Глава российского отделения ФАО Кобяков рассказал "РГ" об импортозамещении в АПК

Переговоров о возобновлении "зерновой сделки" в прежнем формате не ведется. Препятствия для поставок российского продовольствия дали эффект, сравнимый с прямыми санкциями. России под силу импортозаместить почти все, в том числе бананы. Об этом в интервью "РГ" рассказал директор отделения Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) для связи с РФ Олег Кобяков.

В отношении российского продовольствия и минудобрений на протяжении последних лет вводятся многочисленные санкции (в основном, повышение пошлин). Если представить, что российское продовольствие "выключат" с мирового рынка, к чему это может привести?

Олег Кобяков: Справедливости ради уточним, что российское продовольствие предметом прямых санкций никогда не было. Однако барьеры в отношении фрахта и страховки судов, запреты на заходы в порты и бункеровку, сложности с финансовыми трансакциями, по сути, дали эффект, сравнимый с санкциями. Уверен, однако, что "нулевой сценарий", полная блокировка экспорта сельхозпродукции невозможна, ибо его существенная часть потребляется странами, которые традиционно ориентируются на российские поставки и найдут способ продолжить их при любом варианте развития событий.

Выход будет найден в любом случае, однако не без ущерба для производителей и потребителей. Для первых упадут доходы, для вторых - подорожает продовольственная корзина.

Что же касается удобрений, то их удорожание из-за импортных пошлин бьет прежде всего по карману потребителей в самих странах, повышающих пошлины, ибо отразится на цене конечной продукции. Для российских же экспортеров, долю которых в мировом рынке удобрений заместить невозможно, производство все равно останется рентабельным.

Ведутся ли сейчас какие-то переговоры по поводу возобновления "зерновой сделки"? Есть ли сейчас в ней потребность?

Олег Кобяков: Насколько я знаю, переговоров о возобновлении черноморской "зерновой сделки" в прежнем формате, инициатором которой в свое время выступило руководство ООН, сейчас не ведется.

Россия сейчас сосредоточена на импортозамещении средств производства (семян, средств защиты растений, сельхозтехники, мальков, племенных животных и т.п.). Что мы можем заместить и что надо замещать, а что никогда не сможем и не надо? И сколько это может занять времени?

Олег Кобяков: Учитывая природные, ресурсные, технологические возможности России, она может импортозаместить все или почти все. Вопрос только в рациональности и в цене вопроса. В течение десятилетий после распада СССР на рынке посадочного, семенного материала, современных высокоэффективных средств защиты растений доминировали крупные западные компании. И аграриям было проще покупать товар у таких именитых проверенных продавцов, которые к тому же в плане маркетинга давали значительную фору постсоветским и молодым российским компаниям. Вот на эту иглу Россия и подсела.

Когда возникли санкционные обстоятельства, стало очевидно, что у нас по многим позициям уровень самообеспеченности недостаточен, а по некоторым культурам (например, свекле или картофелю) даже критически низок - менее 10%. Поэтому на государственном уровне была поставлена задача исправить эту ситуацию в ближайшее время. Так, в последней редакции национальной доктрины продовольственной безопасности порог самообеспеченности семенами основных сельскохозяйственных культур определен в 75%.

Таких показателей добиться достаточно реалистично, хотя и не так быстро - по тем же семенам цикл производства занимает намного больше одного сезона. Хотя, надо признать, что уже сейчас у России прогресс в части замещения импортных семян весьма заметен. Хуже дело обстоит, пожалуй, с замещением высокопроизводительных импортных пород в животноводстве.

Я лично считаю, что быстрее успеют измениться внешнеполитические обстоятельства, препятствующие в настоящее время нормальному международному разделению труда в этой сфере, чем будет достигнуто 100% замещение импорта.

Удастся ли победить голод в мире в принципе, если страны не могут между собой никак договориться? И надо ли решать эту проблему?

Олег Кобяков: Очевидно, что поставленная ООН цель ликвидировать голод к 2030 году достигнута не будет. Но на более протяженном отрезке времени эта цель вполне реалистична. Так, в 1945 году, когда была создана ФАО, население планеты составляло 2,3 млрд. Из них после окончания второй мировой войны голодало до миллиарда людей, то есть свыше 43% населения. А по данным на 2023 год число голодающих составляло порядка 735 млн человек, менее 9,2% или каждый 11-й житель планеты. Это - большой прогресс.

Если бы не пандемия ковида, масштабные стихийные бедствия и вооруженные конфликты последних лет, то число голодающих было бы меньше. К 2030 году при сохранении нынешней динамики это число должно сократиться до 530 млн. Следовательно, мы устойчиво идем к тому, что голод скоро станет таким же реликтом истории, как эпидемии чумы в Средневековье.

В европейском регионе и в Северной Америке доля голодающих сейчас не превышает 2,5%. В Африке и Южной Азии ситуация хуже. Хотя, например, в КНР достигнут выдающийся прогресс в этом отношении: еще 10 лет назад значительная часть населения находилась на стадии "отсутствия продовольственной безопасности". Сейчас в Китае вопрос голода решен.

О благосостоянии населения можно судить по тому, какая доля дохода идет на закупку продуктов, и в большинстве стран мира ситуация улучшается. Проблема голода и бедности тесна связана с неравенством. Так, страны "золотого миллиарда" из 8 млрд населения планеты имеют средний подушевой доход 20 и более тыс. долларов в год, тогда как в категории наименее развитых стран он не достигает и 1 тыс. долларов.

Международные организации системы ООН, включая ФАО, осуществляют проекты технического содействия, направленные на преодоление этого неравенства. Конкретно ФАО не располагает средствами, необходимыми для реализации масштабных инфраструктурных проектов - строительства крупных оросительных сооружений, электростанций, автострад и др., но оказывает техническую помощь развивающимся государством. Например, проводит обучение передовым методам ведения сельского хозяйства, способствует внедрению таких достижений науки, как улучшенных сортов растений, удобрений, средств защиты растений, что дает существенный эффект и прибавки к урожаям. Страны Африки ставят достаточно амбициозную задачу - к 2060 году добиться полной самообеспеченности продовольствием и ликвидации голода. И это реально, потому что Африка обладает огромным потенциалом и в перспективе способна стать мировой кормилицей.

Как вы относитесь к идеям серьезного сокращения поголовья скота ради снижения выбросов? Не приведет ли это к росту цен на продовольствие?

Олег Кобяков: Существуют разные методики подсчета, но применив любую из них, Вы получите, что "выхлоп" от одной коровы в разы меньше, чем от средней легковушки. К тому же, учитывая нынешний уровень потребления молочной продукции, мы вряд ли компенсируем выпавшие объемы надоев, если сократим стадо вдвое: физиологический предел удойности в молочной отрасли практически достигнут, и ни одна буренка, даже голштинской породы, не даст вам 100 литров молока в день.

Кроме этого, надо учесть, что животноводство обеспечивает средствами существования большое количество людей, особенно в развивающихся странах. Есть страны, где до 80% населения, например, в Сомали, живет за счет скотоводства. И если мы резко сократим поголовье, то вгоним людей в этих странах в нищету и голод, а "молочка", конечно, значительно подорожает для всех потребителей.

Я уже не говорю о том, что корова во многих странах важная часть культуры и быта, а для последователей индуистской религии забить корову или бычка совершенно недопустимо (кстати, Индия - второй после США крупнейший производитель молока в мире).

Однако в агропродовольственном секторе есть много других способов весомо сократить его вклад в изменение климата. Так, почвозащитное земледелие (безотвальная вспашка, оставление или запахивание в почву растительных остатков, пожнивный посев и пр.) существенно снижает экологический след отрасли. Рост урожайности культур тоже существенно сказывается на выбросах. Водная гладь тоже является источником парниковых газов - с потеплением климата расширяются масштабы такого явления, как эвтрофикация или буйный рост водорослей. За счет грамотного использования этой природной среды, в том числе и развития аквакультуры, можно также снижать выбросы.

Самый же доступный ресурс - сокращение отходов и порчи продуктов. Если взять всю цепочку от поля до мусорного полигона, то доля газов, которую выделяет, разлагаясь, гнилое яблоко или животные остатки, лишь малая доля всех выбросов, связанных с продуктом на протяжении его жизненного цикла. Сюда входит топливо, которым заправлялись тракторы, комбайны, грузовики, перевозившие этот продукт на оптовые базы и в магазины, упаковка, электричество, оплата труда персонала, расходы покупателей на испорченную продукцию - все, что, по сути, было потрачено зря, включая напрасный экологический след этой цепочки.

Если мы сейчас сократим потери и порчи продовольствия наполовину (а они в глобальных продовольственных цепях достигают 25-30%), то, во-первых, в разы сократим число голодающих, во-вторых, намного уменьшим выбросы в сельскохозяйственной отрасли.

Насколько изменения климата уже повлияли на производство продовольствия в мире? Для России эти изменения идут на пользу или во вред?

Олег Кобяков: Негативные последствия изменения климата - рост числа наводнений и засух, масштабов обезлесения и опустынивания, пересыхание водных источников, участившиеся вспышки размножения вредителей - затрагивают все страны и регионы и ухудшают условия ведения сельского хозяйства и производства продовольствия. Мы не обладаем достоверными сведениями о том, что глобальное потепление в планетарном масштабе имеет позитивные последствия, которые бы перевешивали его ощутимые издержки.

Что же касается России, то она весьма разнообразна в плане климата, почв, доступности водных ресурсов, смены сезонов. В последнее время часто приходится слышать, что с потеплением климата российский Север, включая зону вечной мерзлоты, станет доступным для земледелия. Где-нибудь под Воркутой будут сеять пшеницу, а в Подмосковье - выращивать бананы и ананасы. Такие ожидания неоправданны, поскольку на севере совсем другие почвы, иной водный цикл и температурный режим, инсоляция, к которым нельзя "с колес" приспособить имеющиеся культуры. Вывести же засухоустойчивые культуры для южных регионов тоже задача не одного десятилетия.

Но адаптироваться к изменениям климата все равно придется - где-то, возможно, нужно будет пересматривать набор выращиваемых культур. Например, для засушливого Поволжья и дальше до Астрахани я бы рекомендовал присмотреться к неприхотливому просу, подзабытому, но очень перспективному злаку и любимому в России его конечному продукту, пшену.

А как же бананы? Будем все же их выращивать в России или нет?

Олег Кобяков: Проекты по выращиванию бананов, ананасов были еще в царской России. Другой вопрос - какова будет себестоимость этой продукции с учетом того, что нужно возводить дорогостоящие теплицы, отапливать их, закупать импортный посадочный материал, освоить специфичную агротехнику и др. Вырастить бананы в России, конечно, можно, но платить за такие фрукты придется дорого.