Проверка на прочность: четыре мрачных прогноза для России
В 2022 году глобальную экономику ждет неизбежное укрепление — по крайней мере, таких оценок, согласно исследованию PwC, придерживаются главы крупнейших мировых компаний. Наиболее оптимистично перспективы роста оценивают в Индии, Японии, Великобритании и Италии. Экономике России, напротив, выносят менее утешительный прогноз — несмотря на темпы роста ВВП (4,4–4,5%, по предварительным оценкам Минэкономразвития), промышленности и реальных доходов граждан, эксперты отмечают множество рисков, начиная от санкций и заканчивая инфляцией. Перечисляем наиболее значимые из вызовов, которые угрожают отечественной экономике в 2022 году. Фото: depositphotos.com Инфляция опять пойдет вверх По оценкам Росстата, годовая инфляция в России составила в прошлом году 8,39%. В 2022 году экономике предстоит столкнуться с еще более высокими уровнями инфляции, речь может пойти даже о двузначных цифрах, не исключает Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа компании ФБК Grant Thornton. «В 2022 году инфляция сохранится на высоком уровне, достичь уровня официальных прогнозов в 4% не удастся. И начало текущего года это подтверждает», — отмечает Игорь Николаев. Если получится удержать инфляцию в пределах до 10%, то есть не выйти на двузначный уровень, это уже будет достижением, уточняет он. «Высокая инфляция повышает неопределенность экономической ситуации, что дестимулирует экономическую активность, растут и риски повышения социальной напряженности. Вспомните, с чего все начиналось в Казахстане: с повышения цен на газовое топливо», — отмечает Игорь Николаев. Темпы роста уйдут… в минус? Экономике страны прочат снижение темпов роста: по оценкам экспертов, показатели и вовсе могут уйти в отрицательную зону. Так, рост на уровне нуля не исключает Олег Вьюгин, профессор НИУ ВШЭ, председатель совета директоров НАУФОР. Среди причин — отток из экономики капитала: как финансового, так и интеллектуального, не говоря уже о снижении шансов на технологический трансфер. «Мы перешли некую границу, которая пока не очень хорошо фиксируется статистическими показателями, но при которой явно будет происходить отдаление в экономическом сотрудничестве России и всего мира, за исключением, возможно, Китая», — отмечает Олег Вьюгин. Безусловно, на уровне сырьевого экспорта кооперация сохранится, однако она не сможет двигать экономику вперед, подчеркивает эксперт, остальные же сферы взаимодействия будут резко схлопываться. В таких условиях шансов на рост производительности труда практически не остается. «Существует консенсус, что российской экономике присущи темпы роста ВВП на уровне 2% в год. Мы можем перейти с этой “полочки два” на “полочку нуль”, и не дай бог, если в минус. Скорее всего, предстоит процесс дальнейшей экономической изоляции», — отмечает он. Снежный ком санкций В 2022 году давление на экономику будут оказывать и санкционные риски. Да, оценить вероятность введения новых санкций сложно, как и спрогнозировать, какими именно могут оказаться ограничения. Как подчеркивает Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы, самые жесткие варианты, подразумевающие отключение от SWIFT или эмбарго на нефтяной экспорт, все же не реализуются. Однако не стоит забывать об эффекте для экономики от уже существующих ограничений, который почти нереально отыграть. «Эффект санкций, в отличие от пандемии, не отыгрывается: после этого никакого восстановления экономики не происходит, эффект от санкций только накапливается», — отмечает Евсей Гурвич. По оценкам эксперта, накопленный отрицательный эффект для экономики уже составляет порядка 4–4,5% — речь идет о сравнении с траекторией экономического развития при их отсутствии. При этом эффект пандемии для экономики здесь оценивают в пределах 1,5% в сравнении с ожидавшейся траекторией роста. Новые санкции в случае их появления будут накладываться на эти цифры, создавая эффект «снежного кома». «Даже если санкции не будут введены, уже сейчас есть неопределённость, которая может сохраняться и дальше, и она уже оказывает негативное влияние. Это создает макроэкономические риски, неопределенность, которая подрывает инвестиционную привлекательность экономики», — говорит эксперт. «Размоложение» экономики Конечно же, вызовом для экономики остается возрастная реконфигурация рынка труда. И важным моментом будет не столько увеличение числа работающих граждан старшего возраста, сколько падение доли среди занятых молодых людей, или так называемое «размоложение». «Как показывают прогнозы, численность занятых в возрасте до 40 лет, — а это основной производительный и предпринимательский возраст, возраст свежего образования, то есть речь идет об основном человеческом капитале, — к 2030 году сократится в сравнении с 2015 годом на четверть. И к 2035 году тенденция продолжится», — отмечает Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ. По разным оценкам, потери могут составить до 8 млн человек в возрасте 20–39 лет. При этом, с учетом пандемии коронавируса, прогнозы рискуют оказаться куда более пессимистичными, учитывая показатели избыточной смертности. Как отмечает эксперт, согласно текущим данным Росстата, численность занятых в возрасте 20–29 лет на 2015–2021 годы уже сократилась на 4,5 млн человек. И сама по себе цифра очень серьёзная. «Это дополнительный, зачастую не учитываемый фактор, который будет влиять на динамику ВВП. Конечно, для того чтобы качать нефть, это, может быть, и не так важно, но если говорить про диверсификацию и развитие несырьевых активностей, это важно очень», — отмечает Владимир Гимпельсон. Прогнозами эксперты поделились в рамках заседания Экономического клуба ФБК Grant Thornton «Год проверки на прочность: экономика — 2022». Автор: Ольга Блинова
