"Главе региона всегда нужны свои "глаза и уши", которые принесут проблему до того, как она вылезет в СМИ, — говорит руководитель Московского многопрофильного центра паллиативной помощи, учредитель благотворительного фонда помощи хосписам "Вера" Нюта Федермессер. — Которые будут заинтересованы в результате, а значит, действовать и в интересах человека, и в интересах государства. Ведь оно обязано этого человека защищать".
Сама Нюта Федермессер два года назад стала такими "глазами и ушами" для губернатора Нижегородской области Глеба Никитина — она его советник по социальным вопросам. А в качестве автора проекта Общероссийского народного фронта (ОНФ) "Регион заботы" она помогает развивать паллиативную помощь и защищать права уязвимых групп граждан и в других регионах страны.
Новый проект — школа советников по социальным изменениям при руководителях регионов — должен помочь обучить такие же "глаза и уши".
— Нюта, вы сами уже два года советник по социальным вопросам губернатора Нижегородской области. Как вы им стали?
— История была такая: я читала лекции для Кадрового управленческого резерва России, рассказывала, каких изменений можно добиться силами НКО. И привела в пример одно учреждение в Нижегородской области, которое на тот момент было совершенно отвратительным. А в аудитории сидел Андрей Бетин, заместитель губернатора этого региона. Он стал жутко возмущаться, требовать, чтобы я забрала свои слова обратно, сказал, что за Нижегородскую область порвет, и так далее. И кто-то из слушателей ему ответил: "Не спорь, лучше сходи к Нюте в хоспис, может, сделаете что-то вместе". Андрей оказался не пустобрехом, а мегадеятельным человеком. Он действительно попробовал поволонтерить в хосписе. А вернувшись в Нижегородскую область, сказал губернатору Глебу Никитину: "Нам тоже надо налаживать паллиативную помощь".
Глеб Сергеевич сам приехал к нам и целый день провел частично в хосписе, частично в Центре паллиативной помощи. Провел как волонтер — с бейджиком "Глеб" на груди, помогал пациентам есть, участвовал в мытье… Безо всяких СМИ, без всего. И после этого предложил мне официальную должность в правительстве области.
А я сказала, что оставить Центр паллиативной помощи не могу, но дико хочу менять ситуацию в регионах. И предложила — давайте я советником буду. Это на общественных началах, без зарплаты. И счастье, что мое московское руководство благосклонно к этому относится, потому что я в Нижегородской области провожу одну неделю в месяц.
— А кто придумал создать школу советников?
— Помимо Нижегородской области, я езжу практически по всей стране с проектом "Регион заботы". В какой-то момент я стала ныть, что у меня больше нету сил мотаться туда-сюда. И Глеб Сергеевич говорит: "Это потому что ты одна. А нужно, чтобы людей, работающих с губернаторами, было много".
И тогда как раз Андрей Бетин ответил: "О, а давайте сделаем школу!"
Действительно, сколько можно ездить из одного региона в другой и произносить один и тот же текст? Мы уже не видим каких-то новых проблем, мы знаем, где и почему что-то не работает. И гораздо эффективнее привезти всех в одно место и обучить. Но тут возникла проблема — куда привезти, чтобы показать проблемные точки? Потому что нужно видеть конкретные учреждения, на их примерах обсуждать, как и что нужно менять. И здесь Нижегородская область в очередной раз проявила широту, сказала: приезжайте к нам, мы не боимся показывать, что у нас есть проблемы.
— На выходе должны получаться такие же советники, как вы?
— Хоть мы и назвали это "школа советников", мы, конечно, не можем гарантировать, что человек получит должность после обучения. Все-таки губернаторы свободны сами выбирать тех, с кем они будут работать. Прежде всего мы хотим "выпускать" лидеров социальных изменений, и они совершенно необязательно должны занимать такие посты. Но они точно должны суметь наладить диалог и начать взаимодействие с органами местной исполнительной власти. Чтобы изменения, которые они продвигают, носили системный характер и не закончились с их уходом на пенсию или переездом в другой регион.
— А зачем тогда вообще нужен такой статус? Что он дает, например, вам?
— Статус — это возможность входа в учреждения. Это доступность информации, доступность данных для анализа. Это право приходить куда-либо от имени губернатора и его именем решать проблемы. И это невероятно мощно. Потому что губернатор — это директор региона.
Но при этом губернатор может взять на общественных началах хоть десять советников и никак с ними не взаимодействовать. Их полномочия будут зависеть только от его желания.
Я делаю кучу работы, на которую не всегда хватает времени у ведомств, готовлю экспертизу, "привожу" опыт других регионов. За последние годы в Нижегородской области заработало сопровождаемое проживание, а в нескольких интернатах кардинальным образом изменилось качество жизни людей — самое главное, они теперь знают, что они не одни, они защищены, им есть куда звонить… Потому что губернатор заинтересован в таких изменениях.
И в тех регионах, где нам удалось что-то сделать с "Регионом заботы", это всегда связано с позицией первого лица. Я очень хорошо помню свой первый приезд в Башкортостан. Я понимала, что от того, как я проведу встречу, будет зависеть окончательное решение губернатора Радия Хабирова — делать или не делать хоспис. Мы все хорошо организовали, я в равной степени эмоционально и рационально выступила, и он сказал: "Делаем, беру под личный контроль". И то, что сейчас там происходит — стройка на благотворительные деньги, внимание и уважение к этой теме со стороны правительства… — это круто. А есть регионы, куда ты стучишься: "Пожалуйста, мы рядом, хоть каждый день можем быть!" — а дверь закрыта. И дверь, и окно.
— Получается, вы не только советник Глеба Никитина, но и фактически выступаете "советником" других губернаторов?
— Нет, так сказать нельзя, потому что в других регионах мы даем значительно более общие рекомендации и разово, не проводя изменения месяц за месяцем, как я делаю в Нижегородской области. Но за время существования "Региона заботы" мы уже пришли к тому, что не мы пишем письма в регионы "пустите нас", теперь уже нам из регионов пишут сами: "Приезжайте, покажите, что не так". Так что спрос на "Регион заботы" есть.
— А что вы делаете, чтобы у выпускников вашей школы был шанс "трудоустроиться" к главе региона?
— В первую очередь мы написали губернаторам: пришлите сами людей, которых мы сможем взять на курс. Такие письма с подписью руководителя исполкома ОНФ ушли во все 85 субъектов. Так что очень показательно, что к середине января у нас было всего 39 заявок. Нехорошо! Но я думаю, что губернаторов, которые бы оценили такого человека рядом, много. Их никак не меньше 30%. Сегодня у нас уже около 200 заявок.
— То есть не менее 30% заинтересованы в таких изменениях?
— Заинтересованы — все. Просто с разной мотивацией. Кого-то волнует рейтинг региона, а кого-то — качество жизни его жителей. И не все готовы слушать и слышать. Но вот, например, губернатор Забайкальского края Александр Осипов мне уже несколько раз говорил: "Нют, мне нужна помощь". А мы туда никак не выберемся…
Еще выпускник школы может стать посланником "Региона заботы", то есть ОНФ. Наши полномочия расширяются, и мы неизбежно придем к тому, что у нас будут представители в регионах. И, конечно, мы с удовольствием примем в региональные штабы ОНФ своих слушателей.
В любом случае мы отбираем на курс людей с лидерскими качествами. А значит, вне зависимости от статуса лидерами социальных изменений они станут.
— Расскажите, как проходит отбор участников?
— Там многоступенчатая система: видеоинтервью, эссе и собеседование. Самое главное — мы должны выявить мотивацию. У нас много людей спросили: "А можно мы ничего не будем присылать, возьмите нас платно, сколько это стоит?" То есть интерес есть, но, видимо, лениво писать эссе. Но в данном случае простого интереса — очень важного для учебы — будет недостаточно. Хочется, чтобы человек, вернувшись домой, мог себя максимально реализовать. А для этого нужно смотреть и на его взаимодействие с органами местной власти, и на его эффективность, достижения… Важно, чтобы он не просто хотел получить еще одну корочку. Довольно часто, когда люди приходят учиться, они говорят: "Почему нет, я попробую, мне нравится учиться, мне интересно". Для меня это недостаточно сильная мотивация.
— А чего должны хотеть люди, которых вы отберете на курс?
— Стать более эффективными. Получать осязаемый результат от своей работы.
То есть ответ на вопрос "Зачем тебе это надо?" должен быть не про самого человека, а про системные изменения.
И нам важно, чтобы география была максимально широкой. Хотя больше 35–40 человек мы взять не сможем — не получится должное время уделить каждому. Но Бог даст — удастся в первый раз, и тогда мы решимся на следующий год эту историю продолжать.
— А кого бы вы хотели видеть среди слушателей?
— Я знаю, что первые откликнувшиеся — это люди, которые занимаются социальным предпринимательством. Но я бы прежде всего хотела видеть директоров учреждений. Я говорю не о директорах и главврачах хосписов и интернатов, а про социальную сферу в целом. В каждом регионе есть управления социальной защиты населения. На их руководителях лежит ответственность за всех людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. На мой взгляд, именно от них зависит вектор и качество изменений.
Вот если их научить, показать им, как нужно сотрудничать с НКО, доказать, что они сами должны быть инициаторами изменений! Не формальными исполнителями, "освоителями" бюджета, а теми, кто осваивает его с пользой и дает грамотную обратную связь. Сегодня чиновники среднего звена чувствуют, что обязаны соответствовать ожиданиям своего руководства. Но не чувствуют, что обязаны соответствовать ожиданиям людей, для которых они поставлены на эту должность. Вот это надо перевернуть.
Понимаете, никто не обучает и тому, и тому. Есть Московская школа филантропии, в ней учат людей, работающих в НКО. И есть прекрасный курс Кадрового управленческого резерва, он обучает в основном чиновников. Никто не делает симбиоз. А мы попробуем это "поженить". Дать энкаошникам навыки, которыми обладают люди из госструктур. А людям из госструктур — вот этого огня, чтобы они вспомнили, что они не только в костюм могут быть зажаты, чтобы они расчехлялись.
Когда я начала договариваться со спикерами, было смешно. Позвонила Ленаре Ивановой, это министр семьи, труда и социальной защиты Башкортостана. "Мы будем делать такой курс…" — "Ой, а можно мне туда учиться?" — "Да я вам звоню как спикеру!" Потом Марии Островской (президент благотворительной организации "Перспективы", Санкт-Петербург — прим. ТАСС) пришло письмо от губернатора, что он хотел бы отправить ее на этот курс. Она мне звонит: "Нюта, пришло письмо, объясните, мне нужно или не нужно?" — "Маш, я вас хотела пригласить спикером на такие-то лекции!" — "А можно тут спикером, а тут слушателем?" Ну, наверное, можно, организуем! И так со многими было. То есть понимаете, у нас настолько скудная база знаний в этой сфере, такой дефицит возможностей стать обладателем навыков по взаимодействию с госструктурами… У нас же нет такой профессии — лоббист!
— А как вы выбирали спикеров?
— У нас в программе пять модулей, в каждом должны быть эксперты из разных сфер — государство, бизнес, НКО. В модуле про образование команды у нас получилось очень мало спикеров, и мы долго ломали головы — кого туда пригласить. Потому что можно найти теоретика, а где взять практика, у которого это по-настоящему круто сложилось? На модуль "решение проблем" оказалось проще найти представителей НКО, чем государства. И это забавно — это показывает, что энергичность и заинтересованность энкаошников заставляют их то и дело реализовывать истину "голь на выдумки хитра".
А еще мы искали просто ярких спикеров, "зажигалок" с историями успеха. Чтобы они выступили как мотиваторы. Так появилось имя главного редактора "Новой газеты", нобелевского лауреата Дмитрия Муратова. Он расскажет о том, что могут СМИ. Основатель и владелец компании "Андерсон" Анастасия Татулова — это история про преодоление кризисных ситуаций, про "не сдаваться".
— На сайте еще указан фотограф Юрий Козырев. Немного неочевидный выбор, расскажите, что фотограф может дать на таком курсе?
— Юра Козырев — подтверждение того, что изменения в социальной сфере могут быть результатом работы человека любой специальности. Он вместе с "Регионом заботы" ездил по психоневрологическим интернатам. И я видела, как он работает, — он так растворяется в происходящем, что ты через какое-то время перестаешь замечать человека с очень большой суровой и честной камерой… Не знаю, как это объяснить. У Юры невероятное уважение ко всем участникам любого процесса, на его снимках нет своих и чужих, нет правых и виноватых.
И это очень важно, потому что как можно говорить об изменениях в социальной сфере, если мы будем понимать только одну сторону?
Я подумала, что будет замечательно, если Юра прочтет лекцию о том, как фотография может менять отношение людей к проблеме. Госучреждения часто закрыты для фотокамер. А любое закрытое учреждение нарушает права людей, которые в нем находятся. И открытость — это первый шаг к изменениям. Мне очень хочется, чтобы в фотографии увидели не угрозу, а помощь. Фотография должна одинаково ранить и стимулировать и обычного человека, и чиновника. И вот Юрины снимки это делают.
Чему могут научить все наши спикеры? Быть собой в любых обстоятельствах, себя не предавать никогда. И людей, которые за тобой стоят. Ответственность людей, которые работают в сфере социальных изменений, — всегда больше, чем только за себя. Это еще и ответственность за тех, кто более уязвим, чем они сами.
— 75% программы — это практика, в том числе решение социальных кейсов. Расскажите, какие кейсы предполагается решать в процессе?
— Участники будут работать с конкретными учреждениями Нижегородской области, которые станут "практическими площадками". И придумают проекты, которые должны будут реализовать вместе с руководством учреждений. Что это будет — не угадаешь, мы не можем навязать человеку тему, если она не его. У нас очень широкое поле — социалка. Это же не только паллиатив и ПНИ. Есть еще ветераны, чернобыльцы, дети-сироты, реабилитация людей, вышедших из мест лишения свободы… Ограничение только одно: работа с уязвимой категорией граждан. То есть, например, если слушателю интересна работа в сфере помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, то он может написать и реализовать проект по обучению этих женщин каким-то альтернативным специальностям.
Что важно — когда человек вернется в свой регион, у него уже будет опыт апробирования. И он сможет сказать губернатору: "Мы пробовали, это работает, это не работает, вот тут нужно изменение регионального законодательства…" И еще — в процессе обучения они получат контакты, знакомства, друг друга, чтобы советоваться, чтобы была поддержка.
— Часто бывает, что самые благие начинания в итоге остаются только на бумаге…
— Я сама больше всего боюсь, что это останется на бумаге. Я не могу обещать, что этого не произойдет, только на основании того, что обычно у меня слова с делами не расходятся. Но, с другой стороны, у всех, кто за это взялся, — слова не расходятся с делами. Просто начинать все равно страшно.
Но я надеюсь, что все получится и наши выпускники будут работать. Тяжело работать. Порой с ощущением собственного бессилия, с отсутствием быстрого эффекта. Будут честно работать с чиновниками — с одной стороны, с людьми обиженными, разочарованными и расстроенными — с другой стороны. Спотыкаться, плакать, вытирать сопли и шагать дальше. Это сложно, но нужно завоевывать доверие обеих сторон собственной экспертизой. И собственным лбом.
— То есть вы хотите научить пробивать лбом стены.
— Мне кажется, те, кто придут, на это нацелены… Но можно пробивать лбом стену, чтобы ее разрушить, а можно — чтобы в ней появилась дверь, чтобы дверь эта стала регулярно открываться при твоем приближении. Вот что важно. Нам не нужны разрушители, нам нужны созидатели.
Беседовала Бэлла Волкова
