Американский эксперт рассказал о зарплате в 15 долларов в час и о том, у кого покупает технологии Apple
Ждать ли России иностранных инвестиций, может ли развитие туризма спасти экономику и что будет после окончания пандемии – в специальном интервью профессора Анжелики Бал для ИА DEITA.RU. Доктор Анжелика Бал (Angelica Bahl) - профессор кафедры маркетинга Государственного Университета Метрополитен в Денвере. Читает лекции по маркетингу и международным торгово-экономическим связям в университетах США, России, Мексики и Индии. - В России уже не первый год на разных уровнях говорят о необходимости привлечения иностранных инвестиций в национальную экономику. Между тем, процесс этот развивается не так интенсивно, как хотелось бы властям и бизнесу. При этом иногда складывается впечатление, что отсутствует четкое понимание того, что считать иностранными инвестициями. Что понимается под инвестициями в США - приобретение компаний, финансовое участие в проектах, покупка производственных мощностей, фондов? - На самом деле американские компании используют все эти инструменты. Кроме того, востребована форма рефинансирования кредитования, а в последнее время особо развиты инвестиции в государственные проекты. Более того, на сегодняшний день и правительство, и американские компании активно вкладывают в государственные проекты других стран. Фактически мы отмечаем рост американских инвестиций за рубеж. Это может быть в форме приобретения акций, покупки предприятий, открытие новых предприятий – торговых учреждений или производств за рубежом, слияния компаний. Последний формат, кстати, популярен и на внутреннем американском рынке, особенно в технологической индустрии. Если говорить о России, то покупка акций российских предприятий считается очень рискованным предприятием. Во-первых, из-за нестабильности российской экономки и потребительского рынка, а сейчас еще и из-за политической ситуации. Кроме того, в работе на любых иностранных рынках американских предпринимателей сильно пугает возможная утечка прав на интеллектуальную собственность, так называемая «intellectual property law». - Не кажется ли вам, что это происходит из-за незнания российского законодательства. Так как в России с тем, что называется «intellectual property law», всё очень строго – вплоть до уголовной ответственности. В судебной практике есть даже случаи, когда российские граждане получали реальные уголовные сроки за нелегальное использование зарубежного программного обеспечения. - Да, действительно, существует проблема нехватки информации. Ситуация со всеми этими вопросами (интеллектуальная собственность - прим. ред.) в России очень сложна для понимания американским бизнесом. Возвращаясь к иностранным инвестициям, примером выгодного вложения служат логистические центры – порты, транспортные развязки. Это связано с глобализацией и развитием логистических услуг. - Если говорить об американской бизнес-традиции, зарубежные инвестиции – это прерогатива крупного или мелкого бизнеса? Или в этом вопросе нет чёткого разделения? - Конечно, в основном инвесторами выступают крупные компании. Мы имеем в виду тех, кто занимается экспортом / импортом, производством за рубежом, сырьевыми разработками. Возьмём, например, Apple – одну из крупнейших американских компаний, работающих на конечного потребителя. Основную часть своих продуктов они производят за рубежом. Около 80% в Юго-Восточной Азии (Китае, Вьетнаме). Им нужны там заводы, то есть в этот регион они инвестируют напрямую. При этом по, например, требованиям правительства КНР – при производстве на территории Китая компании необходимо сбывать часть продукции внутри страны. Ситуация с Apple - это пример прямых инвестиций. Кроме того, сейчас достаточно популярен аутсорсинг. Причина в дешёвом сырье и рабочей силе. В Америке рабочая сила является одной из основных статей расходов в бизнесе. В период президентства Дональда Трампа правительство заявило о необходимости возвращения производств на родину, но участники международной торговой организации говорят о том, что не видят никаких предпосылок для этого. - Наиболее ярко проблема вынесенного за пределы США производства, видимо, была проиллюстрирована с началом пандемии – выяснилось, что в стране фактически не осталось мощностей для производства многих медицинских материалов, в частности масок. - Да, абсолютно верно. А сейчас, например, произошёл коллапс на автомобильном рынке. Низкий спрос в период локдауна привёл к низкому предложению, в связи с чем ряд производств был остановлен. Затем спрос вернулся, а производство нет, так как многие комплектующие для автомобилей производятся в Юго-Восточной Азии, а у нас в настоящий момент в результате закрытия границ прерваны все логистические связи. - Давайте немного вернёмся к предыдущему вопросу. В России на законодательном уровне чётко прописано, что является крупным бизнесом, а что мелким. Это определяется по количеству годового оборота, количеству сотрудников, объёму налоговых платежей и т.д. В американском законодательстве есть утверждённая градация мелкого, среднего и крупного бизнеса? - Да, есть. Основной показатель – объемы налоговых выплат. Для определения мелких и средних предприятий существует аббревиатура SME – Small and medium enterprise. Мелкий и средний бизнес не определяется по объёму прибыли и активов. Различия идут по количеству работников, так как это основная категория затрат. В США предприятия до 150 работников относятся к категории SME. Их преимущество в том, что они являются основным источником инноваций. Например, Apple закупает инновационные разработки, произведённые SME, и внедряет их в свои продукты. - Мы часто сталкиваемся с тем, что предприниматели не всегда готовы вкладывать средства в изучение зарубежного рынка, на который они хотят выйти. Насколько тщательно представители американского бизнеса изучают новые зарубежные рынки? - Они относятся к этому с большой осторожностью. Как правило, они смотрят на опыт своего партнёра и по его стопам выходят за рубеж. Часто пользуются услугами международных организаций, например, такой как наша (Совет по международной торговле). - Подскажите, насколько далеки горизонты планирования американского бизнеса? Обычно это 3-5 лет, меньше или больше? За какое время бизнес обычно планирует получить прибыль? - Вся американская система планирования имеет долгосрочный характер. Это «long term» (длительный срок). Относительно прибыли, здесь у каждого своя специфика, но мелкие предприятия в среднем рассчитывают начать получать прибыль в первые 2 года. - Сейчас в России делают ставку на развитие туризма. В ряде случаев туризм пытаются представить «локомотивом экономического развития» целых регионов. Приемлем ли такой подход, можно ли рассматривать туризм как основную отрасль для развития экономики целой страны? - Туризм - это тоже long term бизнес. В мире существует практика развития экономики только за счёт туризма, но это происходит в южных островных (развивающихся) странах, где круглый год лето. На практике туризм - это в основном сопутствующее направление. В развитых странах, как правило, существует модель софинансирования туристического центра, который характеризуется развитой инфраструктурой и долгим туристическим сезоном. Например, в Мексике есть курорт Канкун, ориентированный на американских туристов. Это огромный город с протяженной береговой линией и чередой отелей, но он финансируется мексиканским правительством. Это не самоокупаемая система, это часть целой индустрии, тем не менее, прибыльной. Здесь каждый турист выступает индивидуальным инвестором. - Вы затронули тему сезонности. Многие курорты в США работают только в сезон, а в России с ней (сезонностью) хотят бороться даже на правительственном уровне. Американский бизнес понимает, что из сезонного отдыха нельзя сделать круглогодичный или как-то пытается с этим бороться? - В Америке главенствует политика каждого штата. Например, Лас-Вегас – это город развлечений, но он менял направления туризма на протяжении своего существования. Если раньше люди ехали, чтобы поиграть в казино, то сейчас они едут на концерты, фестивали, футбольные матчи и так далее. Сейчас он событийный. Конечно, чтобы туризм развивался, нужна команда профессионалов, которая будет создавать бренд территории и продвигать его. При этом обязательно развивать логистику, инфраструктуру и сервис. - В разгар пандемии многие специалисты говорили об изменении мировой экономической системы, про поворачивание процесса глобализации вспять и сегментировании рынков. Условно, будет сегмент, в котором соединятся экономики Штатов, Канады и Европы, в другом сегменте – Россия, Китай и некоторые страны Азии. Как показала практика выхода из пандемии, тенденция к глобализации всё же сохраняется. Как вы считаете, возможно ли кардинальное изменение мировой экономической системы в условиях пандемии или других внешних вызовов? - Политика американского правительства сейчас нацелена на поддержку процессов глобализации при одновременной локализации ряда производств и секторов экономики. Началось это ещё при Трампе, когда он прервал Free trade agreement (Соглашение о свободной торговле) . Администрация Байдена пока не говорит напрямую о своём отношении к этому вопросу, но традиционно демократы ориентированы на глобализацию и развитие международных отношений, поэтому сейчас, в частности, снова заговорили о Trans-Pacific Partnership Agreement (Транстихоокеанское партнёрство). А с учетом того, что порядка 80 процентов продукции американских компаний зависят от иностранных производств либо производятся в других странах, думаю, что в современной Америке локализация невозможна. Особенно, когда средняя зарплата в США равняется 15 долларам в час, а в Латинской Америке она составляет 5 долларов. Встряска была однозначно, но, чтобы произошли кардинальные изменения, должны произойти фундаментальные изменения самих основ мировой экономической системы. Во время пандемии этого не случилось.
