Прямая угроза. Падение Кабула создает новую геополитическую ситуацию в Центральной Азии, крайне опасную для России
Падение Кабула и афганского прозападного режима создает новую геополитическую ситуацию в центральной Азии, крайне опасную для России.
После ухода американских войск из Афганистана это перестает быть головной болью Америки, а становится сугубо нашей.
Хотя теперь все говорят о том, что не ожидали столь быстрого и катастрофического поражения трехсоттысячной афганской правительственной армии, на подготовку которой американцы потратили более 80 миллиардов долларов, от вооруженных лишь стрелковым оружием сил Талибана*, в пять раз уступающих по численности правительственным войскам, на самом деле такую ситуацию можно было предвидеть.
Захват Талибаном* почти всей территории страны (пока они не контролируют Панджшерское ущелье, где собирается сопротивление под руководством вицепрезидента Салеха) начался сразу после того, как 1 мая 2021 года Джозеф Байден объявил о выводе войск США. Уход американцев из Афганистана был предопределен соглашением между администрацией Дональда Трампа и Талибаном*, заключенным еще в феврале 2020-го.
Уже к началу августа талибы* контролировали минимум половину территории страны. Но еще в начале зимы они установили контроль над многими автомагистралями. Американцы и правительственные силы в Афганистане старались контролировать прежде всего крупные населенные пункты, однако сельская местность уже давно была фактически под властью талибов*. Контроль за магистралями позволил талибам* в конце концов блокировать все крупные населенные пункты, которые затем быстро капитулировали.
Также, контролируя автомагистрали, бойцы Талибана* облагали данью проходивший по ним грузопоток, что позволило им существенно увеличить свои финансовые ресурсы, которые тратились на закупки оружия и взятки местным властям.
Несмотря на то, что у многих афганцев остались весьма мрачные воспоминания о прежнем правлении талибов* 20 лет назад (пока с ним не было покончено в 2001 году вторжением западной коалиции), тем не менее движение, опирающееся на идеологию агрессивного исламизма, получило заметную поддержку в нынешнем афганском обществе. Хотя бежавший президент Гани был переизбран в ходе демократических выборов 2019 года, его режим отличался высокой степенью коррумпированности, что не могло не подпитывать народное недовольство. Также большая часть населения не приняла иностранную оккупацию.
Экономика страны как лежала, так и лежит в руинах, номинальный ВВП на душу населения сейчас составляет 550 долларов (в России, для сравнения, этот показатель превышает 30 000 долларов). Запредельная нищета. Из 38 миллионов афганцев 5 миллионов бежали за границу, поскольку спокойствия в стране так и не настало.
При этом талибы* пользовались и продолжают пользоваться массированной финансовой и военной поддержкой со стороны внешних сил. По мнению западных аналитиков, движение получало вооружение прежде всего из Пакистана, опосредованно через эту страну — от Китая, а также Ирана. Некоторые пытались обвинять в военных поставках талибам* и Россию, однако эти обвинения никогда не были ничем подкреплены. На стороне талибов*, максимальную численность подразделений которых оценивают в 70–75 тысяч боевиков (некоторые говорят о 100 тысячах), сражалась также до 20 000 волонтеров, приехавших из Пакистана и других стран.
Попутно талибы вели активную пропаганду среди населения: действовали через старейшин, обвиняя прозападный режим в коррупции и разврате и обещая установить «справедливое управление, согласно исламским законам».
История восхождение Талибана* к власти начинается с 1994 года, после вывода советских войск в 1989 году. Кстати, режим нашего союзника Наджибуллы продержался после ухода «шурави» еще почти три года. Еще раньше талибы* начали консолидировать свои силы на севере Пакистана. В то время они были преимущественно пуштунским движением, исповедующим «в меру радикальный ислам» суннитского толка. Тогда их активно поддерживала деньгами Саудовская Аравия.
Первое правление талибов*, длившееся с 1996 по 2001 год, отличалось средневековыми зверствами в виде массовых публичных казней, отрубания конечностей и побивания камнями. А еще жесточайшим подавлением прав женщин. Им было запрещено выходить из дома без сопровождения мужчин, работать и получать образование (девочкам старше 10 лет). Талибы* тогда запретили кино, телевидение, музыку и вообще все развлечения. В то же время они вполне успешно боролись с коррупцией, позволяли развиваться малому бизнесу и торговле. Сейчас талибы* пытаются убедить окружающий мир, что они смягчились, что женщинам будут позволены некоторые «вольности», в том числе выходить из дома самостоятельно, работать и учиться (до определенного возраста). Но пока эти обещания не подкреплены действиями.
Вторжение в 2001 году США во главе западной коалиции, получившее одобрение ООН, произошло под предлогом того, что правивший в Афганистане Талибан* стал прикрытием для АльКаиды*, которая стояла за терактами 11 сентября. Режим талибов* во главе с Мохаммадом Омаром был свергнут за неделю, но многие лидеры бежали, в основном в Пакистан. Откуда все это время руководили подпольными действиями талибов* в Афганистане. В Пакистане же скрывался и лидер Аль-Каиды* Усама бин-Ладен, убитый впоследствии американским спецназом в результате спецоперации.
В прошлом году, заключая соглашение с американцами, талибы* обещали, что не допустят восстановления позиций Аль-Каиды*, а также что будут бороться с боевиками ИГИЛ*. Вопрос в том, смогут и захотят ли они теперь выполнять обещания, данные «кяфирам», то есть «неверным». Ведь по исламистским понятиям такие обещания можно (и даже нужно) полностью игнорировать.
Стоит заметить, что за последние годы Талибан* перестал быть сугубо пуштунским движением, в нем довольно много таджикских и узбекских группировок. Это тоже является потенциальной угрозой для среднеазиатских государств в случае, если эти группировки захотят распространять свое идеологическое и террористическое влияние на «родственные» страны.
В начале 90-х воцарившийся в Афганистане после ухода советских войск хаос оказал огромное деструктивное влияние на Среднюю Азию. Усиление влияния исламизма стало причиной кровавой гражданской войны в Таджикистане, где ситуацию удалось взять под контроль только с помощью 201-й российской дивизии, которая там и осталась, преобразовавшись в 201-ю российскую военную базу.
Сейчас кризис в Афганистане «идет на экспорт»: в соседние страны направляются тысячи беженцев. Только в середине августа около полусотни военных самолетов и вертолетов пересекли границу с Узбекистаном, чему тамошние власти были совсем не рады. Официально Ташкент, в свою очередь, поддерживает контакты с талибами*, пытаясь как-то контролировать ситуацию. Однако вряд ли можно ожидать, что эти отношения будут дружескими и будут предусматривать отказ исламистов от распространения своей идеологии. Туркменские власти вообще избегают каких-либо комментариев по поводу ситуации в Афганистане, при этом только в этом году они провели не менее трех встреч с руководством талибов*. И хотя Ашхабад вроде бы получил гарантии безопасности, вряд ли президент Гурбангулы Бердымухамедов может быть полностью уверен в сохранности своего режима перед угрозой исламизма.
В 90-х годах и Россия, и ее союзники в Средней Азии поимели немало проблем, «импортированных» из Афганистана. Достаточно сказать, что многие полевые командиры, воевавшие против российских войск в Чечне, ранее были участниками боевых действий против советских войск в Афганистане или же участниками гражданской войны в Таджикистане. А также беспорядков в Киргизии в 1999 году, когда связанное с Аль-Каидой* «Исламское движение Узбекистана»* попыталось осуществить ряд террористических атак (они также организовали теракты в Ташкенте). Школу войны в Средней Азии прошли чеченские полевые командиры, в том числе Хаттаб и Шамиль Беасав.
Сегодня выстраивается террористический альянс между исламистами, которые воюют против российских войск в Сирии, и «Исламским государством Хорасан»*, базирующимся как раз в Афганистане. Это — «местный филиал» ИГИЛ* и сохранившихся ячеек АльКаиды*. В Сирии «отметились» примерно 5000 джихадистов из Средней Азии. Теперь велика угроза того, что, навоевавшись в Сирии, боевики вернутся в родные Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан для организации терактов и сопротивления правящим светским режимам.
Наверняка исламисты будут использовать недовольство местного населения высоким уровнем коррупции в среднеазиатских странах и печальным состоянием экономики, отчего многие вынуждены отправляться на заработки в Россию. Кстати, сами по себе открытые границы нашей страны с этими государствами сейчас становятся фактором угрозы национальной безопасности.
Одной из горячих точек может снова стать Ферганская долина, где самая высокая плотность населения в Средней Азии. Здесь помнят и Ферганские погромы 1989 года, и Ошскую резню 1990-го. С тех пор ситуация еще более усугубилась: население долины увеличилось более чем на 30% лишь за последние десять лет. Однако на фоне общего экономического упадка еще сильнее увеличились бедность, недовольство существующим положением и, как следствие, межэтнические распри.
В результате создана еще более благоприятная почва для распространения идей радикального ислама. Недавний пограничный конфликт между Таджикистаном и Киргизией как раз в районе Ферганской долины показал, что этот «спящий вулкан» может проснуться в любой момент.
Важно подчеркнуть: в последние годы в Афганистане происходит активная инфильтрация боевиков Аль-Каиды*. Часто носителями ее идей и рядовыми боевиками снова выступают представители народностей Северного Кавказа, а также узбеки, таджики и киргизы. Хватает и уйгуров, которые являются постоянной головной болью для китайских властей в Уйгурском автономном районе КНР.
В последние годы пакистанские власти уже подустали от присутствия большого числа радикальных исламистов на своей территории, поэтому предприняли ряд контртеррористических операций, в результате которых такие группировки были выдавлены в Афганистан. Нетрудно предположить, что только территорией Афганистана их деятельность теперь не ограничится. При этом такие группировки продолжают получать внешнее финансирование. Им также удалось в значительной мере поставить под контроль наркотрафик, идущий из Афганистана (на него приходится 90% мирового производства героина).
И хотя талибы* обещают бороться с ИГИЛ* и с Аль-Каидой* и не допустят их агрессии против Средней Азии (соответствующее заявление они сделали во время визита в Москву в июне текущего года), есть стойкое подозрение, что эти обещания выполнены не будут, и боевики «Исламского государства Хорасан»* и «Исламского движения Узбекистана»* займутся экспортом терроризма по всему региону. В Афганистане уже давно действуют тренировочные лагеря, где готовят боевиков к «работе» на северном направлении.
Период прежнего правления талибов* показал, что они готовы действовать самыми жестокими методами против всех, кого считают «неверными». Не стоит также переоценивать готовность талибов* ограничиться только пределами Афганистана.
Таким образом, Россия и ее союзники по Организации Договора о коллективной безопасности оказываются перед серьезнейшим вызовом своей национальной безопасности, ответ на который невозможно найти только в рамках дипломатического диалога, даже если и удастся наладить его с талибами*. Очевидно, что подобные «контрагенты» понимают только силу. Хорошо организованную военную силу. Из этого и надо исходить.
* Террористические организации, запрещенные в РФ.
