Алексей Басов: венчурные фонды — курс на деньги

Венчурные фонды помогают воплощать в жизнь эффективные бизнес-идеи, принося ощутимые дивиденды частным партнерам. В России система венчурных фондов относительно молодая. Относительно, потому что существует всего порядка 20 лет, в то время как в западных странах подобные институты работают уже более полувека. Развитию в России инструментов венчурного финансирования во многом помогает Российская венчурная компания (РВК). О том, как чувствует себя рынок инвестиций в России, в рамках форума «Экосистема НТИ» ДГ рассказал заместитель генерального директора — инвестиционный директор, член правления РВК Алексей Басов. — Алексей, сегодня при содействии РВК создано почти 30 венчурных фондов. Планируется ли дальнейшее развитие системы венчурных инвестиций? — Конечно. Инвестиционная деятельность РВК направлена на расширение предложения капитала на российском венчурном рынке. Для этого мы создаем новые фонды совместно с партнерами: частными российскими и международными игроками, институциональными инвесторами, крупными корпорациями. В числе недавно анонсированных продуктов РВК можно отметить фонды для молодых управляющих компаний. Венчурный рынок испытывает острый кадровый дефицит, новые команды появляются реже, чем новые фонды, поскольку инвесторы предпочитают отдавать деньги в управление опытным специалистам. Этот разрыв мы планируем преодолеть за счет специальной инвестиционной конструкции: молодые управляющие команды по упрощенной процедуре смогут получить от РВК ограниченный объем средств — до 250 млн рублей, которые будут распределяться только при нашем одобрении. Разумеется, команда берет на себя обязательство по привлечению частных инвесторов в такой фонд, а также по участию своими средствами в инвестиционной деятельности. Таким образом мы рассчитываем снизить порог входа в рынок и со временем расширить количество активных на российском рынке команд. Еще один продукт — это корпоративные фонды. Сейчас многие крупные российские компании начинают осваивать рынок венчурных инвестиций и перенимать опыт западных корпораций, где такие фонды — проверенный инструмент повышения конкурентоспособности и выхода на смежные рынки. Например, в 2018 году сразу несколько компаний из сферы ОПК присоединились к фондам, структурированным с участием РВК, в качестве соинвесторов. Для этой категории участников мы также сформулировали специальное продуктовое предложение, позволяющее сбалансировать интересы корпорации и институционального инвестора. РВК уже ведет работу с несколькими корпоративными партнерами, и мы ожидаем, что в следующем году число корпоративных фондов заметно увеличится. Кроме того, мы активно развиваем фонды поздних стадий. РВК заинтересована в том, чтобы внимание инвесторов распределялось по всему инвестиционному циклу, включая зрелые компании. Так сложилось, что сейчас венчурный рынок смещен в сторону ранних стадий, где объем требуемых инвестиций меньше, а потенциальная доходность выше. Наша задача — скорректировать этот дисбаланс, создав инструменты поддержки зрелых компаний, находящихся за пределами мандата классических венчурных фондов в силу размера бизнеса. И в отдельную категорию мы выделяем фонды Национальной технологической инициативы (НТИ), главная задача которых — предоставить финансовое плечо и экспертизу амбициозным проектам, ориентированным на создание новых рынков и экосистем. — В венчурных фондах все-таки должно быть больше частных или государственных средств? — Безусловно, на зрелом венчурном рынке роль государства не может быть доминирующей. Однако если мы посмотрим на историю большинства развитых венчурных рынков, то увидим, что на ранних этапах государство было активным игроком: в Америке, Израиле, Китае. Трудно вспомнить какой-либо страновой кейс, в котором государство не запускало бы венчурный механизм. Это связано с целым комплексом причин, в том числе и с высоким риском подобных инвестиций, который частные инвесторы зачастую не готовы нести самостоятельно: им проще инвестировать свои средства в более предсказуемые и понятные истории. Поэтому поддержка частных денег государственным финансовым плечом — распространенная мировая практика. — Частных индивидуальных инвесторов называют бизнес-ангелами. Как сегодня себя чувствует этот сегмент рынка? Как коррелируется с венчурными фондами? — В России серийных бизнес-ангелов, то есть тех, кто ежегодно инвестирует средства в разные проекты, несколько тысяч. Они, как правило, вкладываются в проекты на очень ранних стадиях, во многом из-за того, что уровень риска, который может принять конкретный человек, гораздо выше, нежели уровень, который приемлем для фонда. Бизнес-ангел инвестирует в идеи, которые ему нравятся, в людей, которые ему импонируют с точки зрения потенциала и предпринимательского задора. Роль бизнес-ангелов как необходимого элемента жизненного цикла венчурного проекта, на мой взгляд, на нашем рынке будет увеличиваться. — Говоря о поддержке, на ваш взгляд, какой тип наиболее эффективный: возвратные или невозвратные средства? — Это неверная дилемма. Экосистема инвестиций — комплексная среда, и любым единственным инструментом невозможно решить все кейсы, которые в ней появляются. На разных этапах зрелости проекта требуются разные типы поддержки, экспертизы, разные объемы финансирования и обязательств основателя. Например, молодой предприниматель с голой идеей, безусловно, нуждается в поддержке, толерантной к неуспеху, иначе он просто не решится эту идею воплощать. Необходимо понимать, что на этапе создания прототипа отсеивается и терпит неудачу огромное количество проектов, и это нормально. Венчурная отрасль потому и называется венчурной, что уровень риска высок и провал некоторой части портфеля заложен в экономическую модель. Когда же речь идет о зрелых бизнесах, то применяются другие инструменты, предполагающие участие частных инвесторов, привлеченных приемлемым соотношением риска и доходности. В РВК мы фокусируемся на инструментах, построенных на возвратной основе, потому что рыночная парадигма обычно обеспечивает более высокую эффективность и прозрачность результата. — На каких стадиях обычно предпринимателю имеет смысл обращаться в фонды? — В принципе, на любой. В портфеле РВК есть и «посевные» фонды, которые вкладывают средства на этапе, когда у предпринимателя нет ни прототипа, ни модели, а есть лишь идея. Конечно, это нетипичная роль для венчурных фондов и такие инвестиции скорее исключение, нежели правило. Гораздо чаще фонд работает с проектами, у которых есть хотя бы прототип идеи или продукта. Следом идут фонды поздних стадий, которые находятся на стыке с рынком private equity, а также фонды pre-IPO, готовящие компанию к выходу на публичный рынок. В целом фонды охватывают весь жизненный цикл проекта от идеи до поглощения стратегом или выхода на биржу, однако распределение инвесторов и капитала на разных стадиях очень неравномерно. — Как предпринимателю получить деньги от фонда? — Это совсем несложно. Основной бизнес фонда — находить перспективных предпринимателей. Гораздо сложнее яркому стартапу скрыться от внимания венчурного сообщества. Если идея понятна, технология подтверждена, базовая команда укомплектована, то никаких проблем не возникнет. Стандартные сценарии начала взаимодействия — письмо в фонд, связь с менеджером фонда через социальные сети, знакомство на инвестиционном мероприятии и тому подобное. Фонды стараются быть доступны стартаперам по любым каналам и формируют воронку проектов всеми возможными механиками. — В чем главная ошибка, может, корректнее сказать «недочет», компаний, которые обращаются в фонды за поддержкой? — На эту тему написаны сотни фундаментальных трудов. Но большинство российских проектов объединяет свойство, отчасти национальное, — отсутствие проработанной коммерческой составляющей. Так получилось, что Россия — страна великих изобретателей, великих ученых, и заниматься созиданием в нашей стране всегда было почетнее и интереснее, чем торговлей. Сложность в том, что многие основатели сосредоточены именно на процессе создания продукта, упуская из вида не менее важные составляющие: маркетинг, рекламу, каналы продаж, сервис, контроль себестоимости. Конечно, это новые для нашей парадигмы явления, неприятие которых мешает нашим предпринимателям активно развиваться на мировом рынке. Преодоление этого ментального разрыва, изменение отношения к коммерциализации продукта — это важная задача, над которой необходимо работать на уровне не только бизнес-культуры, но и начального образования. — Сможем в итоге победить эту парадигму? Все-таки более 70 лет нами руководила идея, а не деньги (считай, продажи). — У нас нет выбора. Есть масса примеров, когда достойнейшие проекты уходили в небытие, а продукты в разы слабее, но более правильно выстроенные с точки зрения маркетинга, получали признание и успех. Поэтому других вариантов у нас нет: придется создавать полный предпринимательский цикл внутри страны, чтобы уметь не только создавать продукты, но и продавать их всему миру.