеризуется усилением региональных процессов и ростом дисбалансов между странами.
Борьба за глобальное лидерство, особенно между США, Россией и Китаем, обостряется использованием спорта, культуры и цифровых технологий в геополитических целях.
Всё это способствует переходу к полицентричному миру, где международные отношения становятся иерархическими, а локализация приводит к тому, что каждый регион адаптирует глобальные тренды под свои условия.
Китай и Россия сосредоточены на идее полицентризма, стремясь к созданию более справедливой международной системы без гегемонии. Эти усилия могут в долгосрочной перспективе перекроить международные отношения, но также могут привести к разрозненности и конкуренции за региональное влияние.
Организации, такие как ШОС и БРИКС, могут играть важную роль в формировании этой новой системы, но неизбежны и сложности, связанные с управляемостью такой комплексной структуры.
Нынешний период отличается от прошлых кризисов, поскольку он характеризуется концом эры активного роста и переходом к «эпохе глобального торможения», с уменьшением влияния традиционных глобальных организаций. Необходимо осознание этого перелома для адекватного принятия политических решений.
Доктор политических наук И.В. Ильин отмечает, что несмотря на формальную схожесть нынешнего глобального кризиса с глобальным кризисом начала прошлого века, есть существенное отличие.
«Тот кризис был следствием бурного экономического и демографического роста индустриального общества, порожденного промышленной революцией начала XIX в., в то время как нынешний кризис знаменует окончание этой эпох и роста.
«Эпоха роста» закончилась, и сейчас стремительно наступает «эпоха глобального торможения» — совершенно новая фаза исторического развития.
Это пока еще не осознано подавляющим большинством политиков, но без понимания данного факта невозможно принимать адекватные политические решения».
В грядущем изменении политического ландшафта обязательно нужно принимать в расчёт социальные и природные факторы, чтобы обеспечить долгосрочную безопасность и стабильность.
Только через коллективное понимание и ответственность перед будущими поколениями возможно строительство устойчивого и равноправного мира.
В этом ключе уместно отметить, что политическая глобализация в последние годы отходит на второй план.
Политическая позиция мировых акторов теперь видится как пример оптимального приспособления к реалиям осыпающегося мира. Поэтому и стремление к сохранению гегемонии с точки зрения США считается целесообразным элементом формирования нового мирового порядка в противовес объективной полицентричности, которая может совместить позитивные тенденции процесса глобализации и национальные интересы мировой мощи.
Указанные черты продуцируют усиление двух основных мегатрендов.
Во-первых, появление и наращивание мощности (мягкосиловой, жесткосиловой, политической) новых центров силы, а также региональных центров принятия стратегических решений (Россия, Китай, Венгрия, Индия, Саудовская Аравия и др.), заинтересованных в создании равной модели международного взаимодействия и отсутствии гегемонии.
Это, в свою очередь, вызывает ответное противодействие со стороны стран, не заинтересованных в появлении новых геополитических конкурентов, но заинтересованных в сохранении роли доминирующей в международном пространстве силы.
Во-вторых, это последовательная трансформация геополитического ландшафта. Промежуточным результатом указанной тенденции выступает последовательный рост уровня, объемов международной конкуренции за региональное и глобальное влияние, а также включение в сферу противодействия как новых сфер (культура, спорт, киберпространство, экология, климат), так и отдельных стран, регионов.
Поэтому, на данный момент, ключевыми тенденциями международных отношений нам представляются:
- Структурное ослабление системы международных отношений, которое выражено необратимым кризисом институтов глобального управления.
- Начало формирования модели полицентризма и полицентричных институтов глобального управления, которые в перспективе смогут заменять прежние институты. Потенциал к этому имеют такие форматы как ШОС и БРИКС.
Таким образом, текущая трансформация глобализации и международных отношений предполагает не просто смену одних доминирующих государств другими, а поиск новых форм взаимодействия и лидерства, признание разнообразия цивилизаций и стремление к гармонии в глобальном сообществе.
Однако следует отметить, что полицентричный мир не является панацеей и не гарантирует стабильность сам по себе, так как сосуществование различных центров силы не обязательно приведёт к мирному пониманию и созданию многосторонней мирной и консенсусной системы.
