Кто быстрее, или Как выиграть постпандемийную гонку

Хорошо астрологам, - они научились точно предсказывать прошлое, и могут говорить об отдаленном будущем всё, что взбредет в их астрологическую голову. Правда, просьба предсказать погоду на завтра ввергает нормальных астрологов в праведный гнев, ну да ладно, о погоде расскажет метеоцентр, а вот что будет с экономикой, и как сложится социальная ситуация в стране, - это уже вопрос к экономистам, социологам и политологам. Хотя, конечно, кому-то достаточно и предсказаний Тамары Глобы, в свое время посулившей, что в 2020 году с нами случится все самое хорошее, и пена прошлого уйдет от нас, ибо в свои права вступил Юпитер… Насчет Юпитера, выгоняющего пену, не знаем, но, как показывает опыт, признаки будущего всегда есть в настоящем, а значит, можно попытаться заглянуть в грядущее, чтобы попробовать предугадать хотя бы его очертания, отталкиваясь от дня сегодняшнего, и хотя бы в общих чертах ответить на главный вопрос – сможет ли Россия быстро выкарабкаться из пандемийного кризиса? Мы прошли пик Многие с облегчением вздохнули, когда президент Владимир Путин в интервью телеканалу «Россия 24» сообщил, что страна прошла пик экономических проблем. - Россия пострадала от пандемии меньше, чем ЕС и США благодаря грамотным действиям правительства, золотовалютные резервы растут, благодаря чему Россия сможет выполнить социальные обязательства, пик проблем у нас пройден, мы постепенно начинаем восстанавливаться, и думаю, восстановление будет обеспечено в следующем году, - уверен Владимир Путин. Добавил оптимизма и столичный градоначальник Сергей Собянин, рассказавший на видеоконференции с президентом о восстановлении московской экономики. - На пике проблем в городе почти в два раза упали кассовые обороты малого и среднего бизнеса, и были опасения, что переломить ситуацию получится только через год-полтора, - сказал мэр. - Но меры, принятые правительством России, и созданные нами четыре пакета для поддержки малого, среднего бизнеса, экономики города, позволили практически с мая по июль выйти на докризисные обороты малого, среднего бизнеса. Там остается минус 6 процентов, а торговля и услуги, промышленность и стройка уже вышли на докризисный уровень. Восстановление экономики идет быстрее, чем ожидалось. Как ни странно, но действия российского правительства по нейтрализации нехороших последствий пандемийного кризиса, порой нещадно критикуемые внутри страны, высоко оценили за рубежом. Судя по только что опубликованному изданием Bloomberg опросу ведущих западных экономических аналитиков, большинство из них отмечает «более высокую готовность России к кризису». Причина, по их мнению, в том, что наша страна смогла подойти к коронавирусным передрягам с низким уровнем безработицы и инфляции, хорошими финансовыми заначками и, что немаловажно – мы смогли сохранить относительную стабильность банковского сектора. Возможно, кому-то покажется парадоксальным такой вывод, но многие экономисты считают, что вхождению России в кризис со стабильными показателями поспособствовали… западные санкции, введенные после «русской весны» 2014 года. Конечно, «полезность санкций» – штука сомнительная, но для экономистов и социологов ничего парадоксального тут нет: Россия, «отвязанная» санкциями от многих сегментов мировой экономики, фактически отлученная от кредитных линий мировых банков, на деле оказалась независимой не только от внешних финансовых потоков, но и от проблем, с этими потоками связанных. Нас, «отлученных», просто меньше затронули пертурбации на финансовых биржах и мировых рынках, - отсюда и «стабильность». Еще одним показателем сравнительно мягкого прохождения Россией кризиса стала – опять же, парадокс, - «тонкость» прослойки среднего класса. В таком выводе тоже есть зерно истины: даже при том, что малый и средний бизнес больше всего пострадали от кризиса, но в общем российском раскладе доля этого бизнеса, как и сектора услуг, настолько невелика, что их страдания не сильно сказались на общем состоянии экономики страны. Напомним, что у нас малый и средний бизнес дают, в лучшем случае, 25 процентов ВВП, а основная доля бюджетных доходов приходится на энергетический сектор. Конечно, всем очень хотелось бы верить камланиям на тему «Россия слезла с нефтегазовой иглы». Но пока это только, как говаривал незабвенный Виктор Степанович Черномырдин, «хотелки». На игле А реальность такова, что 8 сентября российские аналитики не скрывали тревоги по поводу того, что цена барреля нефти Brent впервые с конца июня упала ниже 41 доллара, и Brent по цене почти вплотную приблизился к стоимости американской нефти WTI, а это менее 38 долларов за баррель. Не станем углубляться в нюансы биржевого ценообразования, кивать на медленное восстановление спроса в США и Китае, и обзывать нехорошими словами демпингующих саудитов, коварно снизивших почти на полтора доллара отпускные цены компании «Saudi Aramco» на нефть марки Arab Light. Нас куда больше трогает то, что наша экономика по-прежнему завязана на стоимости энергоносителей, поскольку в условиях кризиса многие ее сегменты, как и «социалка», будут как минимум еще полтора года нуждаться в массированных бюджетных вливаниях. А самые большие деньги в российский бюджет сегодня дает не сфера услуг, не туризм, не малый бизнес, и не доморощенная, превратившая в нано-пыль десятки государственных миллиардов «силиконовая долина» в Сколково, а именно энергетический сектор, - отсюда и наша чувствительность на любые колебания мировых цен на нефть. Нефтяные же цены пока что никакой тенденции к росту не демонстрируют, - спрос на нефть не растет, а значит, не растет и цена на нефть. Так что, с нефтегазовой «иглы» мы, может и слезаем, но как-то неуверенно, и «ломка» наша продолжается, и рубль падает в цене почти синхронно с нефтью. Завтра будет лучше, чем вчера? Недавно рейтинговое агентство Fitch спрогнозировало укрепление рубля к доллару уже через несколько месяцев. Так, аналитики агентства предположили, что в 2021 году за доллар мы будем давать в среднем 70 рублей, а в 2022 году – даже 69 рублей. И в западных прогнозах по российскому ВВП к январю 2021 года почти нет расхождений: эксперты Bloomberg сулят нам сокращение ВВП всего на 4,8 процента, а коллеги из Fitch - до 4,9 процента. Наши ребята, – в частности, аналитики «Ренессанс Капитала», - дают еще более приятный прогноз, предрекая сокращение ВВП в 2020 году всего на 3,3 процента, и рост на столько же в следующем году. Центробанк тоже полон оптимизма, предполагая инфляцию в этом году не выше 4,2 процента, падение ВВП – не более чем на 5,5 процентов, а рост экономики в 2021 году – на 4,5 процента. Генеральный гвоздь в гроб скептических прогнозов вбил министр финансов Антон Силуанов, - он уверен, что дефицит российского бюджета к 1 января 2021 года не дотянет и до 4 процентов. Порадовали и оптимистичные результаты опроса Российского союза промышленников и предпринимателей, - если верить данным этого опроса, то деловой климат в России налаживается. Например, здесь приводится сводный индекс РСПП, опускавшийся в апреле почти до 35 пунктов, а в августе нынешнего года составивший очень даже неплохие для кризисных времен 44,3 пункта. Правда, и тут многие респонденты отметили «проседание» во многих сферах, и «усыхание» инвестиций, - это связывают, прежде всего, с ускорением инфляции. Настораживает и то, что всего около 7 процентов опрошенных РСПП предпринимателей положительно оценили состояние своих компаний. Возможно, это всего лишь отражение общего кризиса экономики, но кризис этот, как мы видим, вполне преодолим уже в ближайшие полтора года, - если, конечно, пандемия не нанесет новый удар по человечеству, и вновь не рассадит всех по квартирам. Радует и то, что государство не отказалось от реализации нацпроектов, которые действительно могут стать «двигателями» российской экономики. Но и тут не все однозначно хорошо: многие экономисты уже не первый месяц говорят о возможном «урезании» нацпроектов в условиях вызванного пандемией кризиса, или, в лучшем случае, об «отодвигании» сроков их реализации. Говорят экономисты и о необходимости реструктуризации нацпроектов, и большего упора на вложения в людей, а не только в материальные активы. Можно ведь построить прекрасную клинику, начиненную ультрасовременным медицинским оборудованием, - но кто будет работать на этом оборудовании? Никто, - если не вкладывать столь же большие деньги в подготовку высококлассных специалистов, и не реформировать систему образования, при которой вузы все больше напоминают машины для выкачивания денег из студентов. Но согласимся, приведенные в начале этой главы приятные цифры дают надежду на скорое улучшение экономической ситуации, и дай-то Бог, чтобы оно сбылось, - потому что в таком случае мы действительно оклемаемся от кризиса в конце 2021 года, а уже в 2022 году всей страной уверенным шагом двинемся к горизонтам развитого капитализма. Суровые годы приходят? Пока же экономических трудностей не избежала даже Москва. - Бюджет Москвы в 2021 году столкнется с большими трудностями, чем в 2020 году, - предрек столичный мэр Сергей Собянин. – У нас главная проблема не в этом, а в следующем году, а этот год мы перескочим на «жирке», на запасах. Посмотрите, как планировался бюджет 2021 года, 2020 год по отношению к 2019 году должен был вырасти на 7,5%, а мы получим минус 5−6%. А следующий год планировался больше на 5−7% 2020 года, а мы в 2021 году получим бюджет, дай Бог, равный 2019 году… Не поднимают настроения и выкладки аналитиков S&P, оценивших проблемные активы российских банков аж в 11 триллионов рублей, а это, не к ночи будь сказано, добрая половина бюджета страны, составляющего 21,9 триллиона рублей. Для наглядности, приведем в пример кредитный портфель российских банков на 1 августа, - это 72,845 триллиона рублей, но уже к концу декабря до 15 процентов этой суммы могут составить проблемные займы. А это, между прочим, 10,9 триллиона рублей, - и ровно столько же уходит, например, на развитие отечественной медицины за три года. Не добавил оптимизма и августовский отчет аналитиков агентства «Эксперт РА», предрекающих не только падение банковской прибыли до нуля, но и закрытие в ближайшее время 36 российских банков. По мнению аналитиков, такие опасения имеют под собой вполне реальные основания, - если вспомнить, что только за июль бизнес просрочил выплаты по кредитам на 271 миллиард рублей. И когда мы ругаем прижимистых банкиров за то, что они с неохотой дают деньги под беспроцентные кредиты пострадавшим от коронавируса предприятиям, - не будем забывать и о том, что банки тоже пострадали от пандемии, и что по состоянию на 1 августа из 36,8 триллиона корпоративных корпоративных кредитов просрочено уже более 3 триллионов рублей. Возможно, кто-то скажет, что «кризис неплатежей» - личная проблема банкиров, но всё же полезно помнить о том, что отсутствие денег оттягивает вниз спрос, а это быстро потянет за собой все сферы экономики, от транспортной до услуг, вызовет рост безработицы, а это уже может стать личным делом каждого из нас… Это несладкое слово – «санкции» В Европе давно грозились продлить санкции ЕС против России «за Крым», и теперь это стало реальностью, – после того, как на днях послы стран Евросоюза утвердили продление санкций до 15 марта 2021 года. В августе к этим санкциям присоединились Черногория, Албания, Норвегия, Исландия, Украина и Грузия. Турки присоединяться не стали, поскольку у них свой пиковый интерес: газопровод «Турецкий поток», делающий Анкару одним из самых влиятельных игроков на европейском газотранзитном рынке, и туркам не с руки портить отношения с Москвой. Как бы то ни было, но продление санкций ЕС до 31 января 2021 года скажется на банковском, финансовом и энергетическом секторах российской экономики. Остается в силе и действующий до 23 июня 2021 года запрет на инвестиции европейских компаний в Крым и импорт крымских товаров. Не забудем и о массированных американских санкциях, ощутимо ударивших по многим отраслям российской экономики, - а в Вашингтоне грозят введением свежих ограничительных мер в отношении России. Если добавить к этому возможные американские и европейские санкции из-за расстройства желудка у Навального, то и поводов для особой экономической радости у нас, вроде как, нет, и трудно понять некоторых политиков и даже экономистов, радующихся санкциям и считающих их едва ли не главным двигателем отечественной экономики. Если санкции ее куда-то и двигают, то только не вперёд. Разумеется, все эти санкции для России не новость, но такие ограничения в условиях кризиса, вызванного пандемией, неизбежно скажутся на самочувствии страны. Еще один резерв И все же, несмотря на все санкции и кризисы, у России есть немало скрытых и явных резервов для поступательного развития. Это и богатые полезными ископаемыми недра; и сравнительно высокий, оставшийся еще в наследство от Союза, образовательный и профессиональный уровень россиян; и стратегическое географическое расположение страны между Западом и Востоком; и то, что Россия остается главным мировым резервуаром пресной воды… Есть еще один «скрытый» резерв, о котором говорят сегодня с самых высоких трибун. Немалую экономическую пользу стране принесла бы реальная борьба с коррупцией, ибо коррупционная составляющая в ценообразовании, особенно в малом и среднем сегменте российского бизнеса, доходит, страшно сказать, до 30 процентов, а в некоторых отраслях – и до 70. Возможно, и правы те, кто ратует за приравнивание коррупции к измене Родине, и требует ужесточения статей УК для мздоимцев. Коррупционер должен восприниматься как враг государства № 1. Расстреливать эту публику, как в Китае, не обязательно, и рук загребущих, как в Саудовской Аравии, тоже можно не рубить, а вот давать пугающе большие сроки отсидки в колонии строгого режима, да с полной конфискацией имущества взяточника и членов его семьи, - это было бы справедливо. Все должны знать, что взяточник ворует не у абстрактного «государства», а у каждого из нас персонально. Из-за него повышаются цены на товары, из-за него предприниматели вынуждены уходить «в тень», из-за него казна недополучает миллиарды налоговых денег. Любой гражданин должен бояться брать взятки, и знать, что в противном случае государство неизбежно отнимет у него «нажитое непосильным трудом», и лет этак на двадцать упрячет ворюгу за решетку. Государство и общество должны обеспечить взяточнику такую «весёлую» жизнь, чтобы до него дошло: либо он будет спокойно кушать макароны в колонии в солнечной Мордовии; либо ему придется всю оставшуюся биографию зайцем скакать по свету, и гонять его будут не только в Москве, но и в Лондоне, и в Париже, и в Нью-Йорке, и на Бали, и в Сайгоне, и в Бердичеве, и в Антарктиде. А швейцарские «гномы» с удовольствием раскроют Интерполу номерные счета воришки в Цюрихском банке, и не увидит воришка этих миллионов больше никогда, - как и конфискованной квартирки в Париже, конфискованной виллы в Лимассоле, и конфискованной яхты в Ретимно… Уже лет пятнадцать государевы люди днем с огнём ищут национальную идею, а идея – вот она: ВОР ДОЛЖЕН СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ – И БУДЕТ СИДЕТЬ! Потому что коррупция убивает государство. Она развращает народ, и напрямую бьёт не только по престижу державы и доверию к власти, но и по эффективности, а значит, и конкурентоспособности бизнеса. Именно коррупция чаще всего становится причиной неоправданного роста цен и снижения спроса, доводит до разорения добросовестных предпринимателей, а значит, и приводит к сокращению налогооблагаемой базы, что неизбежно сказывается на наполняемости бюджета, и оборачивается снижением уровня финансировании государственных программ, в том числе и социальных. Коррупция создает в стране невыносимый инвестиционный климат, - и многие потенциальные иностранные инвесторы либо вовсе не приходят к нам, либо быстро уходят, столкнувшись с необходимостью давать «откаты» Бог знает, за что, и чёрт знает, кому. Если борьба с коррупцией перестанет восприниматься, лишь как инструмент конкурентных «разборок» и персональной вендетты, и государство вплотную займется посадкой на нары хитроглазых воришек и их «крышевателей» на всех уровнях, - тогда можно надеяться и на подъем экономики, и на достойное место страны в списке мировых держав не только потому, что у нас сильная армия. Иначе на вопрос, как там, в России, нам еще долго придется отвечать: - Воруют-с… Чтобы были деньги – нужны деньги Не надо быть великим экономистом для осознания очевидного: чтобы поднять спрос, необходимо наличие денег у потенциального потребителя товаров и услуг, - то есть, у населения. Нищее население при богатом государстве – это нонсенс, дикость и показатель неэффективности управления и коррумпированности госструктур. А в кризисные времена деньги тем более быстро вымываются и из бюджетов предприятий, и из кошельков граждан. И именно в кризисной ситуации важна всемерная поддержка государством платежеспособности населения. Здесь хороши все меры: от выдачи семьям с малолетними детьми ежемесячных пособий, до любых других мер социальной помощи. Главное – максимально смягчить кризисный удар по населению и экономике, оставить спрос хотя бы на мало-мальски приемлемом для развития экономики уровне. В этом смысле обратило на себя внимание прозвучавшее на недавно прошедшем Московском финансовом форуме предложение главы ВТБ Андрея Костина о введении отрицательного подоходного налога для бедных. - Эту меру можно распространить на малоимущие семьи, семьи с большим количеством детей или в принципе с детьми, но именно на людей работающих и с низкими зарплатами, чтобы простимулировать их выход из стадии безработного в стадию работающего, - считает Костин. - Но если ты выходишь на работу, у тебя дети, это ведет к повышению издержек, и это можно было бы компенсировать даже за счет отрицательного НДФЛ, как это делается в ряде западных стран. В национальных проектах поставлена задача - улучшать жизнь населения и снижать безработицу, но если мы будем экономить сейчас везде и не сможем быстро развиваться, мы эти задачи не решим. Правда, Минфин в штыки встретил предложение главы ВТБ о прямых выплатах гражданам, - но кто знает, может быть, прав банкир, предлагавший такое еще при премьере Медведеве в 2019 году, и уверенный в том, что «подобные меры стимулирования экономики вывели бы нас на 3−4% роста ВВП в год, поскольку текущие темпы роста сегодня нас не устраивают». Из этой же серии – предложение заместителя председателя Совета безопасности и главы «Единой России» Дмитрия Медведева и председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике Андрея Кутепова о введении в России базового дохода, - то есть, выплат средств от государства гражданам вне зависимости от их дохода, рода деятельности, социального и экономического положения. Такие выплаты возможны и через Фонд национального благосостояния. Так уже делается во многих странах, - и в сравнительно бедных Бразилии и Индии, и в благополучных Финляндии и Канаде. Правда, в той же Италии свои 780 евро ежемесячно получают от государства только находящиеся за чертой абсолютной бедности, - но и это способствует оживлению экономики. Для такого оживления хороши любые, даже и самые экзотические меры, тут важно, чтобы деньги реально работали на развитие страны. Сегодня реанимация посткоронавирусной экономики и есть главная задача любого государства, и тот, кто окажется умнее, смелее и изобретательнее, кто быстрее стартует в этой «гонке к нормализации» - тот и выиграет. Так что, вперед, Россия!