Дойные коровы Арктики

В прошлом году Минприроды сильно огорчило власть российскую. Оно опубликовало предполагаемую общую стоимость сырьевой «табуретки», на которой балансирует страна. «Табуреточка» оказалась хлипенькой, всего-навсего в полтора годового ВВП. То есть проедим и не заметим. Новость постарались замять. Однако круги по политической воде пошли. Практически сразу приближённые трубачи прогремели: «Даёшь Арктику за три года!» Представитель президента на Дальнем Востоке Трутнев заговорил о создании очередного госмонстра «росшельф». А, например, уважаемый российский миллиардер, владелец заводов, яиц, пароходов в парламенте заявил, что раз нефти так мало, надо её «монетизировать» и срочно продать на корню, пока за неё дают хотя бы рубль, а не в морду. Причём уважаемый миллиардер явно имел в виду себя, говоря про монетизацию запасов родины. В ту же дуду затрубило и Минэнерго: продавать, продавать и продавать. «Приразломная»: гордость или позор? Иногда складывается впечатление, что российские чиновники начиная с 1990-х годов, кроме слова «продавать», других слов выучить так и не смогли. Странное правительство Дмитрия Медведева ещё осенью затевало очередной виток приватизации вполне успешных предприятий. Причём в тот момент, когда бюджет пухнет от профицита, а основная масса россиян от того, что жуёт пустой хлеб. Правда, Владимир Путин «продал» часть этого правительства, понизив автора идеи с поста первого вице-премьера до министра. Новое правительство не комментирует скандальные цифры Минприроды. Но и не даёт внятного ответа – есть ли жизнь после нефти? И когда случится нефтяной апокалипсис? Специалистов же весьма смущает новая классификация запасов нефти и газа, по которой считали стоимость «табуретки». Самая главная претензия – где в ней экономическая составляющая, а точнее, сколько из общих разведанных запасов можно добывать рентабельно? 10%? 30%? 70%? Но молчит Минприроды, не даёт ответа. Даже студент первого курса любого экономического факультета понимает, что рентабельность производства зависит от двух главных факторов. Первый – цена, по которой товары будут продаваться. Второй – уровень затрат на подготовку и само производство товара. И не важно – автомобили это, холодильники или добыча нефти. Тем более что в последнем случае просчитать цену на 30–40 лет вперёд не сможет даже старик Хоттабыч. Судите сами. В начале XXI века нефть стоила в районе 30 долларов за баррель, в 2008-м – более 140, затем падение до 40 долларов! В 2011-м – уже 120, в 2014-м – в районе 50 долларов «за бочку». Как на таких качелях можно что-то просчитать?! Второй фактор – затраты – тоже очень нестабилен. Даже в финансово дисциплинированной Норвегии реальные затраты существенно отличаются от проектных. Порой почти на 200%. Но там хотя бы это видно из отчётов. У нас же всё непрозрачно, и добиться информации, сколько денег вы вложили и вкладываете ежегодно в эксплуатацию, невозможно. Особенно когда дело касается утопленных в северных ледовитых морях миллиардов. Есть проект, которым очень гордится наше национальное достояние – господин «Газпром». На официальном сайте восторженные слова: «Приразломное» – первый и единственный российский проект по добыче нефти на шельфе Арктики», «На платформе «Приразломная» в Баренцевом море добыта и отгружена 12-миллионная тонна нефти ARCO». Оставим без комментариев глубину добычи – всего-то в районе 20 метров. Не будем вспоминать, что «уникальная морская платформа», с которой ведётся добыча, – это старая списанная норвежская платформа «Хаттон», которую перестраивали почти четверть века. Не будем уточнять про себестоимость каждой тонны. Хотя… Как говорят знающие люди, с первоначальных планов стоимость работ по бурению выросла более чем в 10 раз, а по модернизации ихнего «Хаттона» в нашу няшу «Приразломную» – в три раза! Сколько всего вложено в этот проект – одному богу и Миллеру известно. И то не факт… – Добыча на «Приразломной» – капля в море от общероссийской годовой добычи. Это чисто пиаровский проект, который в стратегической перспективе никогда не окупится. Зато в новостях и отчётах можно применить принцип «забытых затрат». То есть всё, что потратили, – забыли и начали считать доход с чистого листа. И тогда действительно получается сумасшедшая рентабельность, о которой нам и твердят, когда говорят об этом проекте. И если «Приразломную», которую запускали 25 лет, считать национальной гордостью, то, что тогда считать национальным позором?! – риторически вопрошает большой чин в нефтегазовой отрасли. И приводит в пример ту же шельфодобывающую Норвегию, которая за четверть века (пока мы вымучивали единственную платформу!) из рыбацкой страны вначале стала законодательницей мод в морском нефтегазовом машиностроении. А сегодня её государственная нефтяная компания Equinor ASA выходит из малорентабельных шельфовых нефтяных проектов и вкладывает до 20% от общего объёма капитальных вложений в возобновляемую энергетику. Аргумент практика Штырова – К СОЖАЛЕНИЮ, экономикой у нас занимаются, скажу мягко, гуманитарии. Поэтому как-то странно всё идёт. Например, придумали территории опережающего развития. И втыкают их где только можно. Спрашиваешь: что там делать будете? Золото добывать! Куда продавать? За границу, конечно. И в результате: золото добыли, за границу отправили, налогов почти не заплатили – ТОР ведь. Ни золота, ни денег в стране не осталось. Вот такая экономика во всём, в том числе и углеводородах. Пора остановиться и подумать: а может быть, пока и не трогать Арктику? Поберечь для внуков и правнуков? Вот если улететь в космос и посмотреть издалека: чем таким важным занимается Россия? Добычей всего, что есть у неё внутри. Добыл и продал за границу. Вот и вся экономика. Получают выручку, часть ушла в бюджет, часть остаётся в руках добытчика. Часть небольшую он отправит на поддержание штанов у производства, а большую – отправит за рубеж. Гигантский пылесос, который выкачивает не только наше сырьё, но и полученные за него деньги. Стране остаются крохи. А мы всё наращиваем и наращиваем, качаем и качаем, пылесос сосёт и сосёт. Скоро мы останемся без природных ресурсов и денег, конечно. Сталин провёл коллективизацию, чтобы получить деньги на индустриализацию. А мы для чего выкачиваем? Было бы оправданно, если бы деньги шли на развитие страны, а они идут в чужие страны. Самое парадоксальное, что при всей антизападной риторике мы перестали выполнять «вашингтонский консенсус»? Нет, как миленькие выполняем. По-прежнему приезжает миссия МВФ, с ней согласовывается финансовая политика, которая направлена на то, чтобы окончательно превратить Россию в сырьевую колонию. Скажите, как может развиваться промышленность, если средняя прибыль 8% по народному хозяйству, а кредиты по 15%? А ведь Арктика могла бы стать локомотивом науки и промышленности. Там нужны роботизация, современные материалы с заранее заданными свойствами, новые системы управления. Всё это и есть шестой технологический уклад. Арктика выступала бы заказчиком, а Сибирь стала бы промышленным поясом, интеллектуальным поясом, людским, выполняя эти заказы. Больше чем полстраны задышало бы, задвигалось! Но нет, гуманитарии пишут стратегии, которые изначально никто не собирался выполнять… Хватит доить Арктику! – Сегодня российская промышленная добыча нефти (именно нефти, с газом получше!) на шельфе рентабельной быть не может. Первое – огромные начальные затраты на разведку, бурение, строительство платформ. Второе – практически полное отсутствие отечественных технологий глубоководного бурения, программного обеспечения, «железа», специального бурового оборудования. Западное же «закрыто» санкциями. Третье – серьёзный профицит нефти на рынке, и эта тенденция достаточно устойчивая. Вряд ли мы увидим ещё по 100 долларов за баррель в относительно продолжительный период времени. Рентабельно сейчас добывать в уже освоенных и разведанных районах, в которых проложены коммуникации, они обжиты. То есть с минимальными начальными затратами. Или государство должно будет все работы дотировать, тогда страна ничего не получит. Зато некоторые отдельные люди получат всё, – говорит профессор геологического факультета МГУ Виктор Старостин. Однако, по словам Старостина, и тут нас ждут приключения. – В среднем у нас есть порядка десяти лет, пока в «старых» районах можно что-то приличное добывать. Спустя эти годы затраты на добычу превысят вероятную прибыль. За 10 лет можно и нужно переходить на те шельфовые месторождения, которые находятся недалеко от берега. Недалеко, потому что при промышленных объёмах добычи нефть и газ надо сразу трубопроводами перегонять на берег. Перевозить специальными судами такие объёмы просто нереально. Но на берегу должна быть одновременно выстроена инфраструктура: трубопроводная, перерабатывающая, рабочая, жилая, социальная. Это десятки, если не сотни миллиардов долларов. Если мы за 10 лет не успеем всего этого сделать (а по-моему, даже никто и не спешит что-то делать!), то нефтяные деньги из экспорта можно вычёркивать, – считает профессор Старостин. Между тем российские чиновники увлечённо играют в свою игру: «напиши новую стратегию», получи орден и уже потом иди в большой бизнес. Перед Новым годом чиновники озвучили обновлённую стратегию развития Арктического региона. Есть для бедных такое блюдо – варево, куда валят все, что на данный момент есть в холодильнике. Вот у наших кабинетных арктиковедов варево и вышло. В нём всё прекрасно. И 15 триллионов частных рублей, которые вдруг с какого-то перепуга должны прийти в регион. И 15, но уже миллиардов рублей государственных, которые, может быть, Минфин даст. И планы освоения минерально-сырьевой базы. И арктические дата-центры. И прочая, прочая, прочая… – Любая стратегия – это модель будущего, каким мы его хотим видеть, выделение конкретных целей, обеспечивающих её воплощение, – говорит зампредседателя Совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Вячеслав Штыров. Ясно, что все принимаемые в стране стратегии – отраслевые, макрорегиональные и даже муниципальные, которые сейчас пекутся как блины, – должны быть взаимосвязаны и вытекать из общей стратегии социально-экономического развития страны. А её-то и нет, хотя есть закон, предусматривающий её разработку. Поэтому очередная Арктическая стратегия – вещь в себе, в ходе её подготовки никак не откорректированы другие, уже действующие, даже тесно связанные с ней документы стратегического планирования. Кроме того, одной стратегии мало. Должны быть приняты решения, обеспечивающие её выполнение – новая Госпрограмма, специальные законы, стимулирующие бизнес и людей участвовать в реализации заданных целей. Их нет. Вот почему, скорее всего, всё задуманное так и останется на бумаге. И это боль Вячеслава Анатольевича, у которого вся жизнь связана с северами. Арктику, конечно, надо изучать, но рассматривать нужно не как сиюминутную палочку-выручалочку, а в качестве долгосрочной кладовой, распечатывать надо без лихорадочной спешки, по мере необходимости. И прежде всего для себя, а не для вывода ресурсов.«Не надо спешить с освоением нефтяной морской Арктики. Надо и внукам что-то оставить», – говорят эксперты. Как-то раз два капитана подались до ресторана Ну раз дойная нефтяная морская корова пока недоступна, «специалисты» пытаются поработать гаишниками аж на Северном морском пути (СМП). Как известно, президент Владимир Путин поставил задачу: в 2024 году объём грузопотока должен достигнуть 80 млн тонн. В 2019-м накатали 27, 5 миллиона. Сомнений, что через четыре года отчитаются о выполнении приказа, практически нет. В Росстате сидят-считают хорошие люди, внизу на земле, откуда идут данные, тоже люди понимающие. Так что в районе 80 млн тонн нарисуется. – СМП чрезвычайно важен, особенно сейчас, в период, по одной версии, циклического, по другой – глобального потепления. Ледовая шапка так или иначе сократится, границы ледового покрова отодвинутся на север. И если вдруг мы разработаем свои глубоководные технологии добычи, возродим буровое морское машиностроение, реконструируем порты, начнём наконец-то заниматься нефтехимией, а не топить ассигнациями, то есть нефтью, то через те же десять лет, когда из земли всё высосем (и не только мы!), добыча на шельфе может стать по-настоящему рентабельной. Но тогда, надеюсь, возрастёт спрос внутри страны, и мы перестанем экспортировать полезные ископаемые в таких объёмах! Потому что развивать целую отрасль, чтобы только продать всё добытое за рубеж – это психология слаборазвитых стран. И, право, стыдно за Россию, – говорит профессор Старостин. Пока же Северный морской путь, в мечтах чиновников круглосуточно и круглогодично заполненный иностранными грузовыми кораблями, скорее маленькая грунтовая дорога, по которой ездит одна частная газовая телега г-на Михельсона. Как подсчитали эксперты, если к 2024 году хотя бы 60 млн перевезённых тонн наберётся, то почти 50 млн тонн будут грузы его «ТЭКа». Сравните с 500 тыс. тонн транзита! – В Арктике сложно создать конкурентоспособное производство. Одно из них, конечно, Северный морской путь. Но всё, что говорится о международном транзите, о чуть ли не втором Суэцком канале, – чепуха полная в его нынешнем виде! Какой дурак будет отправлять груз, когда он чёрт знает сколько будет ждать каравана. У нас ведь до сих пор половина маршрута идёт караванной проводкой. Так повелось ещё с советских времён. Недавно читал документы собрания партхозактива Севморпути. Председатель – сам Папанин. Два главных постоянных вопроса: пьянство капитанов и нехватка судов под загрузку. А ледоколы ждут. Так было и пока есть. Сегодня в западном секторе российской Арктики круглогодичная проходка судов, а в восточном – по‑прежнему формируются караваны. Поэтому пока весь СМП не будет работать круглосуточно весь год в режиме канала, говорить о серьёзном транзите нереально. Нужно также ставить по всему маршруту новейшие системы связи, контроля погоды, базы спасения. Это огромные деньги. Но теперь их вложения могут быть оправданы. Это связано с развитием нефтегазового комплекса на Ямале. Когда уже созданные для отгрузки нефти и газа порты Сабетта и Новый выйдут на проектную мощность, каждый день из них на Севморпуть должно выходить по огромному судну с «народным достоянием». До 80 миллионов тонн в год! Причём и на запад, и на восток. И тут уже караванами не отделаешься, – объясняет Вячеслав Штыров. И «Атомфлот» сейчас строит три новых атомных ледокола проекта 22220 типа ЛК‑60Я с мощностью установки в 60 МВт. Головной – «Арктика» уже проходит ходовые испытания. Должны сдать в мае этого года. Второй – «Сибирь» придёт в ноябре. Третий – «Урал» припозднится до 2022 года. Фактически эти три монстра могут обеспечить режим «чистой воды» практически на всём маршруте СМП. Единственная загвоздка в том, что основная работа построенного за государственные деньги атомного ледокольного флота будет на частника, которого журнал «Форбс» который год упорно называет самым богатым россиянином с состоянием в 24 млрд долларов. Общая стоимость ледоколов – более 100 млрд рублей. А планируется ещё два построить. Тоже 100 миллиардов. И хотя, конечно, за их работу сырьевикам придётся платить, но вряд ли это отобьёт все затраты. И интересно, почему бы бывшему прорабу, который ныне качает газ из российской Арктики и, судя по заработанному, неплохо так качает, не построить себе парочку ледоколов, назвав их «Леонид божьей милостью 1» и «Леонид божьей милостью 1а»?! Заодно бы стране помог… Но, видимо, у наших миллиардеров в крови течёт формула: «затраты национализировать, а прибыля – приватизировать». И отечественные чиновники с ними категорически согласны. Российский «боливар» всех миллиардеров сдюжит. Аргумент не биолога Старостина – МЫ ГОВОРИМ только о сырье: нефть, газ, уголь, металлы… А японцы, например, начали в своих выработанных шахтах выращивать овощи: лук, морковку и даже такие капризные помидоры. Как в теплицах. Требуется только специальное освещение, а дополнительного обогрева не надо. По пять-шесть урожаев снимают в год. В том же Норильске огурцы по 700–800 рублей за килограмм. Под тысячу – помидоры, зелень. А под городом сотни километров выработанных шахт с ровной плюсовой температурой, с подведённым электричеством. Не то что город обеспечить свежими овощами можно, а, наверное, даже экспортировать. Но когда в голове одна мысль: «Мало золота, мало! Ещё, ещё золота!», то чем об овощах думать?! Не счесть алмазов в арктических пещерах Арктическая зона России «велика и обильна, но порядка в ней нет». Там добывается 83% газа и 12% нефти, она даёт до 6% всероссийского ВВП. Если не зацикливаться на пучине морской, а взглянуть на твердь земную, то Арктический регион уже сегодня мог бы «выдавать на-гора» всю таблицу Менделеева в сумасшедших объёмах! – В российской Арктике располагается более 800 уже выявленных месторождений: залежи каменного и бурого угля, руды чёрных, цветных, редких и благородных металлов, алмазов и месторождений горно-химического сырья. Предварительные запасы в общей минерально-сырьевой базе России составляют: хром – 83, 0%, титан – 52, 0%, медь – 42, 0%, никель – 88, 0%, кобальт – 72, 0%, редкие земли – 72, 3%, металлы платиновой группы – 98, 0%, алмазы – 81, 7% и т.д. Там же единственный источник титана, ниобия и других элементов. Пока не освоены апатит-нефелиновые месторождения Хибинской группы, которые содержат 72, 5% балансовых запасов редкоземельных металлов России. На северо-востоке страны размещается целый ряд крупных объектов стратегических полезных ископаемых, в их числе: месторождения алмазов – Эбеляхская россыпь и коренные объекты, редкометалльное Томторское месторождение с уникально высокими содержаниями ниобия и РЗМ, золоторудные объекты – Купол и др., оловорудные месторождения Пыркакайского района, – перечисляет запасы профессор Старостин. – Вероятность открытия на севере Восточной Сибири крупных месторождений полиметаллических руд и редкоземельных элементов не подлежит сомнению. Медь, цинк, никель, кобальт, золото, свинец, олово, титан, литий, кадмий, уран и ещё десятки элементов… Но никто пока не организовывает даже предварительную и недорогую на первых стадиях геологоразведку на данные виды рудного сырья, добыча которого может стать гораздо более выгодной, чем запредельная по себестоимости нефть. А на вопрос «почему не добывают? Невыгодно?» отвечает не задумываясь. – На мировом рынке сейчас вообще нет дефицита полезных ископаемых. Редкоземельные металлы, например, «держит» Китай. Он скупает руду по всему миру, перерабатывает, полностью закрывает потребности своей промышленности и излишки продаёт на мировом рынке. Держит весь мир производителей электроники за горло. Нам коммерчески невыгодно добывать мелкие партии, дешевле купить. Вообще-то схема проста. Если у страны есть развитая высокотехнологичная промышленность, то стране выгоднее осваивать свои месторождения. У России высокотехнологичной промышленности почти не осталось. Мировой рынок по всем позициям, кроме сырья, мы проспали. Так зачем добывать? Куда девать будем? Если случится чудо и в России начнёт возрождаться промышленное производство, тогда залежи и пригодятся, – считает знаменитый учёный. Если же не лукавить, то Виктор Старостин даже рад, что у нас пока нет технологий глубокого морского бурения, что мы разучились добывать сланцевые нефть и газ, что до его любимых руд пока не добрались потные от жадности ладошки современных трёх толстяков. Авось, придут к власти более рачительные хозяева, которые перестанут торговать Родиной направо-налево, как торгуют собой женщины с пониженной социальной ответственностью: «Право, стыдно за Россию»…