Анатолий Аксаков: «Банки являются локомотивами цифровизации не только экономики, но и всей нашей жизни»
По словам главы Комитета по финансовому рынку нижней палаты парламента, председателя Совета Ассоциации банков России Анатолия Аксакова, скорость совершенствования нормативной базы продиктована динамичным развитием цифровых финансовых технологий. О своем видении будущего банковской системы, о цифровом рубле, истинной роли криптовалюты и политике Банка России, своевременно подхватившего знамя цифровизации, г-н Аксаков рассказал «Финансовой газете».
– Анатолий Геннадьевич, расскажите о последних законодательных инициативах Комитета Госдумы по финансовому рынку. Каковы приоритеты в работе по совершенствованию нормативной базы?
– Приоритеты связаны прежде всего с развитием цифровых технологий, поскольку именно финансовую сферу они трансформируют заметнее всего. Нижняя палата парламента приняла закон о цифровых финансовых активах, рассмотрела проект закона, позволяющего с помощью биометрических данных получать финансовые услуги удаленно.
В ближайшее время мы должны рассмотреть законопроект о цифровом профиле. Он позволит с помощью данных из общедоступных источников, полученных с согласия клиента, формировать его профиль. Причем не только физического, но и юридического лица. И, исходя из этого профиля, предлагать клиенту продукты. Чем выше будет качество профиля, тем более благоприятные условия будут предлагаться потребителю по финансовому продукту.
Будем работать и над законом о цифровых архивах, что позволит финансовым институтам освободиться от нагрузки в виде помещений, в которых хранятся бумажные документы, зачастую не востребованные ни организациями, которые их хранят, ни теми, кто мог бы затребовать эти документы. Такими бумагами забиты огромные площади, что очень непроизводительно. Всю эту информацию можно перенести на цифровые носители и серверы, освободить помещения и не тратить бумагу, значительно уменьшив издержки финансовых институтов, а это снизит и стоимость продуктов, которые они предлагают потребителям.
Планируем совершенствовать законодательство, связанное с цифровой подписью. Здесь необходим порядок: никаких подделок, подписей-двойников. В то же время цифровая подпись должна активно использоваться во внутрикорпоративном обороте (и не только) и стать привычным атрибутом в жизни людей и компаний.
Ряд законопроектов связан с защитой прав потребителей – физических лиц. Сейчас мы работаем над правилами продаж и более жесткой категоризацией инвесторов. Практика показывает, что отдельные финансовые институты продают гражданам сложные финансовые продукты, не разъясняя им все риски, которые эти продукты в себе несут. Подготовлен законопроект, устанавливающий более жесткие требования при продаже финансовых продуктов. Он предусматривает обязательное информирование о сложности продукта и возможных рисках для клиента. Если же потребитель не будет должным образом проинформирован, то Центральный банк может потребовать применить процедуру buyback. Тестирование неквалифицированных инвесторов, которое планировалось начать с 1 апреля 2022 года, мы предложили перенести на 1 октября 2021 года. На основе результатов тестирования будут определяться возможности инвестора и перечень финансовых продуктов, которые он сможет приобретать, исходя из своей квалификации.
И наконец, мы работаем над законопроектом о банковских рейтингах. Сейчас доступ банков к различным государственным программам определяется исходя из размера капитала финансовой организации. Но размер капитала не всегда определяет устойчивость банка, а рейтинг – это более качественный показатель. Мы считаем, что доступ к государственным, муниципальным и негосударственным программам правильнее осуществлять на основе рейтинга.
Вот такая у нас программа действий. Полагаю, что десятка два (а то и три) законопроектов будут приняты в весеннюю сессию.
– Цифровизация отрасли, рейтинги и жесткая категоризация расширяют возможности кредитно-финансовых организаций, контролирующих органов, но в то же время, как считают некоторые эксперты, это может ограничить доступ к финансовым услугам отдельных категорий потребителей.
– Это неверный посыл. Сейчас с помощью приложений в мобильном телефоне можно покупать ценные бумаги, управлять своим финансовым портфелем. Можно открывать счета, получать кредиты и другие услуги. Банки, страховые компании, негосударственные пенсионные фонды, брокеры заинтересованы в том, чтобы их предложение доходило до самого, скажем так, маленького инвестора, потому что уже есть понимание: маленькие деньги, объединившись вместе, превращаются в широкую реку.
К сожалению, компании, предлагающие финансовые продукты, не всегда добросовестны. Маленький инвестор, как правило, неискушенный и неквалифицированный. Его заманивают в финансовые сети, продавая сложные финансовые продукты. Вот в этом и заключаются риски, а не в том, что кто-то сможет благодаря цифре получить услугу, а кто-то нет. К примеру, старшее поколение, как правило, менее искушено в цифровых вопросах, оно работает с вкладами в основном, но иной раз пенсионеры приобретают сложные финансовые инструменты, думая, что оформляют вклады, а потом удивляются, что им не платят страховку, когда у финансовой организации отзывают лицензию. Страховка в таких ситуациях не предусмотрена. Есть письмо Центрального банка, в котором рекомендуется не продавать сложные финансовые продукты некоторым категориям потребителей. Допускаю, что это правильно.
В целом же я уверен, что «цифра» более демократична в плане оказания финансовых услуг и расширения связанных с этим возможностей.
– Профильный комитет Госдумы рекомендовал нижней палате парламента принять в первом чтении поправки в Налоговый кодекс, связанные с оборотом криптовалют. Как скоро криптовалюта станет полноценным платежным средством?
– Криптовалюта изначально создавалась как платежное средство. Но в последнее время фактически превратилась в финансовый инструмент для инвестирования. Люди зарабатывают не на том, чтобы использовать ее как платежное средство, а на курсовой разнице, которая формируется на рынке. Если говорить о российском правовом пространстве, то мы законодательно прописали, что цифровая валюта (а речь идет как раз о криптовалюте) не может использоваться как средство платежа на территории Российской Федерации. Да и в Конституции у нас закреплена норма о том, что единственным платежным средством на территории страны является рубль.
Но этот инструмент действительно позволяет зарабатывать, многие владеют криптовалютой, и поскольку они получают доход, то очевидно должны платить налог. Более того, многие крупные владельцы давно ставили вопрос о легализации криптовалюты, и мы ее фактически легализовали законом о цифровых финансовых активах и цифровой валюте. Те же самые люди теперь говорят, что готовы платить налоги с дохода, который получают благодаря этим финансовым инструментам.
Считаю, что мы нашли очень взвешенное решение. С одной стороны, мы не признаем криптовалюту как платежное средство, с другой – не запрещаем ее. Более того, государство может на ней заработать, получая налоги.
– А как обстоят дела с внедрением цифрового рубля? Не кажется ли вам, что мы немного отстаем здесь, например, от Китая?
– Китай и ряд других стран, например Венесуэла, приступили к созданию своей цифровой валюты раньше России, но ничего драматичного здесь нет. В КНР цифровую валюту сейчас только тестируют. Центральный банк России в прошлом году опубликовал доклад о цифровом рубле. Сейчас идет дискуссия, и думаю, что в ближайшее время будет подведен итог и создан прототип цифрового рубля, который будет тестироваться. Полагаю, что это произойдет ближе к концу текущего года. Дальше – внедрение его в жизнь.
Нам в этом плане даже удобно: мы будем смотреть, что происходит в Китае, и работать дальше, учитывая их ошибки. Мы здесь немного отстаем от Китая и некоторых других стран. Венесуэльский опыт, как мы видим, не был особенно успешным, о китайском пока еще рано говорить. Они планируют запустить этот проект у себя на Олимпиаде в 2022 году.
– Банковское сообщество консервативно и, как говорят, не было в восторге от перспектив цифровизации. Скажите, сопротивляются ли банкиры цифровым новшествам?
– Сопротивление ментальное – да. Оно было, причем я его ощущал от Центрального банка. Сначала там очень настороженно относились к цифровому рублю, но сейчас сами фактически возглавили процесс его разработки и внедрения. Коммерческие банки и сейчас с тревогой к нему относятся, опасаясь, что произойдет вымывание ликвидности из банковских балансов, поскольку цифровой рубль должен учитываться на балансе Центрального банка. Деньги могут перекочевать из коммерческих банков на счета в Центральном банке. Такие опасения существуют, и, естественно, банки предлагают свои варианты решения этой проблемы. В некоторых из них считают, что могли бы имитировать цифровой рубль, обеспеченный депозитом в кредитной организации. То есть у банка есть определенный объем ликвидности и под депозит этого объема они могли бы тоже выпускать цифровые рубли. Для того, чтобы обеспечивать оборот, экономический процесс, например, в блокчейне.
Эта дискуссия идет между коммерческими банками и Центральным банком, обсуждается в экспертном сообществе – нормальный процесс. Думаю, что в течение этого года дискуссия приведет нас к определенным выводам. Будут приняты выверенные решения.
Если говорить о консервативности системы, то самым консервативным по идее должен быть Центральный банк. Коммерческие банки по своей природе менее консервативны. У нас так сложилось, что они являются локомотивами цифровизации не только экономики, но и вообще всей нашей жизни. Центральный банк это знамя тоже подхватил и уже даже соревнуется с коммерческими банками в том, кто предложит более радикальный вариант цифрового развития финансовой сферы.
Считаю, что наши ведущие коммерческие банки, к примеру Сбербанк, ВТБ, Альфа-банк, Тинькофф, демонстрируют очень быстрый темп цифровизации и постоянно предлагают новые идеи. Есть, конечно, и такие, кто проповедует консерватизм. Но в целом все понимают, что это объективное явление, от этого никуда не уйти, поэтому лучше возглавить процесс, для того чтобы не потерять в доходах в будущем, когда цифра вытеснит традиционные формы обслуживания людей и бизнеса.
– Говоря о политике Банка России, нельзя не упомянуть решение о снижении ключевой ставки до 4,25%, которое в целом было воспринято позитивно. Удается ли регулятору поддерживать баланс, сложившийся на сегодняшний день в финансовой сфере?
– Сейчас ключевая ставка находится на адекватном уровне – 4,25%. Это отражает ситуацию в экономике, в финансовой сфере, должным образом реагирует на уровень инфляции. В конце 2020 года был всплеск инфляции, но фундаментальные факторы сигнализируют о том, что инфляция, скорее всего, будет угасать. У Центрального банка потенциально может появиться возможность даже снизить ключевую ставку, для того чтобы дезинфляционные факторы не набирали темп в нашей экономике. Но в целом баланс, который сложился, говорит о том, что ключевая ставка будет примерно вот в этих пределах в течение года по крайней мере – 3,75–4,25%, то есть около 4%. Это и есть ключевой показатель по инфляции, на который ориентируется регулятор.
Сейчас уровень инфляции около 5%, и повлияли на это факторы, связанные со снижением курса рубля в прошлом году и подорожанием импорта. Был разовый всплеск цен на зерно, на подсолнечное масло, на сахар, то есть на те товары, которые резко подорожали на мировых рынках и начали уходить за пределы страны, возник дефицит. Правительство предприняло необходимые шаги, и мы видим, что цены стабилизируются. Центральный банк прогнозирует, что в течение года цены продолжат выравниваться и даже снизятся. Целевой показатель на конец года – 3,5–4%. Я с этой оценкой согласен, но ведь в жизни всякое бывает. Например, цена на нефть на мировых рынках упадет. Сейчас она растет, курс доллара падает по отношению к рублю, курс евро падает, соответственно, импорт начинает дешеветь. Это способствует снижению цен на внутреннем рынке, и этот дезинфляционный фактор будет стимулировать Центральный банк к снижению ключевой ставки.