После начала спецоперации на Украине западные страны наложили на Россию жесткие санкции, затрагивающие финансовую и торговые сферы. Под ограничения попал даже российский Центробанк — беспрецедентный шаг для такой крупной экономики, как Россия. В результате около половины международных резервов ЦБ оказались заблокированы.

Уход иностранных инвесторов ослабил рубль, а санкции ограничили возможность ЦБ проводить валютные интервенции, то есть тратить валюту из своих резервов на покупку рубля, чтобы стабилизировать его курс. В результате курс доллара США приблизился к отметке 100 рублей, а 2 марта и перевалил за нее:

Чтобы стабилизировать ситуацию, российские финансовые власти воспользовались и другими инструментами помимо валютных интервенций. Это ограничение на вывоз из России валюты и иностранного капитала, требование к российским экспортерам покупать рубли на вырученную валюту и повышение ключевой ставки, чтобы компенсировать риски девальвации рубля и инфляции. 28 февраля ЦБ повысил ключевую ставку до рекордных 20%:

Пока неизвестно, сможет ли ЦБ удержать ситуацию под контролем и избежать повышения инфляции до трехзначных значений. Аналитики Oxford Economics прогнозируют, что в 2022 году инфляция потребительских цен в России составит 12% — рекордный показатель с 2015, но значительно меньше, чем гиперинфляция в 1990-х годах. Финансист Андрей Мовчан допускает, что двузначная инфляция может стать долгосрочным трендом, а в какие-то пики она, возможно, будет трехзначной. Так или иначе, падение рубля отразится на стоимости российского импорта — автомобилей, электронной техники и лекарств.

В сколько процентов потерянного ВВП обойдется России экономическая война с Западом, сейчас подсчитать очень сложно. Важно, насколько долго продлиться противостояние и как далеко оно зайдет. Например, министр финансов и экономики Франции Брюно ле Мэр допускал введение новых ограничений против Москвы в случае дальнейшей военной эскалации на Украине. Эксперты Oxford Economics считают, что из-за санкций Россия в ближайшие годы может потерять от 4% до 6% от своего ВВП по сравнению со сценарием без западных рестрикций. Это серьезнее, чем потери от санкций после присоединения Крыма и конфликта на Востоке Украины, но меньше, чем потери от санкций Ирана или Венесуэлы.

Евгений Пудовкин