Лучшее — позади, худшее – впереди: прогнозы известного экономиста

Известный экономист, президент партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев прогнозирует России мрачные времена, в случае, если страна не поспешит с увеличением доходов населения. «Россиянам очень повезет, — говорит он, — если к 2030 году их доходы будут сопоставимы с уровнем 2013-го, но это выглядит все менее вероятным». Основная причина, которую можно выделить из большого интервью экономиста изданию «БИЗНЕС Online», — набирающие силу мировые тренды, способные поставить крест на российском экспорте. Речь идет о новых технологиях — от электромобилей и искусственной еды, в конечном итоге — неприспособленности российской экономики к работе в новой постуглеродной эпохе. При этом все-таки первое время, то есть в самой ближайшей перспективе, российская экономика имеет неплохие шансы оживиться, а основной же «точкой кипения» после пандемийного кризиса станет экономика Китая, которая как бы и будет тем самым мотором, тянущим за собой все остальные страны мира. Но в том-то и дело, что, как полагает Дмитриев, этот первый постпандемийный успех или рывок, который станет возможным благодаря запуску вакцинации, будет, в частности для России, краткосрочным. Возникающий рост спроса при растущей экономике Китая вызовет рост потребностей в углеродных ресурсах, тем самым в первую очередь вновь откроет для России возможность наращивания такого вида экспорта, потянув за собой вверх цены на энергоресурсы, которые в среднесрочной и долгосрочной перспективе все больше будут превращаться в пережитки прошлого. Главный же фактор, который может загнать Россию в окончательный тупик, — это, так сказать, самонадеянность или самоуспокоение в расчете на прежние успехи продвижения энергоресурсов за счет имеющихся шансов к росту цен.

Дмитриев проводит аналогию развития событий в 2021 году с 1998 годом, отмечая, что для России ситуация на коротком промежутке времени будет благоприятной. Как и 23 года назад, после кризиса этот год будет годом быстрого отскока: 1998-й был последним годом затяжного кризиса российской экономики, после чего в 1999-м начался ошеломляющий рост, которого Россия не знала за всю свою тысячелетнюю историю, он продолжался почти десять лет — до 2008 года.

«Это было беспрецедентно, особенно для доходов населения: они выросли в 2,5 раза, а зарплаты — в три раза», — подчеркивает экономист.

Однако на отскоке практически все аналогии с 98-м годом и заканчиваются: «выход на траекторию устойчивого экономического роста», по словам Дмитриева, «нам не светит». Как отмечает экономист, мировые рынки после этого кризиса будут устроены строго противоположно. Тогда благодаря взрывному росту экономики Китая резко поднялся мировой спрос на главные статьи российского экспорта, и это двигало нашу экономику, обеспечивая повышение покупательной способности рубля по отношению к импорту и стремительный подъем уровня жизни в нулевые годы. Сейчас все наоборот: многие эксперты считают, что, поскольку пандемия ускорила развитие альтернативной энергетики и электромобилей, которые делают нефть менее востребованной и конкурентоспособной, пик мирового потребления нефти мир прошел в 2019 году. Это значит, что даже быстрое восстановление мировой экономики уже не даст такого увеличения цен на нефть, которое ждало российскую экономику в нулевые годы.

Кроме того, к середине этого десятилетия будут накапливаться дополнительные риски для рынка углеродов: многие крупные страны — потребители энергии в пандемию принимают все более жесткие программы минимизации углеродных выбросов. И опять же в нулевые годы Россия вступила с сильно девальвированным рублем. Если бы не это движение курса рубля, то никакого взрывного роста уровня жизни населения и доходов не произошло бы. Сейчас нас ждет обратный процесс: «после короткого восстановительного периода, который последует за завершением пандемии», по словам экономиста, «доходы России от экспорта углеродного сырья (50 процентов нашего экспорта сейчас приходится на нефть и газ) в лучшем случае не будут расти до 2030 года, а в худшем станут сжиматься, особенно это касается нефти и угля, соответственно, и стоимость нашего экспорта в процентах к нашему ВВП начнет стагнировать или снижаться».

Более того, если другие страны мира, в частности Европа, да и сам Китай, оставившие Россию с точки зрения развития технологий далеко позади, готовы в долгосрочной перспективе наиболее безболезненно перейти в новую постуглеродную эпоху, то России будущего, причем самого ближайшего будущего, по большому счету станет нечего экспортировать. И даже зерновой, по мнению Дмитриева, может перестать быть для страны одной из основных статей экспорта, потому как даже в этой сфере уже существуют технологии, способные заменить такое сырье в производстве других продуктов питания по сути своей более дешевыми и высокопроизводительными аналогами.

Если принять столь мрачный прогноз Дмитриева за истину, то с точки зрения спроса на главные ресурсы страны — нефть и газ — он может оказаться еще куда мрачнее. В прошедшем, 2020 году в СМИ сообщалось, что в мае и июне китайские компании воспользовались падением цен и закупили за рубежом рекордные объемы нефти. Вместе с тем Пекин стимулирует и собственную добычу, то есть одновременно диверсифицируя источники поставок благодаря наколенным запасам. В итоге Китай получил возможность влиять на мировой рынок нефти, осуществляя уже экспорт нефти из хранилищ INE (Шанхайской международной энергетической биржи). А 9 декабря Интерфакс писал, что китайская компания Zhejiang Petroleum & Chemical начала экспортировать и нефтепродукты, отправив в Сингапур судно с более чем 37 тыс. тонн бензина. При этом Zhejiang Petroleum & Chemical расположена в Чжэцзянской пилотной зоне свободной торговли (ЗСТ), которая считается крупнейшим кластером нефтегазовых предприятийы Китая. В конце марта Госсовет КНР одобрил для этой ЗСТ ряд мер по развитию полной производственной цепочки в нефтегазовом секторе, включая экспортное направление.

В мае прошлого года «Российская газета» сообщала, что Китайская национальная нефтегазовая корпорация (China National Petroleum Corporation, CNPC) объявила, что в округе Суйнин провинции Сычуань на юго-западе страны обнаружено крупное месторождение природного газа. По оценкам компании, запасы газа могут оказаться более 1 триллиона кубометров. В конце 2019 года объем добычи природного газа в КНР по данным, обнародованным на Всекитайском совещании по энергетике 16 декабря 2019 года, достиг 173,3 миллиарда кубометров в год. Согласно ранее составленным планам, в 2020 году Китай планировал увеличить добычу газа до 360 миллиардов кубометров в год. Однако при этом КНР все еще остается крупнейшим импортером природного газа и нефти в мире. Но, судя по всему, пребывать в этой роли долго Китай не намерен. Правда, непонятно, каким образом страна будет обходить общемировые тренды по уменьшению, так сказать, климатических рисков на планете. Видимо, рассчитывает на свое глобальное превосходство и, соответственно, право первого слова. Хотя с так называемыми климатическими рисками стране уже приходится и сталкиваться, и противостоять им (мысли о противостоянии возможны, конечно, если не фантазировать о возможности собственно проецирования климатических рисков с целью расширения доступа к ресурсам, но об этом к слову).

Еще в середине 2017 года ИА REGNUM сообщало, что власти китайской провинции Сычуань объявили об успешном переселении 580 тыс. местных жителей из 10 тыс. населенных пунктов, находящихся в сейсмически опасной зоне. Программа по переселению граждан КНР из опасных районов началась в 2014 году, спустя несколько лет после разрушительных землетрясений, зарегистрированных на территории провинции Сычуань в 2008 и 2013 годах. Всего за два года численность граждан, проживающих в сейсмически опасных районах КНР, сократилась с 2,2 млн до 1,62 млн человек. На тот момент велась речь о том, что власти КНР намерены переселить всех граждан, чьи дома могут пострадать в результате землетрясений и прочих природных катастроф. Но вот что интересно, именно здесь, в провинции Сычуань, как объявлялось китайской национальной нефтегазовой корпорацией уже в прошлом году, и было найдено крупное месторождение природного газа. Вот такое вот совпадение. Поэтому, помимо заявлений Китая о наращивании добычи нефтегазовых ресурсов, стоит также обратить внимание на начатую в 2017 году работу китайских властей над 12 тыс. проектов переселения, о чем сообщал «Рамблер» со ссылкой на данные ИА Синьхуа. Обоснование такой работы самое что ни на есть благодушное — реализация проектов призвана избавить граждан от нищеты. В целом, действительно, строительство нового жилья всегда являлось точкой роста экономики. Но в то же время на фоне развития событий в Сычуане подобное благочестивое обоснование реализации проектов по переселению граждан может трактоваться уже не столь однозначно. Если Китай нацелен на расширение объемов добычи нефти и газа и обретение полной суверенности от импорта таковых, то России действительно в этом смысле предстоят не самые лучшие времена в случае, если до 2030 года не произойдет диверсификации экономики.

Здесь бы стоило задаться вопросом, что мешало в лучшие (нулевые) для российской экономики годы, когда цена на нефть била все рекорды и положение рубля, как подчеркивает Дмитриев, способствовало росту уровня жизни граждан и страны, диверсифицировать экономику?! Однако ныне президент партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев, в нулевые годы являющийся сначала первым заместителем министра экономического развития и торговли России, затем научным руководителем фонда «Центр стратегических разработок», а позднее — вплоть до 2014 года — президентом данного фонда, отмечает, что высокий рост цен на ресурсы и мешал, мол, не возникало особой надобности. Видимо, мешала эйфория от размышлений, что продлиться это может долго. Сегодня же, по словам экономиста, «адаптироваться к самым тяжелым вариантам развития событий российская экономика уже не сможет — времени для этого практически не осталось, подобным надо было активнее заниматься еще в благополучные нулевые годы, но тогда всем хватало растущих доходов от нефти, и стимулов для диверсификации не возникало». Хотя, заметим и напомним, есть еще одно такое обстоятельство, как госдолг. Именно с 2014 года чистый госдолг страны впервые стал отрицательным. Между тем сейчас, вероятно, Дмитриев и настаивает на том, чтобы предположительный в 2021 году постпандемийный отскок экономики не превратился в очередную эйфорию. Правда, своими прогнозами не оставляя поводов даже для помышлений об этом.

Самым оптимистичным сценарием развития экономики страны экономист считает вялый рост, близкий к стагнации. Мол, хорошо, если к 2030 году доходы населения достигнут уровня 2013-го. Все остальные варианты сценариев — мрачные.

«Теоретически мы крупные экспортеры атомных станций и вооружения, но все-таки в структуре нашего экспорта это небольшая доля по сравнению с углеводородами. Заменить последние чем-то другим в ближайшие десять лет физически будет невозможно. Это может запустить новый затяжной период структурного шока и болезненной адаптации, типа того, который пережила российская экономика в 1990-е годы. Что бы ни делалось, быстро выкарабкаться из такого кризиса было практически невозможно», — подчеркивает Дмитриев, отмечая, что новые технологии сошлись в одной точке, совпав в своем ускоренном развитии с началом форсированной декарбонизации мировой экономики. Эти факторы способны нанести удар сразу по нескольким рынкам: не только углеводородным, но и по экспорту сельскохозяйственной продукции. Однако не факт, что все эти технологии сработают на 100 процентов, считает Дмитриев, но в любом случае они будут развиваться, что российской экономике, фундаментом которой является экспорт углеводородов и немного сельскохозяйственного сырья, не сулит ничего хорошего.

Между тем конкретных советов по выходу из возможных сценариев развития экономики экономист не дает. Всё больше сводится к тому, что что бы ни делалось, дела в гору не пойдут, во всяком случае быстро и эффективно. Можно было бы завести речь о необходимости активной диверсификации экономики, но, увы, как таковой прицельной речи на эту тему не зашло. Да и любые резкие «телодвижения» экономики, судя по всему, могут привести к неприятным, а главное, неожиданным последствиям, например, инфляции, росту ключевой ставки и банкротству компаний. Так что будем жить и наблюдать. Тем более что, несмотря на развитие технологий, мировая экономика, в отличие от российской, слишком уж сильно обросла долгами.