Никита Масленников: Главный вызов 2025 года — стимулирование инвестиционной активности

О том, чем с экономической точки зрения запомнился 2024 год и какие перспективы ожидают Россию в 2025 году, «Инвест-Форсайт» спросил у Никиты Ивановича Масленникова, руководителя направления «Финансы и экономика» Института современного развития. Никита Масленников, руководитель направления «Экономика и финансы» Института современного развития — В 2024 году произошло достаточно много знаковых вещей. Во-первых, он запомнился перегревом экономики. Мы выходим по темпам роста выше, чем в прошлом году, скорее всего, они будут в интервале от 3,8% до 4%. Запомнился год еще и нарастающим дефицитом трудовой силы. По опросам хедхантеров, до 76% всех предприятий ощущают нехватку рабочей силы. Еще в прошлом году такого не было. Инфляция. Высокая, выше прошлогодней, когда она составила 7,4%. По этому году мы, скорее всего, выскочим за 10%, потому что по состоянию на 16 декабря значение составило 9,52%, а впереди — ажиотажный потребительский спрос, бонусы, премии, вливание бюджетных средств и так далее. Налоговая реформа. Переход от плоской к ступенчатой шкале НДФЛ, повышение налога на прибыль на 5% и масса других подкруток и донастроек в налоговой сфере. Что еще? Слабая реакция экономики на уровень ключевой ставки, в том числе из-за достаточно высокого объема так называемых льготных кредитов. По первому полугодию это 15,6 трлн рублей — это существенное искажение рыночного пространства. Следующее — достаточно слабая координация действий Правительства и Центрального банка в первой половине года по борьбе с инфляцией. Во второй половине года взаимодействие стало выстраиваться более тщательно, но пока инфляция у нас опережает усилия. Хотя надо отдать должное, что бюджет заполнился с достаточно высоким инфляционным потенциалом на следующий год. Это и структурный первичный нулевой баланс, и включение по полной программе бюджетных правил на будущий год. Это и, естественно, различного рода запланированные меры по повышению эффективности государственных расходов, которые в будущем году будут расти примерно вдвое меньшими темпами, чем будут прирастать доходы. Ужесточение всяческих мер по контролю за движением государственных финансов — этим тоже запомнился 2024 год. Здесь взялись всерьез и по-взрослому. Да, 2024 год по большинству макропоказателей лучше прошлогоднего. Но тут надо делать поправку на то, что, во-первых, инфляция (а в этой динамике «зашито» и инфляционное давление, оно положительное). При этом рисков макроэкономического дисбаланса тоже стало больше по сравнению с 2023 годом. Озабоченности, одним словом, прибавилось, в том числе благодаря скачкам курса рубля, который показал удивительную четкую корреляцию с каждым новым витком давления на финансовый сектор. Продолжение сложностей с международными платежами и расчетами — в ту же копилку экономических итогов 2024 года. Теперь давайте перейдем к 2025 году. Он будет, на мой взгляд, гораздо сложнее 2024 года. Во-первых, у нас как минимум все основные показатели макродинамики будут вдвое ниже. Это и темпы ВВП, и инвестиции, и динамика потребительского спроса, и реальные зарплаты, и реальные располагаемые доходы населения. Инфляция будет ниже, но, конечно, ни при каких обстоятельствах не достигнет инфляционной цели в 4,5%. Скорее всего, она окажется в интервале 5,5–6,5%, но может и выскочить за эти пределы. Но тем не менее уже четкая ориентация на торможение инфляции позволяет надеяться на то, что темпы роста пусть будут и меньше, но они будут более качественными и сбалансированными, здоровыми и органическими. Потому что повысится эффективность государственных расходов, многое начнет более адресно работать, например льготное кредитование. Это позволит нам создать некий плацдарм для движения вверх до уровня 2,5–3% роста ВВП уже в 2026–2027 годах. Очень надеюсь, что координация финансовых властей и Правительства по обеспечению макроэкономической стабильности тоже прибавит в своем качестве и выйдет на новый уровень. В этом смысле рисков для текущей динамики по сравнению с 2024 годом у 2025 года будет поменьше. Но возникают и серьезные зоны неопределенности. Это, конечно, геополитическая напряженность. Она будет продолжаться, и санкционное давление, возможно, поменяет форматы, но останется. При этом большее внимание коллективный Запад, мне кажется, будет обращать на исполнение вторичных санкций. Нельзя исключить, например, что санкции будут напрямую применяться к финансовым институтам в дружественных нам странах. Довольно непонятная ситуация с общей макродинамикой в глобальном хозяйстве. По самым осторожным прогнозам, она будет близкой к уровню 2024 года. Но есть и риски во всех центрах мировой экономики: и в США в связи с пока полной неопределенностью экономической и бюджетной политики Трампа, и в Китае, где торможение экономики очевидно, а насколько хорошо сработают все меры по ее разгону — непонятно. В Европе тоже пока все ни шатко, ни валко, темпы роста по еврозоне будут в районе 1%. Но там придется еще пройти политические кризисы и в Германии, и во Франции. Таким образом, внешний контур, внешние обстоятельства, которые влияют на нашу экономику, могут и ухудшиться. Да и по нефти ситуация крайне непонятная. Пока прогнозы говорят о том, что мир выходит в некоторый профицит предложения, что будет толкать цену на черное золото вниз. По крайней мере, резкого повышения котировок не ожидается. А это тоже создает дополнительную напряженность для российского бюджета с точки зрения объема нефтегазовых доходов. Думаю, что мы увидим первые оптимистические подвижки в демографической политике и поддержке многодетных семей. Это активно началось в 2024 году, в 2025 году можно надеяться на определенное улучшение ситуации. А вот рынок рабочей силы, предполагаю, останется примерно на том же уровне. Что касается исполнения национальных проектов, то здесь можно оптимистически утверждать, что мы начнем их исполнять. Но сначала хотелось бы увидеть их полный перечень, когда они все будут утверждены. Объемы финансирования, плюс к тому пока не совсем очевидны и целевые показатели — что конкретно мы хотим достичь. В 2025 году надо обращать внимание и на ситуацию со здравоохранением, здесь слишком много пока неурядиц. И если случится какая-нибудь новая пандемия, то мало не покажется никому. И конечно, главный вызов — выстраивание механизмов, стимулирующих инвестиционную активность. Здесь важны инвестиции в человеческий капитал, и важно, что позитивные подвижки в этом направлении тоже есть. Без этого надеяться на рост производительности труда, рост активности — под вопросом.