Эконокалипсис близок: Богатые люди с ИИ-манией делают нас беднее?

В 2025 году американская экономика — это история двух расходящихся реальностей. Для владельцев активов и топ-менеджеров фондовый рынок бьёт рекорды, корпоративная прибыль зашкаливает, а показатели инфляции, на которые они ориентируются, якобы находятся под контролем. Но для всех остальных — рабочих, арендаторов, потребителей — экономика находится в состоянии перманентного кризиса, пишет Pluralistic. Цены растут, качество товаров и услуг падает, долги становятся неподъёмными, а экономическая нестабильность превратилась в постоянный фон жизни.

Это не два разных экономических режима. Это две стороны одной медали, и эта медаль отчеканена на монетном дворе монополистической власти.

На протяжении десятилетий США ослабляли антимонопольное законодательство, позволив горстке корпораций установить контроль над целыми секторами экономики. Результатом стала не «эффективная» экономика, о которой твердили неолиберальные теоретики, а хрупкая, раздробленная система, в которой несколько игроков могут диктовать условия, душить инновации и выкачивать богатство, не предлагая ничего взамен. Мы построили экономику рантье, и теперь пожинаем плоды в виде «эконокалипсиса».

Парадокс прибыли при стагнации

Традиционная экономическая теория утверждает, что в условиях инфляции корпоративная прибыль должна сокращаться, поскольку компании сталкиваются с ростом издержек. Но мы наблюдаем обратное: в период постпандемийного инфляционного всплеска прибыли корпораций взлетели до небес. Как это возможно?

Ответ прост: рыночная власть.

Когда в отрасли доминируют несколько крупных игроков, у них нет необходимости конкурировать за счёт снижения цен или улучшения качества. Вместо этого они могут координировать свои действия (явно или неявно) для одновременного повышения цен. Они используют свою рыночную власть, чтобы оказывать давление на поставщиков, заставляя их снижать закупочные цены, и на работников, сдерживая рост зарплат. Разницу они кладут себе в карман. Это не инфляция, вызванная перегревом экономики; это «жадная инфляция» (greedflation) или, точнее, инфляция, движимая рентой (rent-inflation).

Компании не просто реагируют на рыночные условия — они их формируют. Обладая властью над рынком, они могут повышать цены опережающими темпами, создавая самосбывающийся прогноз о дальнейшей инфляции, что позволяет им обосновать следующие повышения.

Снижение качества и исчезновение выбора

Монополистическая власть проявляется не только в ценах, но и в снижении качества. Когда вам некуда пойти, компании могут позволить себе предлагать худший продукт или услугу.

Вы замечали, что бытовая техника ломается сразу после окончания гарантии? Что приложения заполнены подписками и микротранзакциями? Что поиск в интернете наводнён SEO-спамом, а не релевантными результатами? Что обслуживание клиентов — это бесконечное ожидание в очереди с ботами, которые не решают вашу проблему?

Это всё симптомы одной и той же болезни. В конкурентной среде компания, предлагающая худший товар или плохой сервис, быстро теряет клиентов. В монополизированной среде у клиентов просто нет выбора. Вы вынуждены мириться с поломкой, подпиской, спамом и плохим сервисом, потому что все альтернативы точно такие же, если они вообще есть.

Хрупкость концентрированной системы

Экономика, контролируемая несколькими ключевыми игроками, не просто несправедлива — она хрупка.

Когда цепочки поставок зависят от горстки компаний, сбой в одной из них (как во время пандемии) вызывает волновой эффект по всей экономике. Когда несколько гигантов контролируют рынок труда, они могут одновременно подавлять зарплаты, лишая экономику потребительского спроса, который является её двигателем. Когда несколько фондов владеют значительной долей рынка недвижимости, они могут одновременно взвинчивать арендную плату по всей стране.

Эта концентрация создаёт систему, подверженную каскадным сбоям. Она не обладает устойчивостью и адаптивностью, которые обеспечивают настоящие, динамичные конкурентные рынки.

Выход есть: возрождение антимонопольного регулирования

Эконокалипсис — это не стихийное бедствие. Это результат политического выбора. И этот выбор можно пересмотреть.

Решение заключается не в мелких технических корректировках процентных ставок. Оно заключается в решительном возрождении антимонопольного регулирования и политики в области конкуренции. Нам нужно:

Жёстко пресекать слияния, которые усиливают концентрацию рынка. Разбирать существующие монополии, особенно в ключевых секторах, таких как технологии, финансы, фармацевтика и сельское хозяйство. Бороться с антиконкурентной практикой, такой как заключение эксклюзивных контрактов, хищническое ценообразование и патентные злоупотребления. Усилить регулирование в сферах аренды жилья, потребительского кредитования и защиты персональных данных, чтобы предотвратить хищническое поведение.

Цель — перестроить экономику так, чтобы она работала на людей, а не на капитал. Чтобы стимулировать инновации и качество, а не рентоориентированное поведение. Чтобы создать систему, которая распределяет богатство, а не концентрирует его.

Эконокалипсис уже здесь, но его финал ещё не написан. Мы можем и дальше идти по пути концентрации и кризиса, или мы можем выбрать путь децентрализации, устойчивости и справедливости. Выбор за нами, и время этого выбора настало.