Интервью с тренером сборной России по биатлону Юрием Каминским — скандал с зарплатами биатлонистов, переходы лыжников

Большое интервью с Юрием Каминским. О нашумевшей теме с зарплатами спортсменов специалист высказался прямо.

В российском биатлоне в межсезонье не скучно, как и всегда. Сначала недоумение вызвали составы тренировочных групп, поскольку многих спортсменов не оказалось на централизованной подготовке. Теперь возникли вопросы по тому, кто будет получать зарплату от Минспорта, а кто снят со ставки.

На эти и другие актуальные вопросы ответил старший тренер сборной России Юрий Каминский, который с нынешнего сезона отвечает за методическую подготовку всей мужской команды. Стоит отметить, что в числе тех, кто больше не будет получать зарплату от российского Минспорта, оказались и три спортсмена его группы – Ильназ Мухамедзянов, Лариса Куклина и Евгений Емерхонов, хотя на централизованной подготовке они остались.

«Надо платить за результат, а не потому, что кто-то хороший»

– Юрий Михайлович, в коротком комментарии на Sports.ru вы сказали, что не видели никаких списков на зарплату от Минспорта. Вы состоите в тренерской группе в WhatsApp? – Состою. Но там не было пофамильного списка спортсменов. Да, там шло обсуждение кандидатур, однако я в нём не участвовал, поскольку хотел посмотреть весь список. В устной форме мы с Павлом Александровичем Ростовцевым немного перебросились мнениями. Он меня спрашивал, по каким критериям стоит отбирать спортсменов на ставки, я ответил – по рейтингу.

– Для вас стало абсолютной неожиданностью итоговое решение по Ларисе Куклиной, Ильназу Мухамедзянову и Евгению Емерхонову? – Честно говоря, абсолютной неожиданностью стало решение по Куклиной и Василию Томшину, который выше Ильназа в рейтинге стоял. Ну и всё-таки исходя из каких критериев составлялся список? За что платится зарплата? Наверное, она должна платиться не за будущие, а за конкретные достижения. Чемпион России и двукратная чемпионка России хотя бы половину ставки в ЦСП заслужили. Но решили – буду говорить «мы», потому что тоже вхожу в тренерский совет — иначе. Однако итоговый документ мы не видели. В Сочи на сборе три группы, тренеры которых окончательный список не видели. Вот сейчас говорят – в обсуждениях я не участвовал. А что обсуждать? Я же обозначил своё предложение – давайте по рейтингу на основании результатов. Всё. Я даже не знаю, кто в итоге кого включал. Это первое. А второе, насколько понимаю, тренерский совет имеет совещательный голос, то есть даёт рекомендации, но документ окончательный кто подписывает? На сайте Минспорта есть такие документы в архиве, можно посмотреть. Наверное, это президент СБР или, может быть, вице-президент.

– Как бы вы охарактеризовали сложившуюся ситуацию? – Я бы назвал её несправедливой. Если зарплата платится за тренировки, тогда у нас должна быть благотворительная, а не спортивная организация. А если спортивная – тогда надо платить за результат или за совокупность результатов, а не потому, что кто-то хороший, а кто-то плохой.

– Когда вы узнали о решении по зарплатам? Список в ЦСП был направлен 15 мая. – 20-22 мая, перед отъездом на сбор. Тогда и узнал, что из моей группы три человека не попали на ставки. Я думал, что уже на сборе получу какие-то разъяснения. Но Павел Александрович, когда прилетел сюда, сказал, что все обсуждения уже закончены, кто хотел, свои предложения сделал. Видимо, мы по-разному понимаем слово «обсуждение», что тут поделаешь? Тренеры, которые сейчас на сборе, спрашивали – можно ли что-то изменить, но получили ответ, что ничего сделать уже нельзя. Всё.

– Спортсмены сейчас в каком состоянии? Разлада в группе нет? – Они узнали о том, кто попал на ставку, а кто – нет, от начальника команды Татьяны Петровны Аникеевой. Там же сразу понятно, кому оформлять документы, а остальным, получается, ничего не нужно, всё вычисляется. Спортсмены стали задавать ей вопросы, но ответ был примерно тем же, что в начале нашего разговора – окончательных списков не видели, приедет Павел Александрович, будем у него спрашивать.

Состояние спортсменов – нормальное. Подшучивают друг над другом. На днях провели стрелковый тест, его выиграл Мухамедзянов. Ребята, которые плохо стреляли, шутили, что заплатят Ильнару какую-то сумму, чтобы компенсировать потерю зарплаты. Отношения у них нормальные. В общем, и ко мне тоже не изменилось отношение. По крайней мере, не вижу, чтобы что-то изменилось. Хотя я как промежуточное звено тоже ответственен за то, что случилось. Но мне непонятны обсуждения без списка – что можно говорить без имён? Итоговый список ведь только вы опубликовали, так мы и узнали всё окончательно.

Тогда стало ясно, что там есть разного уровня спортсмены. Я понимаю, что юниоров нужно поддерживать. Но девять юниоров в списке, девять! Есть же разница между чемпионом России среди взрослых и седьмым местом на первенстве России среди юниоров. Мы для чего зарплату платим? Чтобы люди могли готовиться к соревнованиям международного уровня, а не к первенству России.

– Буря поднялась после того, как Дмитрий Губерниев, используя все доступные ресурсы, начал в свойственном для себя ключе предавать огласке информацию. К нему спортсмены обратились? – Честно говоря, я не знаю, кто это сделал. Спортсмены, наверное, были доведены до отчаяния. Повторюсь, на мой взгляд, ситуация несправедливая. Это мы, тренеры, ко всему привычные. Я уж особенно. Более спокойно на всё реагирую, нежели они. Получилось так, как получилось. Конечно, я не приветствую, что это всё вышло наружу, но, возможно, это поможет ещё что-то изменить, если документы пока не подписаны в Минспорта. Мне кажется, если директор ЦСП не поставил свою подпись, в его силах попросить СБР ещё раз уточнить эти списки.

Дмитрий Губерниев или кто-то другой раскручивал бы тему – неважно. У Губерниева, как мы все знаем, огромная аудитория, соответственно, и резонанс получился громким. Плохо, если такое войдёт в систему и спортсмены будут по любому поводу пользоваться подобным. Кстати говоря, до того, как спортсмены пообщались с Павлом Александровичем, они вели себя довольно спокойно. А потом резко возмутились.

– А что за ситуация с реабилитологом Иваном Яковлевым? – Про это я узнал сразу в тот же день, когда он увольнялся. Что тут скажешь? Сейчас этот специалист пойдёт в лыжные гонки, у него, насколько я знаю, есть оттуда предложение. Он умеет корректировать состояние мышечной системы после нагрузок. Я задавал вопрос, можем ли мы оставить этого специалиста, ведь он хорошо себя зарекомендовал, и с этим согласны тренеры других групп. Не знаю точно, почему принято такое решение. По слухам, тут либо специалиста нанять, либо на питание денег спортсменам добавить. Если вопрос стоит именно так – накормить спортсменов или скорректировать их мышечное состояние, я за то, чтобы накормить, иначе они тренироваться не смогут.

– Вы сказали про стрелковый тест. Какими патронами стреляете? Кирилл Бажин рассказал, что они работают патронами «Олимп» 2000 года выпуска. – Мы тоже работаем «Олимпом». Не знаю, какого они года, но предполагаю, что они из одной партии. Эти патроны сделаны под ижевскую винтовку «Би-7», однако они, в принципе, достаточно хорошо работают летом. Да и зимой иногда, если партия удачная. Чем не очень хорош «Олимп»? От партии к партии разброс очень большой. Бывают просто хорошие патроны, бывают просто плохие. Когда на производстве научатся как-то контролировать этот разброс, тогда и можно будет рассматривать эти патроны как соревновательные. А как тренировочные они в какой-то степени условности подходят.

«В случае спорных моментов за мной решение, как поступать»

– С этого сезона вы будете отвечать за методическое сопровождение всей мужской сборной. Что теперь входит в ваши обязанности? – Сейчас мы как раз и разбираемся в том, что это такое. Обсуждаем с тренерами, ищем. Должно быть единомыслие, чтобы у нас спортсмены легко переходили из группы в группу. Когда мы участвуем в Кубке мира и Кубке IBU, у нас спортсмены мигрируют из одной команды в другую, кроме нескольких лидеров. И это уже само по себе проблема, потому что спортсмен, часто переходя от одного тренера к другому, не может работать без каких-то методических и психологических потерь. Здесь нужно найти точки соприкосновения: чем больше их будет, тем лучше.

– То есть сейчас, когда мы остались без Кубка мира и Кубка IBU, главное — выработать такую схему работы? – Сейчас важно подойти к каждому спортсмену предельно индивидуально, насколько это возможно в группе. Дать им возможность проявить свои сильные стороны, постараться исключить слабые, усреднить их.

– Как теперь выстроена ваша работа с Сергеем Башкировым? – Работа выстроена не только с Сергеем Геннадьевичем, но и с остальными тренерами. Мы обсудили ближайшие планы на текущий сбор, в июне обсуждаем на следующий. Он высказывает свою точку зрения, я высказываю свою. В случае каких-то спорных моментов, наверное, да — за мной решение, как поступать.

– С тренерами юниоров вы тоже теперь взаимодействуете? – Сейчас СБР ставит задачу, чтобы юниорская команда не только готовила чемпионов России, Европы, мира по юниорам, но и подготавливала спортсменов к предстоящей работе в основном составе, с целью достижения максимального результата. А не просто передали и дальше работайте. Тоже пытаемся найти взаимопонимание, чтобы тренеры молодёжной команды понимали, что мы от них хотим получить, как мы работаем, чтобы они свою работу построили таким образом и спортсмены могли переключаться из одной группы в другую без проблем.

– Недавно бурно обсуждалось непопадание Антона Бабикова в состав сборной. Как вы думаете, почему он всë-таки решил тренироваться отдельно от национальной команды? — С ним я не общался по этому поводу. Пообщаюсь обязательно, и тогда сможем сказать.

«Нет нужды привлекать в биатлон лыжников ниже элитного уровня»

– Ещё одна лыжница — Анна Грухвина — перешла в биатлон. Вы как относитесь к таким переходам? Это перспективное направление? – Недавно Никита Крюков стрелял, правда, из боевого оружия, вместе с Максимом Максимовым, призёром чемпионата мира по биатлону. Спортсмены более-менее одного возраста, уже завершили карьеру. Как думаете, кто победил?

Победил Крюков (улыбается). Как говорится, одним очком, но будем считать, что они одинаково стреляли. И у меня сразу такой вопрос — а своим ли видом спорта занимался Никита (улыбается)? Я думаю, что если среди лыжников поискать ребят, которые умеют хорошо концентрироваться и владеют, скажем так, своим пальцем, то, наверное, если не очень получается в лыжах, 100% есть смысл попробовать себя в биатлоне. Хотя сейчас биатлон всё-таки по скоростям приближается к лыжным гонкам. Об этом говорят результаты биатлонистов, когда они выступают с лыжниками, и в целом подготовка сближается по объёмам, по интенсивности.

– Каких-то конкретных лыжников, которые могут перейти в биатлон, вы уже рассматривали? – Нет, не рассматривали.

– А в перспективе планируете с ними работать? – Если захочет Большунов (смеётся) или кто-то ещё из хороших лыжников захочет перейти. Если говорить конкретно о моей группе спортсменов, они проигрывают Эдуарду Латыпову в среднем на спринтерской дистанции от 30 до 45 секунд — это хороший лыжный уровень. И у меня нет необходимости привлекать лыжников ниже элитного уровня. Если элитные лыжники хотят, то есть если это хороший юниор уровня призёра чемпионата мира среди юниоров, то, наверное, да. А ниже — у меня такие же ребята.

– Результаты Наталии Шевченко в прошлом сезоне впечатлили? Ожидали, что уже в первый сезон в биатлоне она станет трёхкратной чемпионкой России? – Её стрелковая готовность, конечно, очень впечатляет. Она вышла на уровень выше, например, Ирины Казакевич, а ходом они примерно одного уровня, может, немного слабее Шевченко. Это сразу позволяет Наталии бороться на равных.

– А с чем может быть связан такой высокий результат уже в первый сезон в биатлоне? Какая-то природная предрасположенность к стрельбе? – Что я вижу, вот чем отличается Крюков от многих спортсменов, с которыми я работал? Это очень высокая степень концентрации в нужный момент. Лыжная концентрация, конечно, другая, но, наверное, всё равно эти качества близки — энергетическая концентрация и стрелковая, где нужно удержать позу, очень плавно обработать спуск. Понятно, что природа одна и та же, однако она, конечно, в разных направлениях развивается. Но может же Крюков стрелять из оружия очень хорошо.

– Это то, с чем люди рождаются? Раз за один сезон Шевченко смогла выйти на такой уровень? – Да, согласен. Безусловно, есть люди, которые склонны к какому-то виду деятельности, это, скорее всего, предопределено генетически. А насколько можно развить, если этого нет — второй вопрос.

«Основная задача Латыпова — залечить травму»

– В вашей группе новый молодой спортсмен — юниор Денис Иродов. Как оцениваете его потенциал? – Не хотел бы сейчас оценивать его потенциал, надо поработать, посмотреть. Да, он прошёл тестирование — есть какие-то сильные стороны, какие-то слабые. Сейчас поработаем и поймём, насколько мы можем улучшить сильные стороны и, главным образом, подтянуть слабые. Сейчас такой возраст, когда нужно, конечно, подтягивать слабые стороны. На сильных сторонах всё-таки немного позже надо делать акцент. Сейчас важно, насколько он решит те проблемы, которые у него есть.

– По какому принципу разделяли молодых спортсменов по группам? Иродов — к вам, Домичек — к Башкирову. – Это право выбирать я дал Сергею Башкирову. В прошлом году я выбрал Корнева, но там было желание спортсмена и тренера готовиться со мной. Поскольку в этот раз не было каких-то пожеланий от тренеров или спортсменов, то Сергей Геннадьевич принимал решение. Долго думал, не мог никак выбрать (смеётся). У одного одни качества преобладают, у другого — другие, и тут на самом-то деле сложно. Наверное, к этому надо было бы немного по-другому походить, но это пока тема для обсуждений, как и кого подбирать. Однако сейчас, поскольку мы все окажемся в одном методическом ключе, думаю, здесь это уже не так важно.

– Теперь все будут работать в одной системе? – Пока мы обсуждаем, как лучше построить работу, потому что в любом случае даже внутри нашей маленькой команды всё равно было какое-то условное разделение, как говорят лыжники — спринтеры и дистанционщики (улыбается). Поэтому и здесь, исходя из возможностей спортсменов, мы условное разделение проведём, и, возможно, кто-то будет курировать какую-то группу больше, какую-то меньше — вариации возможны разные.

– А в биатлоне возможно разделение на спринтеров и дистанционщиков? – Это мы так их условно назвали между собой (улыбается). Просто группу молодых спортсменов мы назвали спринтерами, они, например, делали меньший объём циклической тренировочной нагрузки в силу своего возраста и того, что ещё не готовы к таким нагрузкам, какие делают, допустим, Латыпов и Мухамедзянов.

– Какие цели при подготовке к сезону будете ставить перед Эдуардом Латыповым? – У него сейчас обострилась застарелая травма, хорошие специалисты это увидели. Появился дисбаланс в отталкивании. На сегодня основная задача — залечить эту травму, она хроническая, ей много лет, как оказалось. Нужно справиться вот с этими проблемами со связками и потом уже работать дальше. Всё-таки рассчитываем, что на Олимпийские игры мы можем попасть. Должна быть какая-то цель у спортсменов. На сегодня мы установили эту цель — Олимпиада.

«Не думаю, что в этом сезоне нас допустят до международных стартов»

– В следующем сезоне чётко определен главный старт сезона — Спартакиада сильнейших в Златоусте. Это как-то влияет на стратегию подготовки? – Конечно, влияет. И в прошлом сезоне на тренерском совете мы определили, что финал Кубка России и последующий чемпионат России в Ижевске рассматриваем как основные старты. И как раз финал Кубка совпадал с чемпионатом мира — проходил в те же сроки абсолютно. Было интересно посмотреть, как спортсмены готовы, что они покажут.

– Допускаете, что в этом сезоне нас могут допустить до международных стартов? Этот вариант при подготовке рассматривается? – Честно говоря, я не думаю, что допустят. В принципе, мы в любом случае готовимся к основному старту, и, если это будет не Спартакиада, а чемпионат мира, думаю, никто не расстроится.

– Количество стартов в следующем сезоне по сравнению с прошедшим уменьшится. Это положительное изменение? – Календарь, который разработали сейчас, имеет ряд преимуществ перед своим предшественником. Мы растягиваем сезон — у нас последние гонки будут во второй декаде апреля, значит, будет больше времени для тренировочного процесса. И немного уменьшается количество стартов — это тоже способствует проведению более качественного тренировочного процесса.

На примере Евгения Емерхонова могу показать, как может сработать в плюс соревновательный процесс, а особенно для молодых спортсменов соревнования должны быть стимулом к прогрессу, то есть они должны расти на соревнованиях, в том числе и функционально, не только с позиции результативности и занятых мест. Евгений начал сезон ни шатко ни валко, мне стало понятно, что он четыре этапа не вытянет, мы его освободили от Кубка Содружества в Рязани, он провёл нормальный восстановительный период, потом немножко потренировался дома и уже потом приехал в Рыбинск, где себя сразу ярко проявил. Для него эти соревнования послужили трамплином.

Когда результатов нет, спортсмену надо вовремя остановиться и перейти к тренировочному процессу. Выйти из соревнований, конечно, волен каждый в любой момент, но календарь всё-таки должен предполагать, что спортсмены — это не машины, которые могут непрерывно работать в течение месяца в одном режиме.

Как показывает практика, в том числе и зарубежная, если больше трёх этапов подряд, уже начинается спад в результатах, в организме начинаются определённые процессы, накапливается недовосстановление, и физиологически очень тяжело удержать этот уровень. Либо ты должен к первым этапам подойти не во всеоружии, не набрав ещё форму, и рассматривать их как подводящие, либо, когда ты видишь признаки того, что результат начинает падать и спортсмен недовосстанавливается, а ещё хуже если появляются признаки перенапряжения или перетренированности, спортсмена надо выводить из соревновательной практики.

– Рассматривается вариант завершения сезона на Камчатке. Что об этом думаете? – Я очень положительно к этому отношусь. Во-первых, это позволит развиваться биатлону и спорту вообще на Дальнем востоке. Во-вторых, лишний раз съездить на Камчатку, пройти акклиматизацию, посмотреть, как она влияет, когда, на какой день лучше начинать соревноваться после акклиматизации — всё это для нас будет хорошей практикой, которая позволит отработать эти моменты для возможных будущих выездов, всё-таки приходится иногда соревноваться в Америке, в Канаде.

Плюс Камчатка — очень интересный край, красивый. Долго спорим, что красивее (смеётся), но многие всё-таки сходятся на том, что Камчатка.

– А у вас есть любимое биатлонное место в России? – Я, наверное, сейчас нахожусь на стадии определения этого места. У меня сохранилось очень хорошее отношение к ряду лыжных мест. Прежде всего это, наверное, Рыбинск и Алдан. Но на сегодня, к сожалению, Рыбинск с биатлонной точки зрения ещё недостаточно развит, там не хватает инфраструктуры, чтобы качественно проводить сборы, хотя мы туда всё равно ездим.

Наверное, спортсменам, как и артистам, приятнее, когда больше зрителей, больше болельщиков. И с этой точки зрения в Рязани показалось очень уютно, потому что были хорошие болельщики, соревнования были хорошо проведены.

Также я бы ещё отметил Ижевск, там очень любят биатлон. К сожалению, инфраструктура устаревает. В Рязани, наверное, так как это было впервые, люди ещё в стадии определения — сильно они будут болеть за биатлон или не очень (улыбается), а в Ижевске, конечно, чувствуется, что это — биатлонная столица. Я преклоняюсь перед ижевскими болельщиками. Хотя недавно в самолете с якутскими болельщиками встретился, когда мы в Ханты-Мансийск летели. То есть они из Якутии летели в Москву, потом из Москвы в Ханты-Мансийск. И вот мы в самолете встретились с двумя болельщицами, которые летели, чтобы поболеть за биатлонистов. В биатлоне много таких болельщиков, которые поддерживают с большой любовью.

– Вас как тренера это тоже вдохновляет? – Конечно. Это, наверное, самое приятное, что есть в соревнованиях, когда такие болельщики, особенно если они издалека приезжают — это очень радует и вдохновляет нас.

«В фигурном катании нравится Щербакова, в ней больше жизни»

– А вы болельщик? Наблюдаете за какими-то видами спорта, кроме биатлона и лыж? – К сожалению, я не такой ярый болельщик, хотя в своё время был хоккейным и футбольным болельщиком. Прям до слёз болел в детстве, в юношестве. Потом потихоньку остыл и уже не с такими эмоциями болел. Люблю, конечно же, игровые виды спорта смотреть. Ещё люблю лёгкую атлетику.

– В командных видах спорта за какой-то клуб болели? – Я болею за ЦСКА. Кстати, ещё фигурное катание люблю — это первый вид спорта, которым я начал заниматься в шесть лет (улыбается). Один год занимался. Я пошёл в фигурное катание, чтобы научиться на коньках кататься, чтобы в хоккей играть.

– В фигурном катании до какого уровня дошли? – Я дошёл только до элементарных упражнений — ласточка, пистолетик.

– Сейчас за кого-нибудь из фигуристов болеете? – Я больше слежу за парным катанием. Мы ещё в московской команде с Ниной Мозер часто пересекались и дружим, до сих пор иногда созваниваемся. Она болела за спринтеров лыжников, сейчас за биатлонистов — у неё эти виды тоже любимые. А мы болеем за фигуристов, однако больше всего за парное катание. Сейчас я меньше слежу, но нравились Траньков и Волосожар.

– На Олимпиаде в Пекине в женском катании за кого были? – Мне больше нравится Щербакова, в ней больше жизни (улыбается).

– Как провели отпуск? Удалось отдохнуть? – 10 дней, и то неполных, потому что 3 и 4 мая у нас были отчёты методической комиссии в СБР.

– К морю была возможность съездить? – Конечно, нет. В основном был дома, пообщался с родными, с близкими.

– А как же охота, рыбалка? – Рыбалку я не люблю, охоту тоже. Могу сходить в театр или на какую-нибудь выставку (улыбается).