Почему разглашение врачебной тайны за деньги в обычной жизни остается незамеченным
В судах такие дела рассматриваются редко. Медработники прекрасно осведомлены об ответственности за разглашение врачебной тайны и, как правило, держат язык за зубами. Но значит ли это, что сохранность чувствительной, интимной информации, которую больные доверяют врачам, гарантирована на сто процентов?
Привычная картина: стоит известному человеку загреметь в больницу, как это становится известным СМИ. Сообщения разной степени достоверности о диагнозе, тяжести состояния, проводимом лечении могут обновляться по несколько раз в день. Все сейчас сострадают попавшему в страшную беду фигуристу Роману Костомарову. Но как тут обстоит дело с врачебной тайной? Да, сведения порой предоставляют родственники и друзья больного, которые не несут юридической ответственности. Тем не менее в прессу просачиваются и явные сливы из лечебных учреждений. Информация о здоровье звезд хорошо оплачивается.
Как правило, публичный человек готов к бесцеремонным вторжениям в его личную жизнь, которую препарируют все кому не лень. Но даже самые яркие звезды должны иметь право на то, чтобы их медицинские проблемы не становились общественным достоянием. Однако о наказаниях за разглашение данных о здоровье известных личностей не слышно. Если в больницах и проводят внутренние проверки, то сор остается в избе. Пострадавшие не пишут заявлений, понимая, что шансы добиться справедливости ничтожны.
Теперь возьмем другой аспект той же проблемы: массовые утечки персональных данных. В минувшем году их допустили сразу 8 медицинских организаций. В результате утечки из крупнейшей лабораторной сети «Гемотест» было скомпрометировано 30 миллионов записей. При этом штраф выписан мизерный — 60 тысяч рублей, в соответствии с действующим законодательством. Обсуждается идея ввести оборотные штрафы (определенный процент от годового оборота) и таким образом заставить медицинские компании вкладываться в кибербезопасность. Но ведь утечки информации можно рассматривать и как разглашение врачебной тайны. Помимо персональных данных пациентов утекают даты посещения медицинских организаций, результаты анализов. Боязнь обвинения в разглашении врачебной тайны заставила бы компании навести у себя порядок.
И еще один момент. До недавнего времени лечебные учреждения отказывались предоставлять родственникам умерших больных медицинскую документацию, чтобы скрыть дефекты оказания медицинской помощи. Объясняли: передача информации запрещена и после смерти пациента, если при жизни он не дал письменного согласия на ее получение тому или иному лицу. Надо ли говорить, что никто таких согласий не оформляет — хотя бы из банального суеверия?
Таким образом, близких лишали права выяснить, все ли сделано для спасения дорогого им человека и вообще сведений о его последних днях и часах, лицемерно объясняя отказ заботой о сохранении врачебной тайны. Лишь с 2022 года действуют поправки к соответствующему закону, разрешающие родственникам получать медицинскую документацию скончавшегося больного. Однако больницы по-прежнему отчаянно сопротивляются ее выдаче, делая вид, что не знают о произошедших изменениях.
При этом всем известно: о смерти человека в больнице первым узнает ритуальный агент. Очевидно, что персонал продает информацию. Акушерку из Режа оштрафовали за болтовню — надо полагать, справедливо. А повседневное разглашение врачебной тайны за деньги почему-то остается незамеченным.
