Профессор Катасонов: По Нобелю «уголовка» плачет

Хочу продолжить разговор о так называемой «Нобелевской премии по экономике». Если пользоваться мерками нашего меркантильного времени, то одним из наиболее дорогих брэндов в ХХ веке стала «Нобелевская премия» и «лауреат Нобелевской премии». Нигде не встречал оценок общих сумм, которые выплачивались лауреатам из созданного Нобелем фонда. Можно прикинуть, что в современных ценах эти выплаты каждый год составляли сумму, эквивалентную нескольким миллионам долларов США. Например, в 2011 году, по данным Фонда, лауреатам было выплачено премий на общую сумму 7,4 млн. долл. Даже если предположить, что средние выплаты составляли 5 миллионов современных долларов, то за век набегает сумма, эквивалентная 500 млн. долл. США. Конечно, брэнд «Нобелевской премии» («Нобеля») не определяется только затраченными на него деньгами Фонда. Каждый лауреат (за некоторыми исключениями) – действительно выдающийся в своей области человек. Напомню, что выплаты премий начались в 1901 году; они осуществлялись по пяти направлениям (номинациям): физика, химия, медицина, литература, деятельность в борьбе за мир. Всего с 1901 по 2016 года премии вручались 579 раз 911 лауреатам, в том числе 26 было вручений организациям (организации получали только Нобелевские премии мира). Так как некоторые лауреаты получали более одной премии, общее их количество составляет 881 человек и 23 организации. Образно выражаясь, имела место некая синергия денег и человеческой гениальности, которая делала «Нобель» чем-то заоблачно высоким и бесконечно ценным. А если пользоваться современным меркантильным (финансовым) языком, то «Нобель» стал нематериальным активом с ценой, не поддающейся точному измерению. Банкиры не были бы банкирами, если бы не положили глаз на этот актив. Банк Швеции в 1968 году отмечал 300-летие своего основания. Он решил увековечить юбилейную дату учреждением международной премии по экономике (экономическим наукам), назвав премию именем знаменитого Альфреда Нобеля – основателя Нобелевской премии. Я уже писал о том, что Банк Швеции вкупе с Королевской академией наук Швеции попытались представить премию по экономике как еще одну Нобелевскую премию, такую же как, скажем, по физике или химии. Все процедуры присуждения экономической премии, а также медали, дипломы и суммы вознаграждения ничем не отличались от обычной Нобелевской премии. Если все называть своими именами, то имело место «пиратство» - незаконное использование нематериального актива, интеллектуальной собственности. Ценой очень небольших затрат Банк Швеции получил в свои руки очень эффективный инструмент с фирменным брэндом «Нобель». Есть веские основание полагать, что это инструмент даже не Банка Швеции, а более высокой инстанции – мировых «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США). Для чего нужен это инструмент? Прежде всего, это инструмент политического влияния. Банкиры представляют к награждению «Нобелем по экономике» нужных людей, затем они их выводят на высокую орбиту и заставляют выполнять то, что нужно банкирам. Я уже об этом писал, повторю коротко: основное задание «хозяев денег» «нобелевским гениям» - пропагандировать идеи экономического либерализма. Эти идеи призваны расшатать устои национальных государств и расчистить путь «хозяевам денег» к мировой власти. Наиболее эффективными лауреатами «Нобеля» оказались Фридрих фон Хайек (получил премию в 1974 г.) и Милтон Фридман (1976 г.). Эти и подобные им номинанты «Нобеля» успешно справились с возложенными на них задачами. Уже в конце прошлого века экономический либерализм стал доминирующей в мире идеологией, с помощью которой были запущены процессы глобализации и размывания национальных суверенитетов государств. С 90-х годов ХХ века «экономический Нобель» стал превращаться в банальный инструмент бизнеса. Никакой наукой уж не пахло. Даже прежняя идеологическая нагрузка исчезла. Работы лауреатов стали характеризоваться тем, что в советское время принято было называть «мелкотемьем». Невольно вспоминаешь миниатюру Аркадия Райкина: «Вот такая толстая… диссертация, и тема интересная — что-то там в носу…». А многие работы «экономических Нобелей» стали походить на банальные методики спекуляций на финансовых и товарных рынках. Давайте посмотрим, за что присуждались «Нобели по экономике» в последние три десятилетия. В 1990 году премию получили три американца: Гарри Марковиц, Мертон Миллер и Уильям Шарп за (как сказано в резолюции Нобелевского комитета) «вклад в теорию формирования цены финансовых активов». В 1991 году премия была присуждена американцу Рональду Кроузу за «открытие и иллюстрацию важности трансакционных издержек и прав собственности для институциональных структур и функционирования экономики». В 1997 году премию получили американцы Роберт Мёртон и Майрон Шоулз за «метод оценки производных финансовых инструментов». В 2003 году премия присуждается американцу Роберту Энглу за «разработку метода анализа временных рядов в экономике на основе математической модели с авторегрессионной условной гетероскедастичностью (ARCH)». В 2013 году три американца - Юджин Фама, Ларс Хансен и Роберт Шиллер - удостоились премии за «эмпирический анализ изменения цены активов» и т.д. и т.п. Между прочим, среди перечисленных выше лауреатов «Нобеля по экономике» - все американцы. Всего, как сообщает Википедия, за период 1969-2016 гг. премия присуждалась 48 раз, а её лауреатами становились 78 человек. Более 50 из них – американцы. Премия, с формально-юридической точки зрения, – шведская, а номинанты – заокеанские. Неужели мировая экономическая мысль сосредоточилась в одной стране – США? Для меня, как экономиста, весьма сомнительно. Каким образом происходит отбор работ и кандидатов на получение премии, каким образом оцениваются работы и соискатели, остается тайной за семью печатями. Некоторые работы просто «несъедобны». Их просто невозможно читать. Пробовал и каждый раз приходил к заключению: ахинея в духе знаменитой фразы «Нобелевского гения» Милтона Фридмана: «Чтобы быть приемлемой, модель не обязательно должна исходить из реальных посылок». Листая подобные работы, невольно вспоминаю фотографию Нобелевского лауреата по физике Альберта Эйнштейна (премия за 1921 год), эпатажно показывающего всем язык. Еще раз повторю, что мой вывод не распространяется на ряд работ раннего периода, когда новую премию начинали «раскручивать». Меня очень умиляет, что в некоторых случаях премии присуждаются даже не за теории или создание моделей, а за гипотезы. Вот, например, в 1997 году премия была присуждена американцу Роберту Лукасу со следующей формулировкой Нобелевского комитета: «За развитие и применение гипотезы рациональных ожиданий, трансформацию макроэкономического анализа и углубление понимания экономической политики». А уже упомянутый выше Юджин Фама (который получил премию вкупе с двумя другими американцами) конкретно был удостоен чести стать «Нобелем» за «гипотезу эффективного рынка». Вообще-то гипотеза, согласно принятым в науке определениям, - догадка, предположение, утверждение, которое требует доказательств. Вот если будут доказательства, тогда это уже теория или открытие. Гипотез можно насочинять очень много. Тезис «после лета наступает зима» - тоже гипотеза. И на ее обсуждение можно потратить много времени, получать регулярно гонорары в журналах и гранты от филантропов типа Джорджа Сороса. А если повезет, то и стать номинантом какой-то престижной премии. Я не шучу. Я помню, как в 70-е годы прошлого века была запущена «гипотеза» о глобальном потеплении в результате так называемого «парникового эффекта» (а он, в свою очередь, вызывается выбросами СО2). Постепенно слово «гипотеза» исчезло, оно было заменено на слово «теория». А затем «парниковый эффект» перешел в разряд «аксиом»; это, мол, «медицинский факт», не требующий доказательств. А после этого (спустя более полувека после запуска «гипотезы») в Париже в 2015 году подписывается международная конвенция по климату, предполагающая борьбу всего человечества с глобальным потеплением. А, между тем, существуют не менее, а даже более убедительные свидетельства того, что человечеству грозит не «горячее лето», а «лютая зима» (глобальное похолодание). Присуждать «Нобеля по экономике» за гипотезу – это попахивает невежеством, наглостью и откровенным мошенничеством. Скандалы вокруг Нобелевского комитета случаются все чаще. Правда, пока львиная доля всех скандалов связана с присуждениями Нобелевских премий по литературе и «за достижения в борьбе за мир». Но уже есть вопросы и по медицине и даже по физике и химии. Так, в 2008 году Харальд цур Хаузен (Harald zur Hausen) из Германского центра исследования рака был награждён Нобелевской премией по физиологии и медицине за открытие роли папилломавирусов в развитии рака шейки матки. В чём проблема? Компания «АстаЗенека», создавшая вакцину против вируса папилломы, спонсировала веб-сайт Нобелевской премии. Кроме того, двое членов комиссии, выбравшей цур Хаузена в качестве победителя, были напрямую связаны с этой фирмой. И хотя никаких нарушений найдено не было, награждение вызвало взрыв протестов. Случались и другие истории, подтверждающие «гипотезу» о коррупционной составляющей в деятельности Нобелевского комитета.. В любой момент «гипотеза» может превратиться в уголовное дело. Как сказал российский автор одной из публикаций на тему Нобелевских премий, «Нобелевский комитет - это ритуальная секта, исповедующая культ материального поощрения наиболее глубоких заблуждений американских ученых». Эти слова он относит и к премиям по экономике, коими ведает Нобелевский комитет. Если исходить из «гипотезы» коррупции, которая расцвела вокруг Нобелевского комитета, тогда вопрос о качестве премируемых работ по экономике находит свое решение. Не надо забывать, что «экономическим базисом» Нобелевских премий является Фонд Нобеля, который можно отнести к разряду достаточно крупных институциональных инвесторов. Фонд занимается инвестициями. Не только в ценные бумаги, недвижимость, иные материальные активы, но также в людей. Фонд был сформирован через четыре года после смерти Альфреда Нобеля - 29 июня 1900 года. На его наполнение пошло 94% состояния предпринимателя или 31 миллион тогдашних шведских крон. В современных деньгах это примерно 200 млн. долл. К 2012 году активы Фонда увеличились до 430 млн. долл., то есть более чем удвоились с момента старта. Впечатляет даже не прирост капитала Фонда, а его «живучесть». Можно по пальцам одной руки сосчитать инвестиционные фонды, которые смогли дожить до столетнего возраста. А Фонд Нобеля уже отметил этим летом 119-ю годовщину. Нельзя не признать высокое качество управления фондом. Однако настораживает следующий момент. Нобель завещал вложить средства фонда в «безопасные ценные бумаги». Вероятно, под «безопасными» бумагами великий швед имел в виду государственные облигации. Однако сегодня Фонд инвестирует также в акции, а это уже «рисковые» бумаги. У управляющих фонда появляется нездоровый азарт. Правда, они оправдываются тем, что растут расходы фонда, не поспевающие за доходами. Т.е. растет аппетит и азарт тех, кто планирует смету. Может быть, растут размеры премий Нобелевским лауреатам? Нет, они с начала нынешнего века находятся примерно на одной и той же планке (немного более 1 млн. долл. США). Так куда же идут деньги? Вот, например, смета расходов за 2011 год. В том году фонд потратил в общей сложности 17,7 млн. долл. Из них на сами премии ушло всего 7,4 млн. долл. Остальное было потрачено на выплаты членам Нобелевского комитета (4 млн. долл.), организацию торжеств по поводу вручения премий (3 млн. долл.), а также на административные расходы самого фонда и различные мероприятия, не относящиеся к Нобелевской неделе (3,3 млн. долл.). Зарплата сотрудников фонда в общей сложности составила примерно 1,1 млн. долл. за год, то есть в среднем несколько меньше 10 тыс. долл. в месяц на человека. И это без учета расходов по смете фонда, учрежденного Банком Швеции для выплат премий по экономике. Данных по этому фонду в открытых источниках не имеется. Хорошая кормушка! Поневоле задумаешься: фонд Нобеля для людей науки или для тех, кто заседает в Нобелевском комитете? Вернемся к теме «Нобелей по экономике». Думаю, что у каждого лауреата есть свой «покровитель» (или «инвестор», который «вкладывал» деньги в соискателя), который затем использует «Нобелевского гения» в своих целях. Эту тему не плохо раскрыл американский журналист Я. Левин в своей статье There Is No Nobel Prize in Economics («Нобелевской премии по экономике не существует»). Он приводит в качестве примера инвестора в «Нобелей по экономике» американского миллиардера Чарльза Коха (Charles Koch). Небольшая справка по этому олигарху. Родился в 1935 году. Владелец компании Koch Industries. По данным Forbes за 2010 год, Koch Industries была второй частной компанией в США по объёму выручки. Чарльз Кох уже многие годы входит в десятку самых богатых людей в мире (по спискам журнала Forbes). Считается одним из пяти главных филантропов Америки. Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что за «филантропией» скрываются «инвестиции» - в политиков, президентов, общественных деятелей и будущих «Нобелей по экономике». Я. Левин, в частности, рассказал о том, как Кох «инвестировал» в Фридриха фон Хайека в начале 70-х годов прошлого века: «повез Хайека в длительное победное турне по Соединенным Штатам, и Хайек целое лето провел в качестве приглашенного научного сотрудника в его Институте гуманитарных исследований (Institute for Humane Studies)». В 1974 году не без стараний Коха Хайек был удостоен «Нобеля по экономике». Я. Левин пишет о дальнейших событиях: «Чарльз, будучи проницательным бизнесменом, быстро пустил старика в оборот с выгодой для себя. Воспользовавшись авторитетом и известностью Хайека, он создал в 1974 году Институт Катона (Cato Institute) (до 1977 года он назывался Фондом Чарльза Коха). Это аналитический центр либертарианства, основанный на идеях Хайека. Даже сегодня Институт Катона отдает должное роли премии шведского Центробанка в популяризации идей Хайека, а также его влиянию на свою деятельность». Но Чарльзу Коху одного «карманного» лауреата «Нобеля по экономике» оказалось мало. Кох заприметил еще одного «экономического гения» – Вернона Смита (Vernon Smith). В 2002 году ему был вручен «Нобель» с формулировкой: «за лабораторные эксперименты как средство в эмпирическом экономическом анализе, в особенности в анализе альтернативных рыночных механизмов». Я. Левин об этой истории: «А потом был еще Вернон Смит В 2002 году Смит, обожаемый и финансируемый либертарианцами типа Чарльза Коха, получил свою «нобелевку». Его патрон посчитал хорошим капиталовложением те деньги, что он вложил в научную карьеру Смита, заявив об этом очень просто: «Подарок Фонда Коха был отличной инвестицией». В основе своей исследования Смита предусматривали создание теоретических «ветровых туннелей», при помощи которых он эмпирическим путем проверял, скажем, как приватизация рынков реагирует в разных обстоятельствах. Вся его работа не имела никакого отношения к реальности. Надо быть смелым человеком, чтобы предъявить вниманию публики этот подлог. Когда-нибудь одному из лауреатов этой премии все же придется выступить и объяснить общественности те хитрости и уловки, которые он использовал для получения награды». Полностью согласен с Я. Левиным. Пора «гипотезу» о коррупции в связи с «Нобелем по экономике» перевести в категорию конкретных «уголовных дел». Международное положение: В Совфеде рассказали, зачем США тиражируют выдумки о «вмешательстве» в свои выборы