Нефтегазовые интересы России подстрахует Ближний Восток

«Большое достижение для российской дипломатии». Такими словами иностранная пресса оценивает результаты блиц-визита главы МИД в Алжир и Оман. Зачем Сергей Лавров посещал эти страны, почему они имеют ключевое значение для текущего противостояния России и США – и чего именно удалось добиться по итогам переговоров?

10-11 мая министр иностранных дел России Сергей Лавров совершил блиц-турне по двум ближневосточным странам. Сначала глава российского МИД посетил Алжир, а потом навестил султанат Оман.

На первый взгляд, география визита странная. Между столицами Алжира (одноименным городом) и Омана (Маскатом) почти 5,5 тыс. километров. Для сравнения: между Москвой и Алжиром – 3,4 тыс. километров, а Маскатом – четыре тысячи. Кроме того, обе страны отнюдь не являются лидерами арабского мира. Так почему именно туда и почему в паре?

Углеводороды

Прежде всего потому, что эти государства являются одними из важнейших экспортеров углеводородов на европейские и мировые рынки. Не секрет, что сейчас американцы и евробюрократы, упорно пытающиеся организовать эмбарго на экспорт российской нефти и газа в ЕС, пытаются найти альтернативных поставщиков – а точнее, добиться от уже имеющихся поставщиков резкого роста экспорта и/или перенаправления их торговых потоков в Европу.

Так, на днях прошли переговоры между Германией и Катаром – и итог их оказался неудовлетворительным. Эмир Катара требовал долгосрочный контракт, а немецкое правительство (зеленая часть которых грезит полным отказом от сжигаемого топлива) такие условия ему предложить не могло. Кроме того, выяснилось, что у Германии нет достаточного количества СПГ-терминалов для приема катарского газа. Примерно такие же проблемы будут у Запада с Оманом, что отнюдь не означает отказ Запада от попыток убедить султанат.

Казалось, Алжир убедить будет проще и выгоднее. Сегодня он экспортирует газ в Европу как через СПГ, так и через проложенные по дну Средиземного моря трубы. Алжир поставляет 11% потребляемого Европой газа (для сравнения: Россия – 47%). В ряде СМИ стали появляться сообщения о том, что в течение пяти лет Алжир способен удвоить поставки газа в Европу – до 80 млрд кубов – и взять таким образом четверть европейского рынка. Компенсировав тем самым хотя бы часть российского газа.

Соответственно, европейские и американские политики сейчас пытаются повлиять на Алжир – и Москва логично включилась в этот процесс. Вопреки первому впечатлению, двукратное увеличение экспорта алжирского газа может быть не так уж выгодно Алжиру. Ведь для этого, по мнению арабиста Сергея Балмасова, нужно соблюдение ряда условий, включая повышение стоимости газа на внутреннем рынке Алжира, что вызовет волну недовольства со стороны и без того небогатого населения. Кроме того, нужны масштабные инвестиции в разведку и добычу (которые затрудняются как спецификой местного нефтегазового законодательства, так и общим кризисом в мире).

Скорее всего, перспективы и приехал оценить российский министр.

– поясняет газете ВЗГЛЯД преподаватель Финансового университета, эксперт Фонда национальной энергобезопасности Игорь Юшков.

На сегодняшний день, продолжает Юшков, «Алжир может нарастить поставки по трубопроводам в Европу, но ненамного и только в ущерб экспорту СПГ. То есть трубопровод и СПГ как варианты экспорта являются взаимоисключающими. Для России же сейчас выгоднее, чтобы Алжир отправлял больше газа в виде СПГ на азиатские рынки, чтобы минимизировать альтернативу российскому газу в Европе».

Суверенитет

Конечно, чисто теоретически логика может уступить западному давлению – у США и Европы есть способность принуждать другие государства совершать самоубийственные поступки (см. Украину). Однако вот тут проявляются еще три важные черты Алжира и Омана.

Во-первых, обе эти страны обладают высокой степенью самостоятельности и суверенной политикой. Так, тот же Алжир не просто не приветствует вмешательства в свои внутренние дела, но и требует от Европы уважать собственные национальные интересы. В частности, он пригрозил Испании разорвать газовый контракт из-за того, что испанцы хотят отправлять алжирский газ реверсом в Марокко (с которым у алжирских властей конфликт из-за Западной Сахары и в который алжирцы сами прекратили экспортировать газ). Алжирские власти считают (и не беспричинно), что западные страны спят и видят, как устроить в стране переворот.

Что же касается Омана, то за страной уже закрепился статус «ближневосточной Швейцарии». Правящий в Омане султан Хайтам продолжает линию своего предшественника – султана Кабуса – на нейтралитет и невмешательство в дела других. Оман принципиально старается не участвовать в разборках, например, Ирана и Саудовской Аравии. А значит, имеет еще меньше желания вставать на чью-то сторону в американо-российском противостоянии. Тем более себе в ущерб.

Во-вторых, обе эти страны имеют региональные амбиции и возможности. «Алжир – это мощный государственный игрок в Северной Африке, в Магрибе. Это рынок вооружений. А потому координация наших отношений с Алжиром чрезвычайно важна. Султанат Оман – тем более. Он же не только занимает ключевое место в ряду аравийских монархий. Наряду с Ираном, в случае необходимости, он может блокировать Ормузский пролив. Через Оман идет газ, из Омана на мировой рынок идет нефть. Много чего на самом деле интересного существует в султанате Оман», – говорит президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский.

Сотрудничество

Наконец, в-третьих, все эти государства зависят от России и сотрудничества с ней. Если брать Алжир, то тут речь идет не только об экспорте вооружений. Безопасность страны во многом зависит от стабильности в соседних Мали и Ливии, где эту стабильность как раз наводит Российская Федерация.

Что же касается Омана, то султанату нужен баланс сил на Ближнем Востоке, а также стабилизация ситуации в Сирии (которая не должна превратиться в запал для большой суннитско-шиитской войны). И Москва способна не просто это обеспечить, но и подтянуть Оман к процессу стабилизации. На встрече со своим оманским коллегой Саидом Альбусаиди Сергей Лавров заявил, что Москва поддерживает «объективный и сбалансированный» подход Маската к сирийскому кризису, и султанат может сыграть свою роль в «возвращении Сирии в арабскую семью».

«Алжир и Оман – члены ОПЕК. России важно, чтобы все участники соглашения ОПЕК+ придерживались своих обязательств, чтобы никто не поддался на уговоры США и Европы и не стал наращивать добычу сверх квоты. Так как это может развалить всю сделку ОПЕК+. А России сейчас совсем этого не надо», – говорит Игорь Юшков.

Кроме того, Москва, судя по всему, пообещала в ответ различные формы экономического сотрудничества – начиная с горнорудных проектов в Алжире и заканчивая нефтяными контрактами. «Сейчас начинают реализовываться интересные схемы. Российскую нефть покупают другие экспортеры нефти. Они потребляют российскую, а высвобождающиеся объемы своей нефти экспортируют. Так как российская торгуется со скидкой, а свою они продают по рыночной цене, такая схема позволяет заработать. И Оман в таких операциях вроде как участвует».

И судя по тому, что и в Алжире, и в Омане министр Лавров встречался не только со своими визави, но и с главами государств (соответственно, президентом Абдельмаджидом Теббуном и султаном Хайтамом), переговоры прошли успешно. Британское арабоязычное издание Rai Al Youm утверждает, в частности, что «Россия восстанавливает свое влияние в арабском регионе. Это большое достижение для российской дипломатии, которая исторически поддерживала арабов и пыталась решить их проблемы».

По всей видимости, слова замглавы Совета безопасности России Дмитрия Медведева о том, что в мире «будут образованы новые международные альянсы стран, основанные на прагматических, а не идеологических англосаксонских критериях», получили еще один практический пример реализации.