Пандемия коронавируса оказала значительное влияние на мировую экономику. Большинство стран мира вынуждено было ввести карантин, приостановить работу компаний. Россия не стала исключением: режим самоизоляции привёл к снижению ВВП страны на 28% в апреле. Глава Американской торговой палаты (AmCham) Алексис Родзянко в интервью NEWS.ru рассказал, как текущая ситуация в стране изменила планы американских бизнесменов, работающих в России, и сравнил текущий кризис с обвалом рубля в конце 2014 года. Падение доходов и сокращение персонала — Как пандемия коронавируса повлияла на работу американских компаний в России? Многие ли перешли на удалённый режим работы? — Я думаю, что пандемия оказала большое влияние на всех. Во многих отраслях упал спрос. Сильно пострадали транспортные компании, фирмы, предоставляющие различного рода услуги. Примерно месяц назад мы провели опрос среди наших компаний-членов. Мы спрашивали компании разного размера и из разных индустрий о том, как на них повлияла пандемия. Почти три четверти принявших участие в опросе отметили существенное влияние пандемии коронавируса на свою работу — снижение продаж, невозможность предоставления услуг клиентам. Очень немногие ответили, что смогут сохранить свои целевые показатели в этом году. В компаниях ожидают снижения планов по продажам, падения доходов. Примерно половина компаний сообщила, что постарается сохранить свой персонал, но другая половина из-за всех этих проблем будет вынуждена пойти на сокращения. Также многие перевели своих сотрудников на работу в удалённом формате. В основном это офисные работники, которые уже третий месяц работают из дома. Я и сам провожу встречи с директорами по видеосвязи. — Ранее вы упоминали, что американские компании, работающие в России, не получают финансирование от государства в рамках антикризисных пакетов для борьбы с экономическими последствиями эпидемии коронавируса. Удалось ли как-то решить этот вопрос? — Помощь не получают не только американские компании, но и любые другие предприятия с иностранным участием, если более 49% бизнеса принадлежит не гражданину России. В особенности эта ситуация затрагивает малый бизнес. Такие компании не могут попасть в реестр субъектов малого и среднего бизнеса России, в то время как тем, кто находится в списке, государство предлагает поддержку и особые преференции. Однако есть исключения: если иностранный владелец компании — физическое лицо, то он может занести свою компанию в реестр МСП и получить полагающуюся помощь. Ситуация сложная. Что касается крупного бизнеса, то ряд американских компаний попадает в список системообразующих предприятий России, но, как я понимаю, они предпочитают не получать помощь из-за сложных условий её предоставления. — Вы сказали, что примерно половина американских компаний планируют сокращать персонал и большинство — вносить коррективы в свои планы по развитию. Можно ли ожидать оттока американского бизнеса из России на фоне эпидемии коронавируса и грядущего экономического спада? — Я не слышал о том, чтобы кто-то из крупных компаний собирался уходить с рынка. Кроме того, ситуация с пандемией в России не уникальна. Российская экономика так же, как и экономики других стран, пострадала от пандемии и связанных с ней ограничений. Единственная особенность заключается в том, что российская экономика в большей степени зависит от цен на энергоносители, а они очень сильно упали. Это произошло ещё до пандемии, но она усилила давление на цены. Так что комбинация падения цен на нефть и пандемии очень сильно повлияла на спрос и объём производства ряда компаний. Валютный кризис и восстановление экономики — Вы затронули вопрос обвала рубля и цен на нефть. Насколько, на ваш взгляд, эта ситуация похожа на валютный кризис, наступивший после падения рубля в конце 2014 года? Какой из этих кризисов тяжелее? — Они немного отличаются. Перед нынешним кризисом у России были другие начальные позиции. Резервы страны сейчас гораздо больше, ведь Россия после кризиса 2015–2016 годов специально проводила политику, согласно которой доходы от относительно высоких цен на нефть откладывались на чёрный день. Сейчас страна может лучше справиться с «периодом засухи», чем в 2015–2016 году. Кроме того, пока неизвестно, как мы выйдем из всей этой ситуации с пандемией. Понятно, что она пройдёт. Вопрос в том, какие психологические и экономические шрамы она оставит. Хотелось бы надеяться, что мы выйдем из кризиса поскорее. — Насколько эффективны, на ваш взгляд, принимаемые в России меры по стабилизации экономики? — Они есть, но масштаб некоторых из них меньше, чем в Соединённых Штатах. С другой стороны, как говорят многие аналитики, экономика России лучше подготовлена к такому виду кризисов. — Ранее вы озвучивали три сценария, по которым, по мнению присутствующего в России американского бизнеса, может пойти восстановление экономики страны после пандемии коронавируса. Какой из этих вариантов сейчас наиболее реалистичен? — Я рассказывал, как мы составляем бюджет Американской торговой палаты. Он отражает то, как чувствуют себя наши компании в России. Мы видим три сценария развития ситуации. Первый — когда мы быстро выходим из кризиса, но он маловероятен, потому что пандемия уже затянулась дольше, чем мы ожидали. Второй — примерно к октябрю мы выходим из пандемии, и тогда экономика восстанавливается до конца этого года. Именно этот вариант мы считаем наиболее реалистичным. Последний вариант предполагает, что все карантинные меры, приостановка работы бизнеса, ограничения передвижения и путешествий сохранятся до января следующего года. Такой сценарий маловероятен по той простой причине, что никакой народ, никакая страна и никакая экономика не смогут это выдержать. Сокращение инвестиций — По вашим оценкам, как сильно пандемия коронавируса повлияла на инвестиционные планы американских компаний по отношению к России? Можно ли ожидать оттока инвестиций? — Я не вижу предпосылок к оттоку инвестиций. Скорее всего, будет их сокращение или пересмотр сроков. Так, в нефтегазовом секторе были крупные инвестиционные планы. Они, хоть и не аннулированы, но отложены на будущее. — США в связи с пандемией коронавируса столкнулись с довольно тяжёлой ситуацией в стране, что отразилось и на их экономике. Какое влияние это может оказать на возможные двусторонние проекты и деятельность американского бизнеса в России? — Это общий кризис, общая беда, которая помогла властям двух стран наладить сотрудничество. Может, повод и не самый радужный, но важно, что Россия и США смогли работать вместе. Конечно, поставки гуманитарной помощи не стирают существующие между странами противоречия, но опыт положительного сотрудничества может помочь им в будущем договариваться в более сложных ситуациях. Что касается того, как США переживают кризис, то страна влила в свою экономику в течение последних месяцев беспрецедентный объём ликвидности. Это значит, что выход из кризиса и восстановление экономики по мере снятия ограничений и возвращения людей к нормальной жизни могут быть довольно быстрыми. Но жертвы из-за глубины отсутствия спроса всё равно будут. Я за всю свою жизнь не видел такого. Транспортные компании и те, кто зависят от поездок людей, согласно нашему анализу, не скоро ждут восстановления спроса. Так, одна компания, которая занимается авиастроением, ожидает возвращения к прежним показателям только через два-три года. Последствия этого кризиса ещё долго будут сказываться. Гуманитарная помощь и сотрудничество — Россия и США уже осуществили друг другу поставки гуманитарной помощи. Видите ли вы в связи с этим возможность для сотрудничества в рамках борьбы с распространением коронавируса? Возможна ли совместная разработка вакцины или производство средств защиты? — Любой положительный опыт сотрудничества может дать свои плоды или принести дивиденды в виде совместного решения других вопросов. Относительно перспектив совместной разработки вакцины хочу сказать, что над ней работает много игроков, в том числе и в России. Тот, кто первым её создаст, будет иметь успех и в России, и в Штатах — всюду. Но я не уверен, какова будет реакция мира на всю эту нынешнюю ситуацию. С одной стороны коронавирус — это наш общий враг. С другой — пандемия показала, насколько сильно страны зависят друг от друга. Для них это не всегда выгодно, и не всем хочется быть зависимыми. Есть разные течения в разных направлениях. — В СМИ было довольно много противоречивой информации относительно российских поставок гумпомощи США. Сначала говорилось о том, что они — безвозмездные, потом, что часть груза была платной. Есть ли у вас какая-то информация? — Я не в курсе этого, но читал, что американская гумпомощь, направленная в Россию, оценивается в $5,5 млн, и что эта стоимость полностью покрыта грантом правительства США. Я не слышал о том, что проходили какие-то сделки в рамках российских поставок гумпомощи. «Капитаны бизнеса» и дело Калви — Можно ли говорить о том, что инициатива президентов Путина и Трампа о создании совета «капитанов бизнеса» в текущих обстоятельствах забыта? — Она не забыта. Время от времени о ней вспоминают, но на пути её реализации постоянно возникают разные препоны. В частности, сейчас пандемия отодвинула Петербургский международный экономический форум на следующий год. Но даже до пандемии был вопрос о том, что один из членов нашей палаты и крупных американских инвесторов в России, успешный, много сделавший для страны и развития её экономики бизнесмен, продолжает находиться под арестом вместе со своими партнёрами. Эта тема, конечно, препятствует началу работы совета лидеров бизнеса. — Вы сейчас говорили про дело Майкла Калви. Является ли этот вопрос также сдерживающим фактором для расширения присутствия американского бизнеса в России? Есть ли у владельцев компаний и инвесторов обеспокоенность относительно того, что они могут повторить его судьбу? — Этот вопрос оказывает сильное влияние на принятие решений со стороны иностранных инвесторов относительно частного капитала, развития новых компаний, вложений в перспективный бизнес в России. Это то, чем занимался Baring Vostok, Майкл Калви и его команда. Текущая ситуация посылает негативный сигнал американским инвесторам. Это как кость в горле, и чем дольше она будет сохраняться, тем больше она будет вредить интересам России с точки зрения привлечения инвестиций. — В принципе, за прошедший год вы не можете говорить о каком-то положительном продвижении по делу Калви? — Нет. Последнее, что мы видели, было, наоборот, негативным. Его французский партнёр по бизнесу Филипп Дельпаль находился в тюрьме под арестом, поскольку у него не было собственной квартиры. Затем он вместе со своей семьёй её купил, и его отпустили под домашний арест. Но купленную им жилплощадь, в свою очередь, арестовали из-за того, что бизнесмена обвиняют в отмывании денег.
