Как помочь участникам СВО вернуться в мирную жизнь
Два года назад, беседуя с Героем России, живой легендой ВДВ, референтом Управления президента РФ по общественным проектам Алексеем Романовым, я спросил: проходит ли со временем у ветеранов боевых действий посттравматический стрессовый синдром?
Учесть афганский опыт
- Он остается, - убежденно ответил Алексей Викторович, воевавший в Афганистане и на Северном Кавказе. - Просто каждый его переживает по-своему. Был эпизод в Афганистане, когда я служил срочную. Наш бронетранспортер наехал на мину. Внутри БТР лежал матрас, на котором, пока едешь, можно поспать. Мы с товарищем бросили жребий - он улегся на матрасе, а я сел справа от механика-водителя. При подрыве водителю оторвало ноги, товарищ погиб, машина сгорела. В среднем раз в две недели мне снится, что я при подрыве остаюсь без ног. У кого-то "афганский синдром" проходит еще тяжелее... Многое зависит от того, как ветерану боевых действий помогают окружающие, от него самого, его отношения к жизни.
Директор АНО "Алтайский спортивный клуб "Самурай-Воин" Сергей Петров проходил срочную службу в Афганистане, попал в роту связи, помимо автомата таскал на спине радиостанцию Р-107М. Радисты роты, базировавшейся в Кабуле, ходили в рейды с разведчиками 103-й гвардейской дивизии ВДВ, участвовали в сопровождении колонн - стрессовых ситуаций было предостаточно.
- Война мне долго снилась, лет еще 15 после демобилизации, - вспоминает Сергей Викторович. - Да и сейчас некоторые вещи вызывают устойчивые ассоциации. Услышишь, как вертолет летит, в голове всплывают картинки высадки десанта с "вертушек". Тема жизни после войны зацепила меня еще в СССР. В госпитале в Фергане я увидел раненых. Поразил 19-летний парень, мой сверстник, которому ампутировали обе руки до середины предплечий. Не помню его имени, ни откуда он родом, но на всю жизнь запомнил его жизнерадостную натуру. Парень веселил всех, вокруг народ собирался. Человек закурить сигарету, покушать сам не мог, но ведь не унывал! И к нему пропадало чувство жалости, рождалось уважение. На соседних койках лежали ребята с целыми руками и ногами, но угрюмые, потерянные, ушедшие в себя. Не знаю, как сложилась судьба этого балагура, но я ему благодарен за пример того, что при любых обстоятельствах не надо опускать руки и впадать в уныние. Хорошо, когда в человеке есть крепкий стержень.
Вырвать из плена пережитого
Как сейчас помочь возвращающимся домой с СВО? Сергей Викторович уверен, что реабилитация понадобится всем, и специалисты должны понимать, что есть разные психотипы и к каждому нужен свой подход.
- Просто посидеть в кресле и послушать психолога - это не будет работать. На первом этапе самое главное - переключить человека на мирную жизнь, вырвать из плена пережитого. Нам, "афганцам", помогли всевозможные слеты, соревнования, встречи ветеранов, которые с одной стороны давали ощущение общности, братства, а с другой, переводили в другую реальность. Конечно, главную помощь должны оказать близкие люди: родители, братья-сестры, жены или подруги. От прекрасной половины, ее умения сострадать, сопереживать, заботиться о ближних вообще будет очень многое зависеть. Нашему поколению повезло: рядом были женщины, получившие советское воспитание, - признается собеседник.
По мнению Петрова, в краевом Центре социальной реабилитации инвалидов и ветеранов боевых действий работают в правильном направлении, благо опыт накоплен солидный.
- Психолог Ольга Орлова, например, постоянно организует спортивные мероприятия для участников боевых действий и их семей. Мой совет: надо для мужиков проводить турниры с военно-спортивным уклоном, где они могли бы зарубиться, показать свои навыки, сбросить адреналин. Что касается тех, кто вернулся с СВО с увечьями, сейчас время развивать инваспорт, создавать новые команды и сделать упор на проведении внутрироссийских стартов. Статус инваспортсменов нужно повышать. А международные состязания рано или поздно вернутся. И еще - должны быть маяки. Надо на все уровнях пропагандировать опыт бизнесменов, инваспортсменов, общественников, депутатов, которые добились успехов, несмотря на полученные травмы и увечья.
В Барнауле еще в 2012 году хотели создать муниципальный специализированный зал для людей с ограниченными возможностями, разработали даже проект, но, как это часто бывает, вопрос заболтали, заволокитили и все сошло на нет. В 2021 году уже на уровне края пошли разговоры о необходимости создания Центра адаптивных видов спорта. Пора перейти от слов к делу.
Пока же наибольшую нагрузку в работе с участниками СВО несет краевой Центр социальной реабилитации инвалидов и ветеранов боевых действий. Сотрудники центра отмечают, что парни приходят с посттравматическими стрессовыми расстройствами. Ведут себя честно и открыто. Некоторые приходят с женами или родителями. Эти ребята осознают, что, если сейчас не начать психокоррекционную работу над устранением причин накопленной ярости, агрессии и нервного напряжения, дальнейшее состояние будет ухудшаться. С "афганцами" такой работы в нужное время не проводилось - часть из них ушла в запои, наркотики, криминал, многие теряли семьи. Никто их не лечил от последствий контузий, что потом привело к постоянным головным болям. Специалисты Центра считают, что нужно создавать механизм комплексной реабилитации, сохранения и укрепления психологического здоровья.
Обойтись без волокиты
Недавно в Барнауле прошел "круглый стол", посвященный мерам социальной и психологической поддержки военнослужащих, получивших увечья или заболевания в ходе СВО, и членов их семей. Выясняется, что многие вопросы поддержки бойцов и членов их семей на практике до сих пор не урегулированы. На законодательном уровне принимаются ряд нормативно-правовых актов, предполагающих меры социальной поддержки. Но, судя по обращениям населения к депутатам, этих мер недостаточно.
Многие участники СВО не могут получить удостоверение ветерана боевых действий. Причина проста: несмотря на принятый закон, до сих пор нет регламента его получения. Военнослужащие вынуждены ждать документы до года. Также необходимо решать вопрос прохождения военно-врачебной комиссии в гражданских поликлиниках или создать ВВК в каждом регионе. Ближайшая ВВК от Алтайского края находится в Новосибирске. Госпитали переполнены, по этой причине участники СВО не могут пройти военно-врачебную комиссию или ждут заключения (бывает, и до года), поэтому бойцов отправляют дальше воевать, подтверждая соответствующую категорию годности для воинской службы. В каждом регионе пора перепрофилировать госпитали для ветеранов войн под участников СВО с увеличением штата неврологов, психотерапевтов, психологов, реабилитологов и других специалистов. Возникла проблема нехватки специалистов в социальных и медицинских учреждениях. На Алтае, например, есть краевой Центр социальной реабилитации инвалидов и ветеранов боевых действий, но нет реабилитологов. А участники боевых действий должны получать комплексную реабилитацию, в том числе и социально-медицинскую помощь, включая физиолечение. В центре всего один психолог. Вообще было бы правильным организовать лечение в центре по типу санаторно-курортного, где будут работать все необходимые специалисты, включая специалистов по социальной работе, психологов, психотерапевтов, врачей, массажистов и инструкторов ЛФК.
Необходимо создавать единую базу для трудоустройства участников специальной военной операции. Не всем после участия в боевых действиях будет легко найти рабочее место - некоторые работодатели опасаются принимать их на работу, аргументируя это неустойчивой психикой после военных событий. Поэтому необходимо создать центры переобучения мирным профессиям и открывать новые рабочие места. И надо поднять ежемесячные выплаты ветеранам боевых действий хотя бы до уровня МРОТ.
P. S.
В финале картины Павла Лунгина "Братство" один из главных героев говорит: "Мы все умерли на афганской войне - даже те, кто остался в живых... Другие люди вернулись в другую страну. Надо было учиться жить заново". Многие помнят, с какими проблемами столкнулось общество после возвращения с войны в Афганистане сотен тысяч демобилизованных. Не должны солдаты, вернувшись с фронта домой, воевать за льготы, статусы, документы, медицинскую помощь и право на понимание государством и обществом своих проблем.
